Воспоминания о прошлом Земли. Трилогия - Лю Цысинь

покровительницей святого города.

* * *

На закате Сфрандзи провел Елену к стене недалеко от ворот святого Романа.

Земля под стенами почернела от крови; повсюду валялись тела, словно небеса пролились дождем из трупов. Чуть поодаль над полем боя тянулся тонкий, неуместно грациозный язык белого дыма, исходящего от громадных пушек. А дальше, до самого горизонта, стояли турецкие войска. Целый лес их знамен развевался на влажном морском ветру под низким свинцовым небом.

Если посмотреть в сторону моря, турецкие корабли заполонили весь Босфор. Казалось, будто в голубое море вбили множество железных гвоздей.

Елена закрыла глаза. «Это мое поле боя, это моя война».

Она припомнила легенды, знакомые с детства, истории о предках, которые ей рассказывал отец. В Европе, на другом берегу Босфора, где-то в Провансе, был городок. Однажды над ним зависло облако, из которого вышла целая армия детей. Их возглавлял ангел, а на латах воинов сияли красные кресты. Тогда один из предков Елены, живший в этом городе, последовал знамению свыше и пересек Средиземное море, чтобы сражаться за Бога и за Святую землю. Понемногу он дослужился до рыцаря-тамплиера. Потом приехал в Константинополь, где встретил красивую девушку, тоже святого воина. Они полюбили друг друга, и от них пошел их славный род…

Когда Елена подросла, она узнала подлинную историю своей семьи. Отец не слишком погрешил против истины – ее предок действительно принимал участие в детском крестовом походе[122]. В то время свирепствовала эпидемия чумы, и он присоединился к походу в поисках пропитания. Когда корабль пристал к египетскому берегу, его и десять тысяч других детей продали в рабство. Через много лет ему удалось сбежать, и в конце концов он оказался в Константинополе, где в самом деле встретил девушку, святую воительницу. Но и на ее долю выпало множество невзгод. Византийская империя надеялась, что христианские страны пришлют своих лучших рыцарей, чтобы сражаться с неверными, а получила армию хрупких девушек без гроша в кармане. Византийский двор отказался кормить «святое воинство», и женщинам-рыцарям пришлось продавать свое тело.

Больше ста лет «славный род» Елены влачил жалкое существование. При ее отце дела пошли еще хуже. Оголодавшая Елена вернулась к профессии прабабки; но отец узнал об этом, выпорол ее и пообещал убить, если еще хоть раз поймает за этим занятием… Ну разве что Елена станет приводить клиентов на дом. Уж он тогда и цену справедливую вытрясет, и деньги ее будет держать в сохранности…

Елена ушла из дома, стала жить самостоятельно и работать только на себя. Она побывала и в Иерусалиме, и в Трабзоне, и даже в Венеции. Девушка перестала голодать и начала красиво одеваться. Однако Елена знала, что ничем не отличается от травинки, растущей в грязи у дороги, – она никак не выделялась среди других, и ее топтали все кому не лень.

А потом Бог явил Елене чудо.

Даже тогда она не сравнивала себя с Жанной д’Арк – еще одной женщиной, которой коснулось божье благословение. Что дал Бог Орлеанской деве? Всего лишь меч. А Елене досталось нечто такое, что сделает ее святой, уступающей только деве Марии…

– Смотри. Вон там расположился лагерь Эль-Фатиха, Завоевателя. – Сфрандзи указал в сторону от ворот Св. Романа.

Елена взглянула туда и кивнула.

Сфрандзи передал ей новый овчинный мешок:

– Здесь три его портрета, с разных сторон и в разной одежде. И нож – он тебе понадобится. Нам нужна его голова целиком, а не только мозг. Лучше дождись ночи. Днем он не появляется в своем шатре.

Елена приняла мешок.

– Не забудьте о моем предупреждении, – напомнила она.

– Конечно.

Не следите за мной. Не заходите туда, куда я пойду. Иначе магия исчезнет навсегда.

Соглядатай, следивший за ней этой ночью под видом монаха, сообщил Сфрандзи, что Елена старательно путала следы, несколько раз поворачивала и возвращалась обратно, пока не дошла до Влахерн[123]. Этот квартал больше всего пострадал от турецкой бомбардировки.

Мнимый монах проследил, как Елена заходит в развалины минарета, бывшего когда-то частью мечети. Эту башню не тронули, когда Константин приказал разрушить все мечети города, потому что во время последней эпидемии чумы в минарет проникли несколько больных и там скончались. Никто не хотел даже близко подходить к ним. Когда началась осада, шальное ядро снесло верхнюю половину башни.

Помня о приказе Сфрандзи, соглядатай не последовал за Еленой внутрь минарета. Но он поговорил с двумя солдатами, которые бывали там прежде, чем в сооружение угодило ядро. Солдаты рассказали, что намеревались разместить там наблюдательный пост, но минарет оказался недостаточно высоким. По их словам, внутри башни не было ничего, кроме нескольких трупов, от которых остались только скелеты.

На сей раз Сфрандзи никого не отправил следить за Еленой. Он внимательно смотрел, как она пробирается между солдатами, толпившимися на стенах. Ее яркая туника выделялась на фоне грязных, окровавленных доспехов. Изнуренные солдаты не обращали на женщину внимания. Она спустилась со стены и, даже не стараясь запутать возможного преследователя, направилась во Влахерны.

Наступила ночь.

* * *

Константин не сводил взгляда с подсыхающего на полу мокрого пятна – символа его тающих надежд.

Воду принесли на своих башмаках его лазутчики. В прошлый понедельник дюжина доверенных людей, переодетых турками, в крохотной лодчонке проскользнула сквозь блокаду, чтобы встретить флот Европы. Предполагалось, что европейцы придут на помощь осажденному Константинополю. Но лазутчики увидели лишь пустынное Эгейское море и ни единого корабля долгожданных спасителей. Подавленные увиденным, лазутчики исполнили свой долг до конца: вернулись в город сквозь кольцо осады и доставили императору сокрушительное известие.

Константин наконец понял, что обещанная Европой помощь – не более чем пустые мечты. Святейшие короли христианского мира хладнокровно решили отдать Константинополь неверным – а ведь священный город на протяжении многих столетий отбивал атаки приверженцев Мухаммеда.

До ушей императора донеслись тревожные крики снаружи. Вбежал солдат и доложил, что случилось лунное затмение. Ужасное предзнаменование! Ведь сказано же было, что Константинополь не падет, пока светит луна!

Сквозь узкое окно Константин следил, как луна растворяется среди теней, будто сходя в небесную могилу. Он был подсознательно убежден, что Елена не вернется и что ему не суждено увидеть отрезанную голову своего врага.

Прошел день, а за ним ночь. Никаких новостей от Елены.

* * *

Сфрандзи и его свита остановились перед минаретом во Влахернах, спешились и замерли от потрясения.

Озаренный холодным белым светом только что взошедшей луны, минарет стоял цел и невредим. Его острая вершина вонзалась в звездное небо.

Соглядатай клялся, что в прошлый