Проклятье, с*ка! - Антонио Морале

сделал шаг назад.

— Погоди, — мужик нахмурился и задумчиво ткнул в меня пальцем, — а это не ты постоянно трёшься возле моей Ольки?

— Нет, не я. — Испугался я и помотал головой.

— Ну да, ну да… — Он хмыкнул. — Я и не знал, что Олька перешла на молоденьких мальчиков. Хотя, так даже лучше. Лучше уж так…

Я ещё раз виновато улыбнулся и попятился назад.

Значит, любишь обижать маленьких девочек и очень не любишь ссаные трусы? Тогда ближайший год для тебя лично будет очень тяжёлый, ссыкло…

Силы в проклятье я вбухал немало, опустошив резерв до дна, а он у меня за эти полгода значительно подрос. Так что, может придется ему ссаться и не год и даже не два...

— Всего хорошего! — Пожелал я, развернулся и пошёл в сторону ступеней, ездить после этого на лифте не самая удачная идея. Всего тебе хорошего, мудак!

Я наградил его целым букетом… Инедержанием мочи, и безрукостью (у него должны отняться руки), и дебилизмом... И импотенцию сыпанул на сдачу. Импотенция – это моё любимое, в ней я поднаторел, отбивая ухажёров от Миры.

Пошел ты, Митя! И мать Ольги тоже пошла! Пусть теперь носится с инвалидом, раз у неё такая любовь к нему. Раз он ей дороже родной дочери.

Да, он не насиловал, не бил… Физически. Но эта мразь восемь лет отравляла девочке жизнь… Пошёл он!

Глава 8

«зачем…

Опять!

зачем ты нанес черный узор регенерации идиот…

Бля! Да ты достал! Потому, что это самый первый Узор. Это азы! Чтобы нанести остальные Узоры, нужна сначала Регенерация. Да и рука у меня была сломана. И не только рука. А в таком возрасте это чревато – вырос бы я кривым и косым. А так всё зажило как на собаке.

зачем именно чёрный…

А! Ты об этом… Если честно, оно само как-то вышло. У бывшего владельца этого тела была набита к рисованию рука. В общем, как вышло, так вышло...

идиот…

Да пошёл ты!»

И вот мне в зеркале на вид лет семнадцать-восемнадцать, хотя прошло всего десять месяцев. Даже гормоны играют как у настоящего подростка или молодого мужчины. У меня уже есть утренний стояк (хотя это добро мне уже несколько месяцев мешает нормально вставать по утрам), с которым я не могу ничего сделать, и навязчивое желание решить эту проблему… Пока терплю, но в сторону душа уже поглядываю… Холодного душа, чтобы смыть с себя это наваждение и остудить его пыл…

Я и забыл, каково это быть подростком или восемнадцатилетним озабоченным пареньком… Это нелегко!

А вот моя преподавательница Светлана Анатольевна… Она и раньше мне нравилась. А теперь… Теперь я просто не мог оторвать от неё взгляд. От выреза на её нескромной одежде, от её ножек, от шеи… Да какая тут учёба!

Интересно, но она относилась к кардинальным изменениям моей внешности просто и как-то по-философски. Я её ученик – а как я выгляжу, ей было плевать. Будь я хоть столетним дедом. Или просто привыкла…

В общем, заниматься со Светланой становилось всё сложнее и сложнее, и совсем не из-за моих умственных способностей. Кажется, я даже стал немного разочаровывать свою учительницу. Так бодро начал и так же резко начал сдавать позиции. Наверняка она уже мнила себя воспитателем гения в моём лице, или лауреата какой-то премии. Но, видно не судьба. Разочарование прям читалась на её лице. Очень жаль…

— Ну всё? Вы закончили? — Нетерпеливо посмотрела Мира на часы.

— Пожалуй, да. — Недовольно скривилась Светлана Анатольевна. — Что-то сегодня не идёт учёба.

Я тебе больше скажу, Светочка. Она у меня и вчера не шла, и завтра не пойдёт. Нужно что-то с этим делать, но точно не менять учителя. На это я не готов… Привык я к ней…

— Тогда мы побежали. — Засобиралась Мира. — У нас с Максиком… с Максом… — Поправилась Мира, глядя на 180-сантиметрового «Максика», который возвышался как минимум на голову над девушками, и давно уже не выглядел как «Максик». — Назначен приём у семейного врача. Нам нужно бежать.

— Тогда увидимся в понедельник. Хороших вам выходных! — Искренне пожелала Светлана Анатольевна Мире, улыбнулась ей и строго посмотрела на меня.

— И Вам! — Ответила Мира и зыркнула на меня. — Чего сидишь? Собирайся давай, мы опаздываем…

Точно! Сегодня же у нас встреча с этим старикашкой. Что нового он мне может сказать? Нахрен оно мне нужно? Ладно, схожу ради Миры, чтобы она успокоилась наконец и перестала ночью стонать «Максик, Макс… Как же так? Что ты делаешь…». Снятся девушки кошмары, видимо. Переживает за меня очень сильно…

Мира вызвала такси, мы быстро погрузились и поехали на встречу к доктору. А я уставился в окно и задумался…

Дар Проклятия... Забавно. У Оли тоже интересный Дар, а она этого не понимает. Его же нужно понять, шлифовать, развивать, разбираться в нём, а не стыдиться. Вот я, например, разбирался. Тренировался, развивал его. Мне насрать, что тут за это могут кастрировать. Путь только попробуют!

Я уже прекрасно знал, что недостаточно просто обругать человека «Чтоб ты обсирался каждый раз, когда у тебя встанет член!», например. Вернее, это то как раз просто, это самое настоящее проклятие. Имеются все атрибуты, и плохое самочувствие проклятуемого, и плохие последствия... В общем, всё плохо для него.

Но я не могу проклясть так, чтобы это было бонусом, вернее чем-то хорошим. «Чтоб ты жил