Око Мира - Роберт Джордан

Когда он ушел, Найнив так и осталась стоять на коленях. Спал он, не спал, но Ранд закрыл глаза. Вряд ли Мудрой понравится, что он видит, как она плачет.

Глава 49

ТЕМНЫЙ ШЕВЕЛИТСЯ

Рассвет, словно толкнув, разбудил Ранда, угрюмое солнце, нехотя выглянув над верхушками деревьев Запустения, укололо юноше веки. Даже в такую рань духота накрыла выморочный край тяжелым, плотным одеялом. Ранд лежал на спине, уставясь в небо, под головой — скатка одеяла. Небо по-прежнему было голубым. Даже здесь оно все равно оставалось не тронутым порчей.

Ранд удивился тому, что уснул. Какую-то минуту смутное воспоминание об услышанном невзначай разговоре казалось ему частью сновидения. Потом он заметил покрасневшие глаза Найнив; она явно так и не спала. Лицо Лана было еще жестче обычного, как будто он вновь надел маску и не хотел позволить ей впредь соскользнуть с лица.

К Мудрой подошла Эгвейн и склонилась к ней с озабоченным видом. О чем они говорили, Ранд не разобрал. Эгвейн что-то сказала, и Найнив замотала головой. Эгвейн сказала еще что-то, а Найнив отмахнулась. Вместо того чтобы уйти, Эгвейн нагнулась к подруге еще ближе, и несколько минут две женщины беседовали еще тише, и Найнив по-прежнему качала головой. Под конец Мудрая рассмеялась, сжав Эгвейн в объятиях, и, судя по выражению ее лица, успокаивающе завершила разговор. Однако, встав, Эгвейн взглянула на Стража. Лан, казалось, и не заметил этого взгляда; он вообще не смотрел в сторону Найнив.

Покачивая головой, Ранд собрал свои пожитки, потом наскоро ополоснул лицо и руки, почистил зубы той небольшой порцией воды, которую ему выделил на умывание Лан. Занимаясь всем этим, Ранд гадал, нет ли у женщин способа читать мысли мужчин. Это предположение совсем выбило его из колеи. Все женщины — Айз Седай. Твердя, что позволил Запустению взяться за себя, он прополоскал рот и заторопился седлать гнедого.

Не успел Ранд дойти до лошадей, как лагерная стоянка исчезла, что оказалось для него отнюдь не слабым потрясением, но к тому времени, как юноша затянул подпругу у седла, все на холме, мигнув, вновь стало видимым. Все торопились.

В утреннем свете отчетливо вырисовывались семь башен — далекие обломанные обрубки, похожие на огромные неровные холмы, которые едва намекали на былое свое величие. Сотня озер блестела спокойной гладью голубизны. Ничто не нарушало покой этого утра. Взглянув на озера и разрушенные башни, Ранд почти забывал о нездоровой растительности окрест холма. Лан, казалось, не избегал смотреть на башни, так же как он не избегал Найнив, но как-то ни разу не взглянул на них, с головой уйдя в подготовку отряда к выступлению.

После того как все корзины были нагружены на вьючную лошадь, после того как каждый лоскуток был убран, кострище затоптано и все следы пребывания отряда уничтожены, а путники сели на лошадей, Айз Седай встала в самый центр вершины холма, закрыв глаза, казалось, даже не дыша. Не происходило ничего, что мог бы заметить Ранд, разве только Найнив и Эгвейн, несмотря на жару, поежились и энергично растерли свои руки. Ладони Эгвейн вдруг замерли на предплечьях, и она с открытым ртом уставилась на Мудрую. Прежде чем девушка успела заговорить, Найнив тоже прекратила потирать руки и окинула ее острым взглядом. Две женщины смотрели друг на друга, потом Эгвейн кивнула и улыбнулась, спустя миг Найнив тоже усмехнулась, но ее несмелая улыбка выдавала смешанные чувства.

Ранд запустил пальцы в волосы, уже больше влажные от пота, чем от воды, которой он ополоснул лицо. Он был уверен: промелькнуло нечто в этом безмолвном обмене взглядами и улыбками, что он обязан понять, но оно с легкостью пушинки скользнуло по его мыслям и исчезло до того, как он сумел ухватить разгадку.

— Чего мы ждем? — спросил Мэт. Обмотанный вокруг его лба шарф был низко надвинут на глаза. Лук с наложенной на тетиву стрелой лежал поперек передней луки, а колчан подтянут поближе к руке.

Морейн открыла глаза и двинулась вниз по склону холма.

— Вы ждете меня, и я уже устранила последние следы того, что провела здесь прошлую ночь. За день они рассеялись бы сами собой, но я не стану рисковать, если можно обойтись без риска. Мы слишком близко к Тени, и она здесь слишком сильна. Лан?

Страж лишь подождал, когда она устроится в седле Алдиб, и сразу повел отряд на север, к Горам Рока, неясно виднеющимся невдалеке. Даже под лучами восходящего солнца пики возносились черные и безжизненные, как обломанные зубы. Они вытягивались стеной на восток и запад, насколько хватало глаз.

— Мы доберемся до Ока сегодня, Морейн Седай? — спросила Эгвейн.

Айз Седай искоса глянула на Лойала:

— Надеюсь, что да. Когда я прежде нашла его, оно находилось сразу по ту сторону гор, у подножия перевалов.

— Он говорит, что оно передвигается, — сказал Мэт, кивая на Лойала. — А что, если оно не там, где вы надеетесь его найти?

— Тогда мы будем искать, пока не найдем. Зеленый Человек чувствует нужду, и не может быть нужды более великой, чем наша. Наша нужда — надежда мира.

Когда приблизились горы, то приблизилось и истинное Запустение. Там, где прежде лист был испещрен черными крапинками и желтыми пятнами, листва теперь мокро свисала, распадаясь клочьями от веса собственной гнили. Сами деревья превратились в искалеченные, будто подвергнутые пытке существа, перекрученные ветви царапали небо, словно моля о пощаде какую-то силу, которая отказывалась слышать их мольбы. По растрескавшейся и расколотой коре медленно сочилась похожая на гной влага. Деревьям словно не осталось ничего по-настоящему твердого, по-настоящему прочного, и от проходящих мимо лошадей они, казалось, вздрагивали.

— Выглядят они так, словно хотят схватить нас, — нервно заметил Мэт. Найнив наградила его раздраженно-презрительным взглядом, и он запальчиво добавил: — Ну, выглядят они так.

— И некоторые из них и впрямь не прочь это сделать, — заметила Айз Седай. Брошенный ею через плечо взгляд на мгновение стал безжалостней, чем у Лана. — Но они не хотят ни частички того, что есть я, и мое присутствие охраняет вас.

Мэт смущенно рассмеялся, словно решив, что ее слова о «частичке» были шуткой..

Ранд же не был столь уверен в этом. В конце концов, это и есть Запустение. Но деревья не передвигаются с места на место. С чего бы дереву хватать человека, даже если оно и может это делать? Мы тут воображаем всякое, а она просто старается держать нас настороже.

Вдруг Ранд уставился на лес слева от себя. Вон то дерево, не далее чем в двадцати шагах, и взаправду дрожало, и это не было игрой воображения. Он вряд ли определил бы, что это за дерево или каким оно когда-то было, — таким угловатым, кривым и вымученным оно выглядело теперь. Ранд смотрел, и дерево вдруг хлестнуло ветвями назад и вновь вперед, потом наклонилось, словно бичами стегая оземь. Что-то вскрикнуло, пронзительно, душераздирающе. Дерево рывком выпрямилось; ветви сплелись вокруг корчащегося, брызгающего слюной, вопящего темного тела.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});