Ведьма с крылом дракона (СИ) - Этель Легран

class="p1">— Я предлагаю тебе сделку, единственный наследник Баретти. Все-таки ты мне как сын. — Мужчина расплылся в сальной, торжествующей улыбке. Дилана передернуло, но он старался держаться стойко. Омерзение расползалось по его коже, будто яд, отравляя тело и мысли. — Я поклянусь своим титулом, что не стану преследовать обращенную племянницу намеренно. Пусть живет тихо-мирно, пока не перешла черту и не напала на человека. Все равно ее жизнь сейчас хуже, чем в глубинах Ада. Это ее проклятие, сущее наказание.

Дилан заскрежетал зубами, сжал руки в кулаки.

— У вас, погляжу, особая любовь к первой племяннице, раз так быстро сбросили ее со счетов.

— Если переживать о каждом пустяке, то я бы не оправился после смерти старшего брата. Мы живем в неспокойное время. Приходится принимать такие же непростые решения.

Юноша хмыкнул в ответ. Генрих Эстебан виделся теперь крайне скользким и изворотливым человеком, преследовавшим свои цели, как раненую добычу. Он ловко манипулировал эмоциями окружающих, но, зная его методы, преемник Баретти не поддался влиянию.

— Не знаю, поражаться ли вашему хладнокровию… — съязвил Дилан, благодаря чему удостоился злобного смешка.

Между ними метались молнии, воздух тяжелел, но никто не желал уступать, ведь ценой спора становилась новоявленная обращенная, ставшая камнем преткновения двух семей.

— Ну-ну, хватит препираться друг с другом, — влез в диалог отец юноши и примирительно расплескал руками. — Присядь, сын мой, разговор предстоит долгий.

Дилан нехотя сел напротив старших, понимая, что пока те не выговорятся вдоволь, ему не сбежать. Рана заныла, боль разливалась по груди, отчего юноша задышал медленнее. Он чувствовал себя, как на иголках, под цепкими взглядами взрослых.

— Говорите. Давайте быстрее покончим с этим спектаклем. Я устал и голоден, — пожаловался Дилан, скрестив на груди руки, — лишь бы это помогло ускорить процесс.

— Ты уже совсем взрослый, поэтому я готов отойти от дел, — пробормотал глава Баретти чуть заплетающимся языком. Глаза Дилана широко открылись. Юноша не верил своим ушам, что отец столь легко намеревается передать ему место главы. — Уверен, ты прекрасно справишься…

— В конце концов, ты во всеуслышание заявил о своих намерениях, — встрял глава Эстебан.

От приторности тона Дилан поморщился. Он видел в глазах старших скользкое намерение связать его и усадить на короткий поводок.

— Не увиливайте. И что же нужно взамен? Моя послушность?

Юноша сглотнул вязкую слюну, а мужчины переглянулись.

— Верно, — улыбнулся маркиз Диассийский, заговорив первым. — Повторюсь, что Илария будет свободна в своих действиях, пока не вредит людям и жителям Рейнера, также все охотники, подвергшиеся упразднению, восстановятся в должностях. Естественно, с Варго тоже снимут всю ответственность. Однако…

Мужчина замолчал, будто намеревался усилить драматичность момента. Дилан нахмурился, кожей ощущая, как его загоняют в невидимую клетку.

— Цена — брак с Хильдой и объединение двух родов в единую семью, — заключил маркиз и схватил стакан, залпом осушив терпкий напиток. — Небольшая цена ради благополучных жизней возлюбленной и друзей, не находишь?

— Вы с ума сошли? Мнение Хильды для вас совершенно не имеет веса?!

Дилан запротестовал, хотя понимал, что его сопротивление — бесполезно. Старшие обдумали все нюансы, создали для него идеальную ловушку, чтобы не мог отвергнуть предложение. Весь Рейнер гудел, что Илария стала нечестивой, теперь же люди заговорили еще и о том, что Дилан ниспослан Богами и приведет город-крепость к процветанию.

— О Хильде не беспокойся понапрасну. Она захочет спасти сестру хотя бы так. И, смею предположить, для нее идея брака с наследником Баретти не столь мучительна, как ты считаешь.

Дилан с раздражением выдохнул. Пресловутый разговор с отцом и маркизом Диассийским не шел у него из головы. Пусть они захмелели и расслабились, но ловко выставили преемнику условия и ограничения в действиях. В тот момент юноше ничего не оставалось, кроме как буркнуть в ответ, что всё тщательно обдумает, а в довесок ему поручили новое задание, выполнить которое он должен в одиночку и скрытно. Дилан осознавал, что главы четырех великих домов попросту решили проверить силу светлого гримуара, даже если ценой окажется жизнь одного из наследников. Но Дилан не протестовал, желая, наоборот, скрыться от надзора, ведь вне стен белокаменной крепости он был свободен. И только это чувство способно было вселить в сердце охотника надежду.

— Ну-ну, застоялся уже без прогулок? Раньше мы с тобой никогда столько не отдыхали.

Юноша улыбнулся, потрепал вороного коня по подстриженной гриве и вывел его из конюшни. Жеребец одобрительно заржал, будто понимал слова своего всадника, а затем постучал подковами по земле.

— Кажется, ему не терпится отправиться в путь, младший господин, — неловко пробормотал помощник конюха, закончив проверять крепления на подпругах.

— Спасибо, — поблагодарил Дилан мальчишку. — Как всегда прекрасно справился. Можешь идти отдыхать — время ужина все-таки.

Тот просиял, радуясь похвале, и, попрощавшись, как полагалось, поклоном, скрылся в недрах конюшни.

Дилан остался наедине с конем, поэтому больше не пытался улыбаться. На сердце юноши скреблись кошки, стоило вспомнить, какие ему выставили условия сделки. Какова бы ни была причина, но вступать в брак Дилан не желал, тем более с младшей сестрой своей невесты. Но так же его мучило то, что Варго, будучи невиновным, прозябал в холодной подвальной камере уже больше недели, а остальные рыцари, последовавшие за ними, чтобы вызволить Иларию из беды, с позором лишились званий, почестей и работы в целом. Многие из них родились простолюдинами, поэтому служба, несмотря на опасность для жизни, спасала их семьи от невзгод.

Дилан смог повлиять на старших, что, если те осуществят выдвинутые условия сами, по возвращению с задания он выполнит свою часть. Юноша вспомнил, с какими маслянистыми выражениями лиц посмотрели на него взрослые, и передернул плечами. Они точно что-то затеяли, и Дилан надеялся, что хотя бы сможет вернуться холостяком, ведь отправиться за стены Рейнера означало, что у охотника есть шанс встретиться с Иларией и попытаться убедить ее покинуть нечестивых.

— Не будем терять время, — пробормотал Дилан в пустоту, накинул капюшон и запрыгнул на коня.

К вечеру погода испортилась: резко похолодало, началась морось, и с гор спустился плотный туман. Выдвигаться к ночи было особенно опасно, ведь сила нечестивых росла с приходом темноты. Однако оставаться дольше в стенах прогнившего до основания поместья юноша не хотел: над домом будто витал морок лицемерия. Поужинав в спальне и собрав вещи в дорогу, Дилан сразу же решил отправиться в путь.

Стоило покинуть территорию, прилегающую к поместью, и миновать ворота, жеребец остановился и предостерегающе заржал, смотря куда-то вдаль. Дилан сосредоточился, пытаясь разглядеть, кто к ним приближался. Сначала показался серый силуэт, сливающийся с пеленой, а затем очертания приобрели облик Хильды. На девушке