Плохие девочки не умирают - Кэти Алендер

же почти не знаю его, а брожу за ним по школе, как влюбленная идиотка.

Я почувствовала, как у меня напрягаются мышцы лица, а глаза начинают щипать. Захотелось как можно скорее убраться куда-нибудь подальше. Все равно куда, главное, чтобы он меня не увидел. Я обвела взглядом парковку, но увидела только низкие кустики и пару машин. Все они были слишком далеко, чтобы пытаться до них добежать.

Мне оставалось только стоять и ждать, пока он меня заметит. Наконец он взглянул на меня, потом еще раз, как будто не веря своим глазам. Затем вышел из машины и направился ко мне.

— Привет, — сказал он. В его голосе звучал вопрос.

Я взглянула на него. Мне хотелось заползти в какую-нибудь щель и умереть.

— Как дела у твоего папы?

— Все в порядке.

Картер посмотрел на меня:

— Как твои дела?

Удивительно, но этот вопрос внезапно показался очень сложным.

— Все хорошо, — проговорила я.

Он снова посмотрел на меня и покачал головой:

— Нет, не хорошо.

От этих слов я рассмеялась, и на глазах у меня тут же выступили слезы.

— Ты прав, — сказала я.

Он ничего не ответил, просто протянул руку, как будто хотел, чтобы я взяла ее.

— Ты не понимаешь, — заговорила я. — Мне кажется, я схожу с ума.

Картер поднял взгляд на небо, потом опустил его на землю.

— Я понимаю, — сказал он.

А потом я оказалась в его объятиях, и меня окутал его запах. Запах его стирального порошка и шампуня. Запах чистоты. Я закрыла глаза, прижалась к нему и забыла про все на свете.

14

КАРТЕР сидел и крутил между пальцами какую-то веточку.

— Во-первых, — медленно проговорил он, — я был знаком с несколькими сумасшедшими и считаю, что с тобой все в порядке. — Он выпрямился. — У твоей сестры, похоже, есть некоторые проблемы, но в тебе я этого не вижу.

— Может, у меня замаскированное сумасшествие, — мягко возразила я. — Такое, которое долго зреет внутри, а потом мгновенно накрывает с головой.

Картер глубоко вздохнул.

— Я думаю, тебе не стоит из-за этого переживать.

— Что ты имеешь в виду?

Картер вздохнул и выбросил веточку. Она с тихим всплеском опустилась на воду. Мы были в парке. Сидели на траве рядом с водоотводным каналом, который не так ужасен, как кажется по названию. На самом деле, он напоминает журчащий ручеек.

— Ты… сильная.

— Сильные люди не сходят с ума?

Он усмехнулся и опустил голову.

— Сильных людей безумие не накрывает с головой мгновенно. Это удел слабых.

Ох.

— Мне кажется, ты слишком суров к себе, — сказала я.

Он покачал головой, не поднимая на меня глаз.

— Иногда жизнь — сплошной отстой, — проговорила я.

— Да, — согласился Картер. — Такое иногда случается со всеми, и большинство может с этим справиться. Но только… — Он втянул воздух через рот и поднял глаза на солнце. — Только не я.

— Зачем так мучить себя? Ну и что, если ты… Я хочу сказать, как можно плохо относиться к человеку только из-за того, что он прошел через…

— Алексис, ты можешь сказать это вслух. Это была попытка самоубийства. — Он посмотрел мне в глаза и склонил голову набок. — Неумелая и неудачная.

Я повернулась к воде и начала сплетать в косичку сосновые иголки, но в конце концов мое любопытство побороло деликатность.

— Что именно ты сделал?

Он прилег на траву и теперь смотрел на меня настороженно, словно пугливый пес.

— Извини, — пробормотала я. — Это не мое дело.

— Не извиняйся. Я просто не привык об этом говорить. — Он протянул мне руку. — Никогда не думала, почему я постоянно хожу в рубашках с длинными рукавами?

Я взяла его руку и, закатав рукав, увидела несколько пересекающихся шрамов.

— В тот день мама пришла домой с конференции раньше, чем должна была, и нашла меня, — продолжил он. — Нам пришлось поменять плитку в ванной, потому что со старой никак не стирались пятна крови.

Не отдавая себе отчета, я прижала его руку к груди.

Секунду спустя я поняла, что делаю, и выронила ее, словно горячую картошку.

Он рассмеялся неторопливым, непринужденным смехом. Своим особым смехом.

А я никак не могла понять, как такой очаровательный и умный человек мог страдать такой депрессией.

— Как у тебя получается всегда быть таким идеальным? — спросила я, не задумываясь о том, что говорю.

Картер удивленно посмотрел на меня и ответил не сразу.

— Идеальным? — переспросил он через несколько мгновений. — Ха.

Я промолчала, потому что была в ужасе от того, что только что сказала, и мучительно хотела забрать свои слова назад.

— Мисс Воррен, — проговорил он голосом немецкого психоаналитика. ВЯ Боюс, што вы брэ-дите.

— Брежу, — повторила за ним я. Очень может быть, учитывая события последних дней. Но я постаралась выбросить это из головы и сосредоточиться на Картере. После моих слов он не засмеялся мне в лицо, и благодаря этому я почувствовала себя храбрее.

— Так… какие же у тебя недостатки?

— Какие у меня недостатки? Ты предлагаешь мне составить список? — Он печально рассмеялся и покачал головой. — Это нечестно. Какие у тебя недостатки?

— Если ты еще не заметил, все мое существование — сплошной недостаток, — ответила я, ложась на траву рядом с ним и глядя на небо. — Я огромный прыщ на лице человечества.

— Звучит немного противно, — отозвался Картер.

— Зато честно.

— Нет, это не честно, — сказал он. — Это похоже на паранойю и… — он на секунду задумался, — звучит очень пессимистично.

— Параноик, пессимист, — проговорила я, загибая пальцы. — Противный прыщ. И эти три недостатка — только верхушка айсберга.

— Я не говорю, что ты параноик…

— Просто мои слова похожи на паранойю?

Он шутя стукнул меня по руке.

— Может быть, ты все-таки немного сумасшедшая, — усмехнулся он. От его легкой улыбки у меня внутри все задрожало.

— Твои недостатки, — деловито произнесла я. — Перечисли их.

— Я сноб, — с легкостью признался он.

— В отношении чего?

— В отношении очень многого: фильмов, книг, школьных постановок, боксеров…

— Не любишь собак?

— Нет, я про людей. Про спортсменов. — Он наморщил нос. — Даже не знаю, почему так.

Ой. Недостаток Алексис номер четыре: глупость.

— Какие еще у тебя недостатки?

— У меня не очень хорошие отношения с отцом, — помедлив, ответил он.

Это я понимала очень хорошо. Я лежала, вглядываясь в пушистое облачко и придумывая, на что оно похоже.

— Я слишком много думаю о себе. Я раздуваю проблемы из мелочей. Я совершал много эгоистичных поступков… И во мне нет… храбрости. — Он прищурился на солнце и грустно улыбнулся.

— Хватит. — Я