Оно - Стивен Кинг

Однако на самом деле мистер Кин сказал совсем другое. Настолько неожиданное, что Эдди не нашелся с ответом; мог только сидеть, дурак дураком, на деревянном стуле с прямой спинкой по другую сторону стола мистера Кина.

— Это продолжается довольно долго.

Эдди открыл рот и снова закрыл.

— Сколько тебе лет, Эдди? Одиннадцать, так?

— Да, сэр, — едва слышно ответил Эдди. Дышалось ему с трудом. Он еще не свистел, как кипящий чайник (в таких ситуациях Ричи восклицал: «Кто-нибудь, выключите Эдди! Он уже закипел!»), но такое могло случиться в любую секунду. Он с вожделением глянул на ингалятор, лежащий на столе мистера Кина, но, поскольку ждали от него другого, ответил: — В ноябре исполнится двенадцать.

Мистер Кин кивнул. Потом наклонился вперед, как фармацевт в телевизионном рекламном ролике, и сцепил руки перед собой. Линзы его очков блестели в ярком свете потолочных флуоресцентных ламп.

— Ты знаешь, что такое плацебо, Эдди?

Нервничая, Эдди поделился с ним своей лучшей догадкой:

— Это такие штуки у коров, из которых течет молоко, да?

Мистер Кин рассмеялся и откинулся на спинку стула.

— Нет, — ответил он, и Эдди покраснел до корней своих коротко стриженных волос. Теперь он уже мог слышать свист в собственном дыхании. — Плацебо — это…

Его прервал энергичный двойной стук в дверь. Не дожидаясь «войдите», Руби переступила порог, держа в обеих руках по старомодному стакану для газировки с мороженым.

— С шоколадным, как я понимаю, тебе. — Она улыбнулась Эдди, а он, как мог, ей, но никогда раньше, за всю жизнь, его интерес к газировке с мороженым не находился на столь низком уровне. Эдди охватил испуг, как перед всем вообще, так и по вполне конкретному поводу; такое всегда случалось с ним, когда он сидел на смотровом столе доктора Хэндора в одних трусах, дожидаясь, когда доктор придет, и зная, что его мать в приемной, занимает большую часть дивана и крепко, словно псалтырь, держит перед глазами книгу (обычно «Силу позитивного мышления» Нормана Винсента Пила или «Народную медицину Вермонта» доктора Джарвиса). Раздетый, беззащитный, он чувствовал, что на пару они загнали его в ловушку.

Он отпил газировки, когда Руби выходила из кабинета, не ощущая вкуса.

Мистер Кин подождал, пока за девушкой закроется дверь, потом улыбнулся сухой, слюда-на-солнце, улыбкой.

— Расслабься, Эдди. Я тебя не съем и не сделаю тебе ничего дурного.

Эдди кивнул, потому что мистер Кин был взрослым, а со взрослыми следовало соглашаться всегда (так учила его мать), но при этом подумал: «Да уж, слышал я это вранье. Что-то такое говорил врач, когда открыл стерилизатор, и в нос ударил резкий, пугающий запах спирта. Запах уколов и запах вранья, и сводилось все к одному: когда они говорят, что больно не будет, как укус комарика, означает это, что от боли захочется выть».

Он еще раз попытался засосать газировку через соломинку, и, наверное, напрасно. Все оставшееся пространство в сжимающемся горле требовалось ему для того, чтобы проталкивать в легкие воздух. Он вновь посмотрел на ингалятор, лежащий на столе мистера Кина, хотел попросить, но не решился. Странная мысль пришла Эдди в голову: может, мистер Кин знает, что ему нужен ингалятор, но он не решается его попросить, может, мистер Кин (мучает) дразнит его. Только такая мысль — глупость, так? Взрослый, особенно взрослый, помогающий другим людям поправить здоровье, не стал бы так дразнить маленького мальчика, правда? Конечно же, нет. Об этом даже думать нельзя, потому что такая мысль привела бы к необходимости ужасного переосмысления окружающего мира, каким его представлял себе Эдди.

Но ингалятор лежал, лежал здесь, так близко и так далеко, совсем как вода, до которой не может добраться человек, умирающий от жажды в пустыне. Он лежал здесь, на столе. Под улыбающимися слюдяными глазами мистера Кина.

Эдди хотелось, больше чем когда бы то ни было, оказаться сейчас в Пустоши, со своими друзьями. Мысль о монстре, каком-то огромном монстре, шныряющем под городом, где он родился и вырос, использующем дренажные тоннели и канализационные трубы, чтобы перебираться с места на место, пугала, другая мысль — вступить в борьбу с этим чудовищем и победить, пугала еще больше… но все лучше, чем находиться здесь. Как можно бороться со взрослым, который говорил, что больно не будет, когда ты знал, что будет, да еще как? Как можно бороться со взрослым, который задавал тебе странные вопросы и говорил что-то непонятное вроде: «Это продолжалось достаточно долго»? То есть, чуть ли не случайно, думая совсем о другом, Эдди открыл одну из великих истин детства: настоящие монстры — взрослые. Ничего знаменательного не случилось, мысль эта не сверкнула ослепительной вспышкой, не объявила о себе колокольным звоном и трубным гласом. Просто пришла и ушла, почти похороненная под другой всесокрушающей мыслью: мне нужен мой ингалятор и я хочу уйти отсюда.

— Расслабься, — вновь повторил мистер Кин. — Твои беды, Эдди, большей частью от того, что ты постоянно напряжен и зажат. Возьмем, к примеру, твою астму. Посмотри сюда.

Мистер Кин выдвинул ящик стола, порылся в нем, потом достал воздушный шарик. Набирая в узкую грудь как можно больше воздуха (его галстук подпрыгивал, будто узкая лодка на небольшой волне), надул его. На шарике Эдди прочитал: «“АПТЕЧНЫЙ МАГАЗИН НА ЦЕНТРАЛЬНОЙ”. ЛЕКАРСТВА, ВСЯКАЯ ВСЯЧИНА, ПЕРЕВЯЗОЧНЫЕ МАТЕРИАЛЫ». Мистер Кин перекрутил резиновое горлышко и выставил шарик перед собой.

— Давай представим себе, что это легкое. Твое легкое. Мне следовало бы надуть два, но, раз у меня остался только один шарик от распродажи, которую мы устроили сразу после Рождества…

— Мистер Кин, могу я взять ингалятор? — В голове у Эдди начало стучать. Он чувствовал, как пережимается дыхательное горло, а на лбу выступает пот. Его стакан с газировкой и шоколадным мороженым стоял на краю стола мистера Кина. Вишенка наверху медленно проваливалась в сбитые сливки.

— Через минутку, — ответил мистер Кин. — Слушай и смотри внимательно, Эдди. Пора кому-то это сделать. Если Рассу Хэндору не хватает мужества, придется мне. Твое легкое — такой же шар, только обтянуто мышцами. Эти мышцы — как руки человека, работающего с мехами, ты понимаешь? У здорового человека они помогают легкому расширяться и сокращаться. Но если хозяин легких постоянно зажат и напряжен, мышцы начинают работать против легких, а не помогать им. Смотри!

Мистер Кин положил узловатую, костлявую, с почечными бляшками руку на воздушный шар и надавил. Шар раздулся и вылез из-под его кулака. Эдди сжался, готовясь к хлопку. Одновременно почувствовал, что дыхательное горло перекрыто полностью. Наклонился через стол и схватил ингалятор. Плечом ударил тяжелый стакан с мороженым и газировкой. Стакан слетел со стола и с грохотом разбился об пол.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});