История войн на море с древнейших времен до конца XIX века - Альфред Штенцель

Флот вышел в море только 30 апреля; по пути пришло известие, что русские стоят на якоре на Ревельском рейде: 2 трехдечных, 6 двухдечных кораблей и 6 фрегатов. 12 числа у Рогервика стоял штиль; к вечеру был усмотрен русский флот; ночью на берегу были видны сигналы огнями – признак того, что русские также увидели неприятеля.

Внутренняя ревельская бухта, собственно рейд, открыта с NNW; остров Карлос суживает бухту примерно на 3 мили; глубина ее от 12 до 24 метров; линия 6-метровой глубины проходит в расстоянии 1/4 до 1/2 мили от берега. В самой глубине юго-западного угла лежит маленькая гавань, образованная молом, с крепостцой. Приблизительно в 4-х милях к северо-востоку и к северо-западу лежат два более значительных острова Вульф и Ранген и образуют внешнюю бухту длиною 5-6 миль и шириною в 4 мили; в самой бухте и перед нею находится несколько мелей. Вход в Ревель не представляет затруднений даже при противном ветре.

Русские узнали о выходе шведов от одного голландского корабля из Карлскроны, за два дня до прибытия их в Ревель; тотчас корабли были выведены на рейд, где в ночь и на утро 13 мая были в порядке установлены на якорь; линия судов, длиною около полутора миль образовывала в направлении ONO плоскую дугу: 8 линейных судов, и 1 фрегат стояли на восточном конце, 2 – на западном, и 3 легких фрегата стояли в середине. Вся линия отстояла от берега на расстоянии от половины до трех четвертей мили и потому не могла получить значительной поддержки от береговых батарей. Легко было обойти линию с запада. Последние часы были употреблены на приведение в порядок кораблей, на приемку экипажа и боевых припасов. Адмирал Чичагов на трехдечном корабле «Ростислав» стоял в середине линии; младшими флагманами были вице-адмирал Мусин-Пушкин и контр-адмирал Ханыков.

Адмирал Норденскьельд, начальник штаба, сам лично, вместе с другими шведскими офицерами, видел, как неправильно действовал Грасс 26 августа 1782 года при нападении на стоявший на якоре флот Гуда у Сан-Христофора. Тем не менее и здесь генерал-адмирал распорядился так же: флот должен был, непрерывно стреляя, проходить вдоль неприятельской линии и повторять этот маневр столько раз, сколько будет нужно. Таким образом, шведы заранее выпускали из рук все преимущества: они не сосредоточили своих сил, не стали на якорь с подавляющими силами против неприятеля, не попытались обойти его и т. п.; герцог Карл создал для своего флота самую неблагоприятную обстановку, тем более, что значительно усилившийся ветер мешал маневрированию.

По новейшим данным (приказы герцога) первоначально имелось в виду обойти русских; если бы встретилась необходимость, предполагалось стать на якорь, атаковать каждое судно превосходными силами и взять его на абордаж; кроме того, три легких дивизиона, состоящие каждый из 3 фрегатов, должны были обстрелять фланги противника продольным огнем. Однако погода не позволила привести этот план в исполнение; осталась только возможность идти вдоль неприятельской линии. Между тем и герцог Карл и Норденскьельд должны были бы сразу увидеть, что такую атаку можно произвести только с громадными потерями и при том без всяких результатов. Не так поступил Нельсон при Абукире! Все действия шведов могут быть названы почти бессмысленными и во всех отношениях заслуживают порицания.

Шведский флот подошел рано утром 13 мая, в боевом кильватерном строю; линейные фрегаты также были в строю. В 5,5 часов второе от головного конца судно село на мель, лежащую в 5 морских милях к северо-востоку от Наргена. Судно это было временно предоставлено самому себе; в 8 часов село на мель второе судно, к северу от Вульфа; и здесь еще не было прямой опасности. Тем временем западный ветер сильно посвежел, так что командир флагманского судна, полковник Клинт, предложил стать на якорь и атаковать только дождавшись благоприятного ветра. Но Норденскьельд был против этого и сказал: «Меч уже извлечен и должен быть пущен в ход» – другими словами, «вперед с закрытыми глазами». Адмирал Нодренскьельд имел от короля полномочие распоряжаться флотом по своему усмотрению, герцог командовал только для вида. Объясняется ли дело упрямством начальника штаба или же он вообще не допускал возможности неудачи – кто может это знать? К упомянутому выше ошибочному распоряжению короля, передавшему полномочия над флотом начальнику штаба, присоединилось еще и другое, совершенно неправильное его приказание, чтобы герцог ни в коем случае в сражении не подвергал жизнь свою опасности. Вследствие этого герцог Карл, пройдя Нарген, вместе со штабом перешел на маленький фрегат «Ulla Fersen»; на флагманском судне остался только флаг-офицер, лейтенант Клинт.

Такое оставление флагманского корабля командующим флотом, да еще в последнюю минуту перед боем, должно быть строго осуждено и имело самые печальные последствия; конечно, совсем другое дело, когда командующий флотом с самого начала находится на корабле, стоящем вне боевой линии, но тогда это должно быть быстрое, сильное боевое судно. При этом условии командующий может перед началом сражения выбрать себе место по собственному усмотрению, он сохраняет общий надзор за флотом и во всякую минуту может встать во главе его и принять на себя командование. В этом отношении было два примера: один из практики английского – Гоу в 1788 году, а другой – французского флота – Сюффрен в 1783 году; в этих случаях командующий флотом перед началом боя переходил на самое быстроходное судно. Примеры эти однако, не вызвали в данном случае подражания. Соответствующие постановления датского устава, которые разрешают командующему флотом переходить на другое судно, имеют целью освободить его от забот о том, что происходит на его флагманском судне, и дать ему возможность занять такую позицию, с которой он мог бы лучше видеть, вдали от порохового дыма, что делают оба флота; все это к данному случаю никакого отношения не имеет. Ошибочность таких приемов вскоре была признана всеми.

Кроме того, ошибка заключалась еще и в том, что герцог на своем фрегате не вышел дальше вперед и таким образом не стал во главе своего флота; из середины, при большой длине боевой линии, едва ли возможно было судить о том, что происходит в голове линии. Расположение русских судов в точности известно не было, и потому командующему флотом непременно надо было быть впереди, а не только участвовать в общем движении на восемнадцатом от головы судне.

Шведский флот шел под марселями; в 11 часов передовой корабль подошел на пушечный выстрел к русским, однако, согласно приказанию, открыл огонь только с расстояния пистолетного выстрела; у крайнего русского корабля, стоявшего на западном конце линии, он повернул на восток, прошел вдоль всей неприятельской линии и, пройдя крайний русский корабль на восток, вновь привел к ветру. Первым кораблям поворот удался довольно сносно, но затем стали налетать такие шквалы, что последующие корабли могли только по одному разу и то неправильно, выполнить это движение, так как промежуток времени был слишком короток и ход корабля слишком неспокоен; для маневра нужна была большая часть команды, так как приходилось все время брасопить реи. О порядке в строю уже и речи не было: некоторые корабли обгоняли идущих впереди, происходили разрывы, так что, несмотря на быстрое прохождение, русским удавалось не торопясь, давать несколько залпов. Около полудня флагманский корабль вследствие ветра, достигшего силы шторма, не мог подойти к самому западному кораблю русской линии, а только к третьему; точно также пришлось очень быстро приводить к ветру, чтобы не налететь на подветренный берег. Таким образом, флагманский корабль мог стрелять только по 2-3 неприятельским кораблям; когда он приводил к ветру у него обстенило фор-марсель и его начало дрейфовать на русскую линию, причем, вследствие дыма, он оказался не более, как в 50 футах от русского трехдечного корабля. К счастью, ему удалось спуститься, но при этом его так накренило, что он был спасен только присутствием духа артиллерийского офицера, который приказал задраить подветренные пушечные порты. Верхняя его палуба представляла ужасное зрелище и еще счастье, что удержалась грот-мачта. Впоследствии были найдены попадания снарядов даже в брамсели. То же самое произошло с одним из следующих кораблей; линейный корабль «Принц Карл» совершенно лишился способности управляться, должен был стать на якорь, но при этом сел на мель и спустил флаг.

Вскоре после этого последовал сигнал прекратить бой, так как порывы ветра делались все сильнее, и последние 12 судов, в том числе 4 линейных корабля уже не проходили вдоль неприятельской линии. В 2 с 1/4 часа они начали приводить; одним из передовых судов был «Ulla Fersen». В 3 часа огонь окончательно прекратился; корабли взяли рифы у марселей и вечером отдали якорь перед заливом; некоторые должны были уйти в Свеаборг для починок.

Этот «прогон сквозь строй» вместе с предыдущими потерями стоил больших жертв: 61 убитых, 71 раненых и около 600 пленных; 1 корабль попал в руки неприятеля, 1 потерпел крушение, а с 3-го потеряно 42 орудия, сброшенных, чтобы сойти с мели. Потери русских были совершенно ничтожны.