Люцифер. Перерождение души - Алена Юрьевна Зозуля

class="p1">– Почему они меня мучают, Олег? Почему не отпускают?

Инкуб убрал её руки со своих плеч и, глядя в глаза, ответил:

– Это моя вина.

– Как это? – Кира отстранилась.

– Помнишь, когда ты безумно хотела меня, я у тебя спросил про печать демона, которую нанесу на твою спину?

– Да… Я тогда ответила, что ты можешь делать со мной, всё, что захочешь, лишь бы мы были вместе… – растерянно пролепетала девушка.

– А помнишь, как я наносил этот знак? Ты стонала от боли и наслаждения, возбуждая меня всё больше…

– Да…

– Вот теперь наступили последствия. Как видишь, я больше не человек, я – демон, а ты – здесь…

Звонкий шлепок пощёчины прервал речь инкуба.

– Козёл!

Канаах не смог сдержать улыбку, её злость выглядела как злость котенка, которого напугали, он её поправил:

– Не козёл, а инкуб.

Девушка в голос разрыдалась, закрыв лицо руками. Демон не смог остаться равнодушным, он притянул её к себе и обнял крыльями, создав кокон вокруг них. Пытаясь её успокоить, он зашептал ей на ухо:

– Я постараюсь сделать что-нибудь, чтобы тебя отпустили обратно. Но боюсь, шансов очень и очень мало. Успокойся, милая, тебе сейчас нельзя плакать, – он стал её убаюкивать, – я поговорю кое с кем, может быть, получится. А ты вытри слезки и отдыхай, если придёт какой-нибудь другой инкуб, скажи ему, что ты принадлежишь только Канааху, хорошо?

Кира кивнула, успокаиваясь. Затем посмотрела на него красивыми голубыми глазами, искрящимися от слёз, но с надеждой:

– Не оставляй меня надолго, мне страшно.

– Ничего не бойся, здесь – самое безопасное место во всём аду, – инкуб чмокнул девушку в макушку и вышел.

Через несколько метров в коридоре он встретил Абраэля.

– Надо поговорить, – обратился к нему Канаах, – я как раз тебя искал.

– Я слушаю, – Абраэль положил ему руку на плечо, а другой указал направление. Прогулочным шагом они направились вглубь по коридору.

– Эта девушка, Кира, я её знал при жизни. Точнее, это я начертал на её спине печать Малфаса, но так как его нет, мы не можем её здесь удерживать.

– Я понимаю, к чему ты клонишь, брат, – Абраэль скрестил руки за спиной, – но она дала согласие другому нашему брату, поэтому и оказалась здесь. И не в моей власти её отпустить.

– Кто её привёл? – поинтересовался Канаах.

– Салазар.

– После того, как он её привёл, он ни разу у неё не был, – намекнул Канаах.

– Это не имеет значения, потому что она – общая, он её привёл на этих условиях, и именно поэтому у неё есть всё необходимое – еда, комната, свободное перемещение по дворцу.

– Неужели ничего нельзя сделать?

Абраэль остановился и строго посмотрел на Канааха:

– Я понимаю, тебя терзает чувство вины за эту девочку, я даже уверен, что она – хороший человек и не заслуживает того, чтобы находиться здесь. Но пойми, я – старший и самый первый инкуб, именно я придумал и установил эти правила и за многие тысячелетия они нам помогают оставаться независимым и авторитетным народом. Если я сейчас отпущу эту красотку только лишь потому, что тебе этого хочется, мой авторитет подорвётся и пойдут нехорошие разговоры. И тогда, сам знаешь, кто сможет узурпировать моё положение и отнимет вот это, – Абраэль продемонстрировал перед лицом Канааха свой браслет.

– Саллос?

Абраэль кивнул:

– Мне жаль, но просто так я не могу её отпустить.

Канаах прищурился, внимательно посмотрев на главного инкуба, и сказал:

– А если не просто так?

– Даже не думай, – отрезал Абраэль.

– Назови цену, – настаивал инкуб.

Абраэль завёл его в ближайшую комнату и тихо сказал:

– Ты хоть понимаешь, о чём ты меня просишь?

– Честно говоря – нет, – ответил Канаах, – ты же знаешь, я здесь недавно, мне ещё предстоит всё узнать, расскажи, может быть, я передумаю и смирюсь.

– Ну, хорошо, – согласился главный, – я могу твою красотку сделать суккубом. Хочешь?

– О… – Канаах, запустил руку в волосы и задумался. Суккубы были более жестокими, чем инкубы, мало этого, большинство из них служило Тёмным Князьям, чтобы их проделки сходили им с рук. Многие из них были откровенно сумасшедшими, даже разговаривать с ними порой было невозможно.

– К тому же, это перерождение, – добавил Абраэль, – хоть это и в моей власти, но на то нужны веские причины.

– Какие, например?

– Например, смерть живого человека в аду, куда девать его тело и душу? Духов тут и своих хватает, а представь, что и тело останется здесь, такая мерзость из этого выходит, что-то вроде постоянно разлагающегося зомби… Даже для ада это слишком. Поэтому иногда приходится делать перерождение души и тела.

– Я тебя понял, – сказал Канаах и направился к выходу.

Абраэль на секунду остановил его за запястье и строго сказал:

– Только не вздумай специально убивать её, иначе познаешь мой гнев.

– И в мыслях не было, – ответил инкуб.

– И еще… – добавил главный, – мне действительно жаль, что я не могу тебе помочь.

Канаах молча кивнул и вышел из комнаты, поспешив в комнату Киры.

Распахнув массивную деревянную дверь, он не обнаружил девушку. Внезапно он услышал пронзительный крик. Звук раздался из главной «обеденной» залы, Канаах влетел туда и застал картину насилия. Саллос раскрыв могучие черные крылья загонял девушку в угол, как зверя, его иссиня-черные глаза горели голодным огнём. Руками он пощипывал её за грудь, и говорил раскатистым басом:

– Не сопротивляйся, крошка, ты ведь уже дала своё согласие на это, так что будь паинькой, раздвинь ножки, и тогда, я обещаю, не буду делать тебе больно. Хоть это и доставило бы мне огромное удовольствие…

– Убери от неё свои лапы, мразь! – прервал его тираду Канаах.

– О, неужели она тоже твоя подружка? – расхохотался Саллос, – меня это не волнует.

– А разве она тебе не сказала, что она моя? – Канаах приближался, как грозовая туча. От гнева его мышцы наливались всё больше, а на вершинах крыльев засверкали острые, как лезвия, шипы.

– Ты – надоедливая муха, которую я прихлопну и всё равно отобедаю, – Саллос развернулся и резким прыжком сбил с ног Канааха.

Тот пнул его коленом в живот и впечатал кулаком в глаз. Саллос немного обмяк, Канаах быстро перевернул его вниз и сидя на нём, стал локтями наносить ему удары в голову. Из рассеченной брови Саллоса потекла кровь, одним движением он откинул от себя Канааха так, что он впечатался в возвышающуюся сзади него колонну, отчего посыпался в разные стороны разбитый камень. Саллос встал на ноги и метнул в него нож, который всегда носил с собой. В этот момент Кира подбежала к Канааху, закрыв