Творения. Том первый: ДОГМАТИКО-ПОЛЕМИЧЕСКИЕ ТВОРЕНИЯ. ЭКЗЕГЕТИЧЕСКИЕ СОЧИНЕНИЯ. БЕСЕДЫ - Василий Великий

не имели они никакого понятия о том, в чем согрешили, и не приступили к Могущему отпустить им грехи. Посему пророк очищен, а они оставлены во грехах, как и Господь сказал им: яко умрете во гресех ваших (Ин. 8:24).

190. Но, может быть, иной возразит против нашего мнения, на основании сказанного: рцы людем сим, не соглашаясь, чтобы здесь было пророчество о временах Спасителя. Ибо если слово сим есть указательное, а из людей, на которых было указано, никто не мог слышать Спасителя или видеть чудеса Его, то как же слова людем сим приличествуют жившим гораздо позднее пророка? Но на этот вопрос найдем удобное решение в других пророческих словах. Ибо у одного из двенадцати пророков сказано: Людие Мои, что сотворих вам, или чим оскорбих вас, или чим стужих вам? отвещайте Ми. Зане изведох вас из земли Египетския и из дому работы избавих вас, и послах пред вами Моисеа и Аарона и Мариам (Мих. 6:3–4). Как тогда живший при пророке народ не видал Египта и не пользовался путеводством помянутых вождей, однако же он укоряется как неблагодарный за сии благодеяния, так и теперь указывается на собрание людей, живших при пророке, а предреченное ему в пророчестве сбывается над родом, жившим в пришествие Господа.

Да и в общем словоупотреблении обыкновенен такой образ речи, который у иных называется заимословным. Например, разумея известный хор,[1423] состоящий из известного числа людей, когда один из хора вышел и его место заступил другой, о хоре говорим, что он остается тот же. И если из хора выйдет другой, третий и так далее и на место каждого вводим будет кто-нибудь иной, то хотя, с постепенным заменением составляющих хор, все в нем один за другим переменились, однако же наименование у хора сохраняется то же. Так о городе и о войске говорят, что они те же, говорят не потому, чтобы в них все поодиночке оставались те же, но потому что целое собрание удерживает за собой одно и то же наименование. Так ничто не препятствует, чтобы и теперь народ, указательно представляемый Исаии, был тот же и при Господе, не потому чтобы жили те же люди, в отдельности взятые, но по общему наименованию племени.

191. (11) И рекох: доколе, Господи? И рече: дондеже опустеют гради, от еже ненаселеным быти, и домы, от еже не быти человеком, и земля останется пуста. (12) И посем продолжит Бог человеки, и умножатся оставльшиися на земли. (13) И еще на ней есть десятина, и паки будет в расхищение якоже теревинф и яко желудь, егда испадет из плюски своея: семя свято стояние его.[1424]

Поскольку возвещенное Господом было горестно, то пророк, признавая суд сей неотвратимым, желает, по крайней мере, узнать, на сколько времени наложено будет на них сие наказание. Это явным образом относится уже ко временам римского владычества. Ибо после того, как не послушали словес Господа и не захотели благодарными очами смотреть на Его чудеса, превышавшие силы человека, опустели гради, от еже ненаселеным быти, и домы, от еже не быти человеком, и земля осталась пуста, оттого что жители умерли от голода, бегства и плена.

А присовокупленное: И посем продолжит Бог человеки, как мне кажется, относится к отчуждению от Бога иудеев, которым ослепление от части бысть, да исполнение языков внидет (Рим. 11:25). Но сказано: и умножатся оставльшиися. Кто же сии оставльшиися? Не те ли, о которых апостол сказал: останок по избранию благодати бысть (Рим. 11:5)? Не они ли умножатся на земли, чтобы по всей уже земле были научаемые Евангелию Христову? Ибо если и не получи, егоже искаше весь Израиль, то избрание получи (Рим. 11:7) – получили те, о которых сказано Илии: Оставих Себе седмь тысящ мужей, иже не преклониша колена пред Ваалом (Рим. 11:4; 3 Цар. 19:18). Посему это те, о которых сказано: И еще на ней есть десятина.

Постепенное изменение иудейских нравов в образ евангельской жизни

А слова: и паки будет в расхищение якоже теревинф и яко желудь, егда испадет из плюски своея, по моему мнению, указывают на умножатся и опять принесут плод, подобно теревинфу и желудю, нося в себе семя святое, потому что стоят тверды, непоколебимы и вкоренени в любви (Еф. 3:17).

постепенное изменение иудейских нравов в образ евангельской жизни. Они опять будут собраны для расхищения, как собирается плод с теревинфа и как желудь, созревший уже для сбора. Ибо тогда желудь, приведенный уже временем в зрелость и полноту, разрешается от связей своего вместилища. А может быть, и потому еще уподобляются они желудю, выпадающему из своего вместилища, что изринуты из земли Иудейской и рассеяны.

Слова же семя свято стояние его прибавлены из Феодотиона и их нет у Семидесяти; впрочем, они заключают в себе достойную внимания мысль в связи со словами, уже объясненными. Ибо они собираются, как теревинф и как желудь, когда чрез свое постоянство и твердость делаются семенем святым. А сообразно с многими местами Писания и здесь открывается полезный конец для наказываемых благодетельно. Ибо сказано: поражу и Аз исцелю (Втор. 32:39). И Той болети творит и паки возставляет (Иов. 5:18). Посему те, которые прежде слухом слышали и не разумели и делали все прочее, пока не перестали населять города и не впали в рассеяние, так что едва спаслась десятая часть народа, опять

Глава 7

192. (1) И бысть во дни Ахаза сына Иоафамля, сына Озии, царя Иудина, взыде Расин царь Арамль, и Факей сын Ромелиев, царь Израилев, на Иерусалим, воевати на него, и не возмогоша разорити его. (2) И возвестися в дому Давидове, глаголя: совещася Арам со Ефремом, и ужасеся душа его и душа людий его, якоже в дубраве древо ветром возколеблется.

Смысл сего изречения таков: два царя, сирийский и израильский, подступили к Иерусалиму на брань и не могли разорити его (см. 4 Цар. 16:5). Имя же царю сирийскому Расин, а царю израильскому Факей. Пришли также вестники, доносящие царскому дому о союзе царей сирийского и израильского. Ибо сирийский, по еврейскому наречию, называется Арамом, а израильский именуется Ефремом, потому что из этого колена произошел Иеровоам, который произвел отступление вначале (см. 3 Цар. 12:20). В ужас пришли и царь, и весь народ при этом слухе, так были потрясены и смущены, что смятение их уподоблено дереву в лесу, колеблемому самым сильным дыханием ветров.

Таков простой рассказ, заключающийся в сих словах. Но иной, вникая глубже в