Подземелье - Ваня Мордорский

знакомой казармы, Дах рассадил детей вокруг себя.

— Так, вы знаете что это? — спросил он Зур’дах указывая на каменную миску перед собой. Ту самую, которую взял у старого дроу.

Гоблиненок отрицательно покачал головой.

— Хорошо, тогда быстро объясню вам четверым.

Дах убрал крышку с миски.

— Это — восстановительная смесь. Она изготавливается из толченых измельченных ядер, перемешанных с разными успокаивающими сонными травами.

— А разве ядра…можно принимать так? — спросил Зур’дах.

— Это же опасно наверное… — добавила Кайра.

— Если бы было опасно, вам бы не давали, — успокоил Дах, — От ядер тут одно название, они перемешаны и приготовлены алхимиками так, что вся гниль из них выходит, но какое-то время сохраняется энергия, которая и помогает таким мальцам как вы быстро восстановиться.

Зур’дах сразу вспомнил, как после Поглощения ядра рана на его руке быстро затянулась. А потом вспомнил, как Кая впихнула в его рот ядро огромного паука-огневки и тем самым спасла его жизнь и…обожгла себе руки.

— Приготовьтесь к тому, что смесь будет жечься. Это нормально. Надо просто перетерпеть.

— Начнем, собственно, с вас, новенькие. Девочка, сюда.

Кайра подсела поближе.

— Бери щепотку смеси и положи в рот. Но не глотай! — поспешил уточнить Дах.

Кайра взяла щепотку странной черно-бурой смеси из миски, понюхала и положила в рот. И почти сразу скривилась.

— Рта не раскрывай, и ничего не говори. Терпи.

Через десяток мгновений на глазах у девочки выступили непроизвольные слезы.

— Давай ты, — сказал он Зур’даху. — Не будем терять время. Остальные, берите тоже, вы уже знаете как оно действует, объяснять не надо.

Одна за другой детские ручки тянулись к миске и брали щепотку смеси в рот.

Зур’дах потянул и взял. Закинул щепотку в рот и застыл. Полость рта неприятно обожгло болью и продолжало жечь почти с той же интенсивностью. На глазах выступили слезы.

— Надо ждать, пока она сама не рассосется. — пояснил он Саркху с Тарком.

Остальные дети с надутыми щеками сидели вокруг надсмотрщика, который следил за каждым.

— Ждем-ждем-ждем, не глотаем. — повторял он.

Зур’дах скоро почувствовал, как от этого жара во рту начинает распространяться исцеляющее и приятное тепло по всему телу. Каждый удар сердца все больше разгонял эту смесь по крови. В местах ссадин, ушибов и царапин началось жжение, перерастающее в покалывание. Места ран онемели. Кожа в таких местах противно щипалась.

В тело будто кто-то вливал энергию, настолько стало легко дышать.

— Можете закрыть глаза, спать захочется и это нормально. — сказал надсмотрщик.

И действительно, Зур’дах почувствовал как на него нападает легкая сонливость и появляется нестерпимое желание закрыть глаза. Такое состояние продолжалось минут двадцать, после чего резкий прилив бодрости и сил смыл всю сонливость прочь.

Гоблиненок открыл глаза. Вокруг другие дети тоже просыпались от этой полудремы.

— Хорошо, ты идешь со мной, — указал он на Зур’даха, — А вы — ведете себя тихо и послушно: никаких драк, никакого членовредительства, никаких громких криков и разговоров. Ложитесь и спите. Восстанавливайтесь. Не дай Боги я вернусь и увижу что вы ослушались, — накажу лично. Поняли?

Дети кивнули.

— Вот и хорошо, а теперь — бегом на свои подстилки.

Надсмотрщик поднялся, кивнул Зур’даху и они пошли прочь.

Дорогу к Ямам Тьмы в первый раз гоблиненок не запомнил. Так что сейчас он был внимателен и запоминал все места, что они проходили.

Рядом сновали гоблин-рабы и Зур’дах глядя на их ошейники невольно вспомнил о своем. Да, шея под ошейника была натерта. Но….до того после приема восстанавливающей смеси все натертости прошли. И он вдруг осознал, что надсмотрщик был прав, когда сказал что гоблиненок привыкнет к ошейнику. Прошел всего день-другой и он уже перестал ощущать ошейник инородным телом. Будто это был обычный браслет или побрякушка на руке.

Первое время они молчали, а потом Зур’дах спросил:

— Можно спросить?

Он помнил как был недоволен однорукий, когда спрашивали без разрешения.

— Валяй. — буркнул Дах.

— А почему Тар’лах-наставник дал мне такое наказание? Это же просто тварь.

Надсмотрщик вздохнул.

— Я почему-то уверен, что он предупреждал тебя не трогать Шустряка, так?

Зур’дах кивнул.

— А ты все равно тронул.

— Уже этого было бы достаточно для наказания, правда другого — для плеток. А если говорить откровенно, однорукий каждую из тварей, на которых вы тренируетесь, или будете тренироваться, выращивал с самой личинки. И поверь мне — прежде чем у него получился такой послушный и верный Шустряк, который понимает команды, не агрессивен и не ранит детей во время тренировок, — погиб не один десяток тварей, которые были слишком агрессивными и безмозглыми. Именно поэтому он просит не атаковать его, не провоцировать, боится испортить его повадки.

На секунду Дах умолк.

— Тар’лах Шустряком дорожит еще и потому, что для большинства новичков лучшей твари для тренировок не найти, понимаешь? Просто агрессивных тварей достаточно, но их использование всегда связано с риском потерять одного из детей.

Зур’дах сглотнул.

— Вот и думай, Зур’дах, если бы ты ее случайно убил — как бы сильно расстроился Тар’лах. Искренне надеюсь, что он вылечит тварь, и с ней все будет в порядке. Просто представь себе, что ты подобрал щенка, вырастил его, выдрессировал, а потом приходит какой — то…идиот, и ломает ему морду, ты бы не разозлился? То-то же. Даже я бы разозлился.

Гоблиненок кивнул, соглашаясь. Теперь ярость однорукого становилась понятна.

— Кроме того — убей ты его, остальные дети остались бы без твари для тренировок. Да, есть другие, но они для других целей. А Шустряк идеален для отработки и закрепления базовых движений и перемещений.

— Но лично я считаю, что тебе нужно было дать плетей двадцать, нет, тридцать: ты же крепкий, выдержал