"Фантастика 2023-183". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Леженда Валентин

Хотя, если говорить совсем откровенно, в повседневной жизни Аджей был совершенно безобидным, он даже мух убивал без удовольствия и лишь по острой необходимости. А уж про его доброту и великодушие ходили настоящие легенды. Зря, что ли, каждый день к библиотеке сбегалась со всего города бездомная живность. Знали, что тут их всегда накормят и приветят. Мой приятель готов был последнюю краюху хлеба отдать первому встречному.

– Аджей, мне нужна твоя помощь, – наконец отдышавшись, начала я разговор.

– Ради тебя, Тефна, все, что угодно! – От избытка чувств приятель с размаха уселся на табурет, который под ним опасно заскрипел и прогнулся, но выстоял. – Ты же знаешь, что я твой должник по гроб жизни!

Я поморщилась от столь пафосных слов. Да, наше знакомство в свое время началось с того, что мне удалось вытащить Аджея из весьма неприятного и щекотливого дельца, в которое он угодил исключительно из-за простодушия и наивности. Но с той поры приятель столько раз выручал меня, что я уже и со счета сбилась.

– Слушай, ты ведь неплохо разбираешься в медальонах гильдий? – осторожно начала я расспросы, решив сразу же взять быка за рога.

– Это было темой моей дипломной работы в столичном университете, – расплылся в довольной улыбке Аджей. Затем нахмурил лоб и без запинки процитировал: – «Знаки гильдий с древнейших времен по наши дни. Запрещенные, разрешенные и рекомендованные. Взаимосвязь фольклорных элементов с изображениями на храмовых талисманах».

– Отлично! – обрадовалась я. – Тогда расскажи, что это за чудо-юдо.

Я вытащила из вороха бумаг, в беспорядке сваленных в окрестностях письменного стола, более-менее чистый листок и схематично набросала ту тварь, которая красовалась на медальоне странного типа. Придвинула малость корявое, но все же вполне узнаваемое изображение к Аджею. Тот сразу же подслеповато уткнулся в предложенный рисунок и смешно сморщил нос, что-то негромко нашептывая.

– Это знак какого-то храма, – попробовала я помочь приятелю. – Точно не знаю какого. Быть может, бога-отца?

– Не говори глупостей, – отмахнулся он от моего предположения. – Тогда на медальоне был бы изображен символ воды как истинного начала всего сущего. Хм… Вообще не похоже, чтобы этот знак принадлежал храму. Служительницы богини-матери носят на груди знак земли, из которой мы все пришли и в которую все уйдем. У сына – огонь, который сжигает все на своем пути, но без которого немыслимо существование человека. У дочери – ветер, перед которым нет преград. Даже у слуг бога-отступника, не к ночи про него помянуть, на знаке просто ничего не изображено. Пустота как отрицание жизни и порядка. Глупость какая-то. Ты уверена, что этот знак принадлежит храму? Он совершенно не похож на символы стихий. Скорее я бы сказал, что это медальон какой-нибудь гильдии.

– Человек, на котором я его видела, пользовался невидимым искусством, – медленно, тщательно подбирая слова, отозвалась я. – Кроме храмовников, на это больше никто не способен.

– Маг? – Аджей с сомнением вздернул брови. И тут же порывисто вскочил со своего места, неловким движением опрокинув табурет. Но поднимать его и не подумал, выбежал из комнаты, кинув мне: – Жди здесь!

Я пожала плечами, ничуть не удивленная странным поведением приятеля. Если у него появлялась какая-нибудь идея, то он про все забывал, становясь по-настоящему одержимым.

Медленно тянулись минуты ожидания. Я, не в силах спокойно сидеть, металась по комнате, пытаясь хоть как-нибудь отвлечься от горестных раздумий о своей дальнейшей судьбине. Наконец мне на глаза попалась копченая колбаса, которую мой приятель, видимо, приберег себе на ужин. Недолго думая, я впилась в нее зубами, вспомнив, что сегодня забыла нормально позавтракать. Думаю, Аджей простит мне такое своеволие.

Колбаса быстро закончилась, а приятель так и не появился. Я воровато вытерла жирные пальцы об занавески, плачевное состояние которых показывало, что хозяин комнаты и сам не чужд подобного свинячества. Подождав ради приличия еще немного, неторопливо подошла к порогу, собравшись отправиться на поиски своего непутевого приятеля. И в этот самый момент дверь с грохотом распахнулась, едва не заехав мне по лбу. Я испуганно отпрянула, а в комнату вбежал Аджей, торжествующе размахивая пыльным пожелтевшим пергаментом.

– Нашел! – радостно заорал он, вспугнув тем самым парочку голубков, мирно ворковавших на подоконнике. – Это и в самом деле знак храма. Только не рекомендованный, а как бы это правильно выразиться… Словом, не для всеобщего пользования.

– То есть? – не поняла я. – Какая-нибудь отколовшаяся ветвь служения?

– Почему отколовшаяся? – Аджей пожал плечами. – Понимаешь ли, в каждом храме существует строгое разделение полномочий. Есть настоятели, которые ведут имущественные дела храмов. Есть священники, которые проповедуют и несут веру в массы. Есть обычные послушники, составляющие абсолютное большинство. И есть те, которые защищают храмы в трудные минуты. Так сказать, меч и щит храма.

– Понятно. – В висках нестерпимо запульсировала боль. Вот влипла так влипла.

– Я раньше думал, что это все легенды, – продолжал тараторить Аджей, не обращая на меня внимания. – Но если ты говоришь, что сама видела этот знак… Смотри, я разыскал его. – И приятель ткнул мне под нос лист, на котором была изображена уже знакомая мне тварь. – Это храмовники бога-сына, – почему-то шепотом пояснил Аджей. – Говорят, некогда его воины очищали людей от полчищ чудовищ, которые наслал на наши земли бог-отступник. Они были первым заслоном против нечисти, расходным материалом. Вот на медальоне и отчеканили то, с чем боролись эти ребята. Погибло их тогда видимо-невидимо.

Анджей все говорил и говорил, но я уже не слушала. Остекленевшим взглядом я смотрела на надпись, которая шла по краю рисунка. По всей видимости, девиз храмовников: «Против нечисти – до смерти». Ничего не скажешь, внушительно звучит. Особенно если ты являешься этой самой нечистью.

– Что с тобой? – наконец заподозрил что-то неладное Аджей и легонько похлопал меня по плечу. – Ты чего притихла?

Я вздрогнула, приходя в себя. С трудом улыбнулась обеспокоенному приятелю, хотя одеревеневшие от напряжения мышцы лица почти не слушались меня.

– Все в порядке, – лживо хохотнула я. – Не зря мне этот мужик сразу не понравился. Сам знаешь, с храмовником связываться себе дороже. У них ни стыда ни совести. Считают, что свои грехи без проблем перед божеством замолят.

– Может, расскажешь, что он от тебя хотел? – нахмурился Аджей и воинственно засучил рукава. – Я ему быстро по шее накостыляю! Узнает, как бедных сироток обижать.

Бедная сиротка в моем лице скептически хмыкнула. По всему выходило, что это храмовник Аджею по башке надает, если не испепелит сразу же. Все-таки как-то нечестно получается, когда кто-то может пользоваться магией, а кто-то нет. Ладно, я нечисть, мне сама природа велела темным волшебством заниматься и пакостничать по-всякому, мешая доброму народу жить. Чем в меру своих сил и способностей и занимаюсь. Но среди людей-то почему такая несправедливость царит?

– Не волнуйся, все в порядке, – попыталась я успокоить друга. – Просто… Мы, так сказать, поспорили по поводу искусства. Ему не понравилось, как я рисую.

– Ну это он зря, – совершенно искренне расстроился Аджей, кинув одобрительный взгляд на изображение твари с медальона. – Я всегда считал, что тебе надо на отделение изобразительного искусства в столице поступить. В Рейтисе твой талант быстро бы заметили.

«Не сомневаюсь, – подумала я. – Полагаю, уже через месяц портрет декана пугал бы своим ужасающим и карикатурным видом несчастных студентов со стены факультета».

Но вслух этого благоразумно не произнесла.

– Ладно, пора мне, – заторопилась я, вспомнив о необходимости тащиться на скотобойню. – Спасибо за помощь!

– Может, ты поесть хочешь? – заволновался Аджей, рыская жадным взглядом по столу. – Тут у меня где-то колбаска припасена была. Но для друга ничего не жалко. А то на тебя страшно смотреть – худющая какая.