Начинающий адепт - Пирс Энтони

— Это же две тысячи килограмм! — воскликнул Стайл.

— Именно, господин. В прошлом были Граждане и побогаче, но сейчас никто не превысил этот уровень. Только с помощью экстраординарного мастерства вы можете достичь его.

— На мастерство согласен, а на бесчестную информацию — нет.

— Да, господин.

— И какую часть от моего пустякового килограммчика я могу потратить на игру?

— Три четверти килограмма, господин. По обычаю Протона, который имеет законную силу, вы должны оставить в неприкосновенности сумму в двести пятьдесят граммов для обычных бытовых нужд.

— Для бытовых нужд, хе-хе! Это же сто тысяч унций золота!

— Именно, господин, по галактическим меркам бедных Граждан не бывает.

— Я, кажется, припоминаю, как Шина рассказывала, что ни один Гражданин не может иметь задолженность размером более двух годовых доходов.

— Это необязательная директива, ей следуют консервативные Граждане.

— Понятно, но я-то не могу быть консервативным или могу? И если я сделаю ставку и проиграю, то застряну на уровне неприкосновенной суммы. И что тогда?

— Ваша доля — это не буквально килограмм, господин. Скорее это что-то вроде доли в непрекращающемся производстве на протонитовых шахтах. Со временем, возможно, через год, вы получите доход размером от десяти до двадцати граммов. Этого достаточно, чтобы поддерживать скромное существование без уменьшения основного капитала.

— О, не хотел бы я растратить свой основной капитал, — сказал Стайл, ощущая головокружение. Даже то, что Граждане считают мелочью, превышало всего его смелые ожидания. — Но все же, чтобы увеличить ставку от семисот пятидесяти граммов до двух тысяч килограмм, придется быстро удваивать и удваивать ставки.

— Именно так, господин, и мы не должны рисковать всей свободной суммой: возможны негативные исходы. Я рекомендую ограничить начальную ставку одной сотней граммов.

— Твои рекомендации для меня — закон.

— Да, господин, в данном отношении, за исключением…

— За исключением того, что я буду сам разбираться с предметом сделок, не пользуясь твоей компьютерной информацией. Ты, наверное, думаешь, что я проиграю?

— Да, господин, — неутешительно подтвердил Меллон. — Я обладаю значительным стратегическим ресурсом, который можно было бы задействовать.

— Этот способ не для меня, в противном случае твои соплеменники не доверили бы мне вашу тайну.

— Да, господин, — согласился робот, но в этом согласии ощущалось явное недовольство.

— Ну хорошо, давай рассуждать логически. Ты имеешь доступ к банку данных всей планетарной компьютерной сети. Среднестатистический Гражданин-игрок таких возможностей не имеет. Ты считаешь, что это будет честная игра? Мне представляется, что это несправедливое преимущество и использовать его будет непорядочно.

— У Граждан очень мало ограничений, господин, они вправе использовать любые доступные средства. Я думаю, что, вероятнее всего, кто-нибудь захочет воспользоваться вашей неопытностью, и это станет его преимуществом. Но если вы при этом воспользуетесь моим преимуществом, тогда игру можно считать честной.

— Ну, хорошо. Если мне повстречается Гражданин, который будет играть нечестно, тогда я воспользуюсь твоей информацией и отплачу противнику той же монетой; но я откажусь от всего, что сочту неэтичным, я буду жульничать только с жуликами.

— Я понял, господин, с вашей стороны было бы не очень мудро слепо следовать всем советам обычного раба.

Очевидно, что сущность человеческой принципиальности была роботу не понятна.

— Ты прав, Гражданин должен показывать свое превосходство и независимость во всем.

Теперь Шина, которая старалась не вмешиваться, присоединилась к разговору:

— Уверена, у тебя не возникнет трудностей, господин.

Она была машиной, но в нее были заложены человеческие эмоции. Сильно ли обиделась Шина из-за того, что он ее использует?

Мероприятие, на которое они прибыли, оказалось стандартным балом Граждан. Шине и Меллону, выступавшим в роли личной обслуги, разрешалось сопровождать Стайла, при этом они услужливо держались позади него. У входа они облачили Стайла в подходящий для такого случая костюм: старинный и тесный по виду космический скафандр, чрезмерно раздутый в коленях и локтях, с полупрозрачным круглым шлемом. На самом деле материал оказался очень легким и совершенно не стеснял Стайла в движениях.

Они вошли в танцевальный зал… и Стайл лишился дара речи. Это был открытый космос в миниатюре. Звезды и планеты (с некоторым несоблюдением масштаба), кометы и туманности, метеоры и пылевые облака. Замысел казался весьма заурядным, но выполнено было все очень эффектно. Звезды горели без какого-либо горючего и являлись голографической проекцией, однако выглядели они очень натурально: Стайл даже испугался, не сгорит ли он, если будет проплывать слишком близко от них. В сущности, он и в самом деле плыл: ступал по невидимому полу, а подошвы ботинок были подбиты мягким материалом, поэтому при ходьбе не раздавалось ни единого звука.

Граждане в разнообразных скафандрах плавали по залу, разбившись на группы, а их рабы-слуги напоминали спутники. Один из Граждан заметил Стайла и направился к нему, это был Райфлмен.

— Я гляжу, ты вливаешься в общество, Стайл. Превосходно. Давай познакомлю тебя с ключевыми фигурами. Что ты предпочитаешь? Завести любовную интрижку, найти товарища или влезть в опасную авантюру?

— Опасную авантюру, — с благодарностью ответил Стайл. — Я хочу сделать несколько ставок.

— Ух ты, вот это да! Игра у тебя в крови, мне хорошо знакомо это чувство, но тут есть ловкачи экстра-класса. Они разденут тебя до минимального уровня в два счета, если расслабишься. Все состояние, конечно, ты никогда не проиграешь, ты знаешь, — компьютер не позволит обанкротиться ни одному Гражданину: это дурно скажется на имидже Граждан.

— Я понимаю. У меня есть квалифицированный эксперт по части финансов.

— Он тебе понадобится. Предупреждаю: в этих водах обитают опасные барракуды, лучше поначалу играй на мелочь, пока не узнаешь их получше.

Но справедливо и то, что барракуды тоже получше узнают Стайла и его эксперта. Этого нельзя допустить, ему надо выигрывать быстро, пока остальные ничего не прочухали.

— А что здесь считается мелочью?

— Один грамм протонита.

— Это все, чего я стоил еще несколько дней назад.

Райфлмен улыбнулся:

— Я тоже когда-то. Времена меняются, Гражданин, теперь перед тобой огромный новый мир.

— Надеюсь не наделать глупостей до того, как приспособлюсь к нему.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});