Реверанс судьбы - Мария Николаевна Высоцкая

годы. Потому что это абсурд. Значит, он ей врет. Она не звонила. Просто потому, что не могла.

Чтобы окончательно развеять сомнения, вытащила из сумочки телефон, набирая его номер по памяти.

Артем смотрел на дорогу.

Телефон отбил несколько гудков, но в салоне по-прежнему висела тишина. Скинув вызов, она сунула его обратно, поджимая губы. В глазах блеснула злость.

- Позвонила сама, значит…,- стиснула зубы.

- Что? – обернулся на ее бурчание.

- Ничего. Останови машину.

- Секунду,- отжал тормоз.

Вера, словно обезумевшая, выскочила из машины, но Артем за ней не пошел. Остался, наблюдая, как она убегает все дальше. Сильнее сжал руль, пытаясь успокоиться. Если ей так хочется, пусть уходит. Он все равно ее найдет, куда бы она ни ушла. Не успел подумать, как позвонил Алехан.

- Да,- рявкнул в трубку.

- Они дали ответ раньше. Мы принимаем твое предложение, и готовы дать тебе взамен то, что ты хочешь.

Старков кровожадно улыбнулся, закидывая телефон обратно в карман.

- Это уже хорошо,- побарабанил пальцами по рулю, и тронулся с места.

Кораблеву он нашел на пляже. Она сидела, обхватив колени руками, и плакала.

Как только он подошел, она резко обернулась. Распушенные волосы, подхваченные ветром, хлестали ее по лицу. Слегка красные и горящие злобой глаза испепеляли его сущность. Артем убрал руки в карманы и прошел вперед. Океан завораживал своей непокорностью.

- Что еще случилось в нашем неспокойном царстве? – вытащил пачку сигарет, разрывая хрустящую фольгу. Они были на пустынном пляже

- Я не звонила тебе,- подняла голову, всматриваясь в бушующий океан.

- Нет,- присел на песок, поджигая сигарету,- ты же не думала, что я просто отпущу тебя. Или думала? – склонил голову, пытаясь поймать ее бегающий взгляд,- серьезно? – издал смешок,- ты думала, что за тобой не следят,- затянулся, снимая с себя пиджак.

Зажав сигарету между зубов, накинул плотную ткань на ее плечи.

Вера не пошевелилась. Но синие губы явно давали понять, что она замерзла. Еще слишком рано, и ее полупрозрачное платье, больше похожее на купальник, продувает насквозь.

- Мне позвонили, когда я уже шел по трапу самолета. Укуренная в хлам. Я даже не поверил, - набрал в ладонь песка,- пока сам не увидел. Вера же не могла так сделать,- пропустил песок сквозь пальцы, заворожено смотря, как тот разлетается на ветру.

- Записался в папочки? - оскалилась.

- Максимум, что могла сделать МОЯ Вера, это станцевать гоу-гоу.

- Вот именно, Старков, я не твоя. Я уже давно не твоя, смирись и отстань от меня, иначе,- глаза вспыхнули, и она подпрыгнула с песка.

- Иначе что? Что, Вера? – медленно поднялся следом.

Кораблева отступила.

Смотрела на него и не могла поверить в то, что он говорит. Все это для него игра. Все что было…вся ее боль…все что она испытала…

Он не понимает, он никогда не поймет. Он думает, что все возможно вернуть, можно изменить. Но как? Как можно что-то менять, если она не доверяет ему. Она его боится. Боится, как самого страшного кошмара на земле. Он предал ее. Выкинул. Что мешает повторить ему это вновь? Ничего.

Сейчас он добр. Играет в любовь, а завтра…что с ней будет завтра?

Плечи дрогнули, гладкая материя медленно поползла вниз, а после и вовсе упала к ее ногам.

- Не надо, Артем,- стиснула зубы, чтобы скрыть, как дрожат губы,- я не хочу, не хочу быть с тобой.

- Ты врешь,- шаг на встречу,- Я.ТЕБЕ.НЕ ВЕРЮ.

- Это твое право. Только твое,- обняла себя руками,- мне нужно домой,- пошла в сторону дороги, мелкий песок забивался в босоножки, но она продолжала шагать вперед.

Старков замер, наблюдая за ее уходящей фигурой. Она все отдалялась, а его одолевал приступ гнева. В последнее время они стали случаться все чаще. Эдакие отголоски мира, в котором ему теперь приходилось жить. Все то, что было с ним ранее, было жалкой пародией, детским садом, едва напоминающим жестокость. Жалкий суррогат. Теперь же планка задралась вверх настолько, что он сам не понимал, где хорошо, а где плохо. Все смешалось. Исчезла жалость или понимание. Была лишь сила. Власть. Вседозволенность. Никаких границ, запретов. Ничего. Только он и его слово. Последнее слово, всегда остающееся за ним.

Он нагнал ее в несколько шагов. Руки ухватились за тонкую талию, притягивая к себе. Ее спина врезалась в его грудь. Руки сцепилась в замок на плоском животике.

От нее вкусно пахло. Просто сумасшедше.

Артем сжал ее сильнее. Губы коснулись шеи, прокладывая дорожку к ключице. Вера не шевелилась, а он продолжал целовать ее фарфоровую кожу. Рука легла на округлое бедро, медленно собирая платье под ладонью гармошкой. Кораблева дернулась, но он лишь сильнее сжал ее тело. Ему сносило крышу от безумного, безудержного желания. Вера что-то говорила, даже пыталась вырваться, но его разъярённое сознание лишь игнорировало эти попытки. Он врезался пальцами в ее кожу, словно хотел оторвать от нее кусок мяса. Все на инстинктах. Зверское желание, затуманивающее разум.

- Не надо, Артем, прошу тебя

Она кричала, вырывалась, но он не слышал. До него доходили лишь оборванные фразы. Злость смешалась с какой-то лютой ненавистью. Представлялись ее стоны под этим американским ублюдком. Это был какой-то аморальный финиш. Глаза застелила пелена из ревности и злобы.

Он развернул ее к себе, а потом с силой швырнул на песок.

Вера упала, сдирая кожу с локтей об жесткие крупицы. Глаза не узнавали в нем того, кого она любила. Перед ней был зверь. Зверь без какой-либо души. Зашевелила ногами, пытаясь отодвинуться назад. Но ее дрожащее тело и боль не давали возможности сдвинуться и на сантиметр. Артем нависал над ней всего пару секунд, а потом присел рядом. Крупные пальцы сжали лодыжки, подтягивая к себе. В голове набатом билась лишь ревность и зверское желание.

Грубо потащил к себе, устраиваясь между ее ног.

- Не надо, Артем,- рыдала, слезы орошали ее лицо.

Но он ее словно не слышал. Пальцы с лёгкостью разодрали платье на лоскуты, шире раздвигая ее ноги. Послышался звон ремня, а она окаменела.

Не верила в то, что это происходит с ней, с ними.

Откинулась на спину, закрывая лицо руками. Стало все равно, плевать. Пусть делает, что хочет. Слезы остыли, оставляя после себя засохшие дорожки ее грез.

Старков моргнул. Словно по щелчку, пелена рассеивалась, а мозг запоздало воспринимал все ее крики и мольбы. Ошарашено прошелся взглядом по ее телу и отпрянул.