Шолохов. Незаконный - Захар Прилепин

основания говорить в финале 1980-х, что от граждан Советского Союза скрыли правду – когда бы всякий мог ответить: так мы ж у Шолохова о том читали?

Увы, и это, наверное, не остановило бы огульную десталинизацию, переросшую в десоветизацию.

И всё-таки…

Оттепели не хватило даже на то, чтобы оставить в покое Иосифа Бродского и дать ему право работать внутри русской советской словесности, где он имел бы своё место, как имел его Александр Кушнер и как обрёл его, пусть с запозданием, Евгений Рейн.

Оттепели не хватило на то, чтоб спокойно легализовать в литературе Владимира Высоцкого и определить ему своё место: всенародного барда и крепкого поэта второго ряда.

Оттепели не хватило на то, чтоб пустить в литературу Леонида Губанова или Эдуарда Лимонова, нашедшего бы своё место между Велимиром Хлебниковым и обэриутами.

Оттепели не хватило на то, чтоб поставить не на этих самых перехваленных «шестидесятников», а на «тихую лирику» – поэтическое течение, оформленное в статьях литературоведа Вадима Кожинова и объединившее таких поэтов, как Юрий Кузнецов, Николай Рубцов, Алексей Прасолов, Анатолий Передреев, едва различимых на фоне знаменитых и шумных коллег.

Оттепели не хватило на то, чтоб власть взяла «русскую партию» в союзники.

В июле 1969-го у Шолохова в гостях были основные представители этой, сформировавшейся уже группы: упомянутый Вадим Кожинов, литературоведы Пётр Палиевский, Сергей Семанов, поэт и публицист Феликс Чуев.

Шолохов сказал тогда:

– Нас обвиняют в тёмном национализме. Нас обвиняют даже в антисемитизме. Это неверно. Не мы антисемиты. Это они – русофобы.

* * *

Оттепели не хватило ещё на одного советского литератора, у которого, казалось бы, писательская судьба сложилась в полной мере.

Речь о Всеволоде Анисимовиче Кочетове. Он родился в 1912 году в Новгороде, в крестьянской семье. В 1927 году переехал в Ленинград. Отечественную прошёл военкором, был ранен, награждён. Успех ему принёс роман 1952 года «Журбины» о жизни рабочих судоверфи, тут же отмеченный Шолоховым: «Кто из писателей вошёл как друг и близкий человек в какую-нибудь рабочую семью или семью инженера, новатора производства, партийного работника завода? Считанные единицы. Иначе Журбиных открыли бы в Москве значительно раньше, чем Кочетов в Ленинграде».

Судьба его складывалась вполне удачно: сначала, в 1955 году, по протекции Суслова, он, как мы помним, возглавил «Литературную газету», а затем, в 1961-м, журнал «Октябрь». Шолохов внимательно следил за ним, стараясь читать каждую новую книгу Кочетова. После выхода в 1958 году романа «Братья Ершовы» признался: «Я бы так о рабочем классе не смог написать». Есть несколько живых фотографий, где они общаются: Шолохов всегда смотрит на Кочетова с любопытством.

Кочетов не являлся прозаиком того уровня, что Шолохов, но он умел делать сюжет, держать повествование, давать человеческие типы, и, самое главное, он был поразительно честным, по-настоящему идейным человеком. В каком-то смысле, советским праведником, с которым с каждым годом всё сложнее было уживаться самой советской власти.

В 1969 году, написав роман «Чего же ты хочешь?» и опубликовав его в номерах 9—11 «Октября», Кочетов добился того, что мало кому удавалось: он вызвал одновременный гнев сразу и власти, и либеральной фронды, и фронды правомонархической, и европейских «левых».

Роман был написан с явным публицистическим пережимом, но вместе с тем содержал в себе ряд диагнозов, на которые стоило бы уже тогда обратить внимание. Главная мысль романиста была очевидна: гигантскую державу под названием СССР, менее четверти века назад победившую страшное мировое зло, никто за ту победу не простил. Уничтожить её военным путём не удастся, зато можно обратить в свою веру какую-то часть творческой интеллигенции, используя их напрямую или втёмную, пользуясь их идеализмом, или глупостью, или тщеславием.

Согласно сюжету, британское издательство «New World» направило в Советский Союз группу разнообразных специалистов, выдающих себя за искусствоведов. В состав группы входят бывший эсэсовец Уве Клауберг, российский эмигрант, также служивший в фашистской армии, Пётр Сабуров, представитель американских спецслужб Юджин Росс, американская славистка и агент ЦРУ Порция Браун (на самом деле Цандлер).

Браун рассказывает, как будет выглядеть крах советского проекта: «Брожение умов в университете, подпольные журналы, листовки. Полное сокрушение прежних кумиров и авторитетов… Ослабнет комсомол, в формальность превратятся их собрания, их политическая учёба. Всё будет только для видимости, для декорума…

А тогда в среде равнодушных, безразличных к общественному, которые не будут ничему мешать, возможным станет постепенное продвижение к руководству в различных ведущих организациях таких людей, которым больше по душе строй западный, а не советский, не коммунистический. Это процесс неторопливый, кропотливый, но пока единственно возможный. Имею в виду Россию. С некоторыми другими социалистическими странами будет, думаю, легче».

Роман «Чего же ты хочешь?» был своеобразным советским вариантом «Бесов» Достоевского. Основные персонажи являлись весьма нелицеприятными пародиями на известных деятелей культуры и были легко разгаданы современниками. Художника Антонина Свешникова Кочетов срисовал с Ильи Глазунова, почвенника Савву Богородицкого – с Владимира Солоухина, за итальянским социалистом по имени Бенито Спада скрывался прогрессивный литературовед Витторио Страда.

Одна из героинь романа, русская эмигрантка, рассказывает об очередном европейском визите не названного, но вполне угадываемого Евгения Евтушенко: «Одно помню: он призывал к миру, к дружбе, к братству. Мы сидели и думали: смешной какой! Кому он это говорит? Перед ним в зале наполовину бывшие гитлеровцы, эсэсовцы, гестаповцы. С ними он хочет дружбы, что ли? Мы-то знаем, какая с ними дружба! Овчарки, колючая проволока, палки и плётки. И вот мой внук, Юрик, подходит потом к этому вашему человеку, тоже молодому, и говорит: “Мне вас было стыдно слушать. Я русский, я за Россию в огонь пойду, я за неё землю есть буду. А вы там живёте, вы счастливец, и вместо того, чтобы гордо держать голову перед этими баварскими колбасниками, юлите перед ними”. Тот, наверно, ничего не понял, потому что Юрик горячился. А может быть, и понял, да сделал вид, что не понимает. Уехал восвояси. Потом, как писали в газетах, он уже и какому-то американскому генералу предлагал свою дружбу, хотя не мог не знать об атомных ракетах, которые тот генерал нацеливает на Москву».

Кочетов заранее определил, кто из числа советского культурного истеблишмента в своё время займёт самую жёсткую антисоветскую позицию: Глазунов, Солоухин, Евтушенко. Государство потворствует им, – вот в чём был пафос авторского высказывания Кочетова, – а потворствовать не стоило бы: они предадут собственное государство при первой же возможности.

Смысл романа раскрывался в финальном монологе одного из героев, обращённом к молодому советскому человеку: «Вы мечетесь, вы разбрасываетесь, а потом вот глотаете слёзы обиды. Молодой человек… я тебе задам вопрос: чего же ты хочешь? Чего? Ответь!..

Ты хочешь… чтобы началась новая война, чтобы вы потерпели в ней поражение и к вам бы наводить свои порядки