Бездомыш. Предземье - Андрей Олегович Рымин

нынче в Предземье полно. Те чудные слова, что мохнатый рычал, оказывается были посланием другим бесам-гахарам. И действительно, проклятая речь. Прав был Гога.

— Кабы то простое нашествие было, — тем не менее не унимался мужик, — вопросов бы не было. Но это же война настоящая. Хорты с тараном и лестницами — где такое видано? Старые хорты! Посчитай, старых сколько? Я уже посчитал. Семьдесят три. И в каждом бобы. На небывалое обычные законы не должны действовать. Народ, чего молчим? Я же прав. Справедливости требую!

Ого! Семь с лишним десятков, значит. Ну, большую часть, допустим, я даром срубил, а из оставшихся половина — работа беса. Получается, остальные защитники крепости старых хортов только дюжину-другую убили. Если кому про несправедливость кричать, так это мне только.

— Справедливости требуешь⁈ — получилось-таки у обозника довести Борха до бешенства. — А сколько хортов лично ты прикончил⁈ Одного⁈ Двух⁈ А матёрые среди них были⁈ Вот то-то же. Либо ты сейчас рот свой поганый закроешь, либо в тёмную тебя брошу! Раз нашествие началось, на то право имею. Хотя, нет… Можешь ещё языком поболтать. Вон, видишь стоит паренёк? Падай ему в ноги и благодари. Если бы не Китар, все бы рядом с твоим братом легли. Не тот человек справедливости требует. Ох, не тот.

— С тем не спорю, — пристыжено опустил глаза обозник. — Хоть одарённому бы часть добычи отсыпал. Не жадничай, командир. Там ведь не только бобы. Я сам видел, как семена доставали из некоторых.

— Верно! Правильно! Заслужил! — тут же полетели отовсюду согласные возгласы.

— И семена были. Хорт — тоже зверь, — не стал скрывать майор. — То молодняк пустой, а в старых добыча добрая. Вот только не имею я права ничего раздавать, ни своим, ни чужим. А для спасителя нашего у меня другая награда, — прищурился Борх. — Если с болтовнёй всё, то прошу ополченцев возвращаться к работе. Тфу! Прошу… Приказываю! Дохлятина сама себя в лес не оттащит.

Присутствующие здесь же капралы подхватили команду майора и принялись снова делить поредевшую со вчерашнего дня толпу на отряды. Победа победой, а почти пятьдесят человек потеряли. С дюжину солдат полегло. Остальные обозники. Хорошо хоть с лечилками у имперцев богато — на всех раненых зелья хватило.

Как сказал комендант — малой кровью отделались. Сломай хорты ворота, неизвестно — остался бы в живых хоть кто-то из защитников стен. Да и так наш с Ло подвиг помог очень сильно. Ведь не только ворота разбить им не дали. В своей вылазке я весь цвет хортской армии разом скосил. Полезли бы эти зверюги на стены — тяжко бы нам пришлось.

— Китар, пойдём, — поманил меня закончивший о чём-то шептаться с капралом Ёшем майор. — Разговор есть.

— Таки не шутили про награду, — улыбнулся я. — Мешок под монету брать?

Но Борх моего юмора не оценил и, молча, поманил за собой.

— У вас, кто за главного? — серьёзно спросил он, когда мы подошли ко входу в жилую постройку, где располагались казармы, склады, а так же кабинет коменданта. — Ты? Твой старший товарищ? Или та красотка чернявая?

Мне пришлось на секунду задуматься.

— Я, пожалуй. А что?

— Значит, правильно, что только тебя позвал, — вместо ответа пробормотал Борх.

И только, когда мы уселись на деревянные стулья в кабинете майора, разговор вновь продолжился.

— Сразу два таких сильных дара, да в твоём возрасте, — задумчиво протянул Борх. — Ты страшный человек, Китар. Неудивительно, что тебя боятся. Жаль… Очень жаль… Многого бы добиться смог. Что государевы люди, что знать тебя с руками бы оторвали. Но лавочка закрыта.

Ни голос, ни слова Борха мне совсем не понравились.

— Загадками говорите, господин майор, — нахмурился я. — Мне бы попроще. Какая ещё лавочка?

— Ты в имперский розыск объявлен.

И поди пойми, чего больше во взгляде майора — обиды, сочувствия или холодной решимости.

— И не только ты, — видя, что мне нечего сказать, продолжил Борх. — Айкорн и Линэлла Зорины. Знаешь таких? Обвиняетесь в предумышленных убийствах. Все трое. Гонец утром прибыл.

Нашли-таки трупы… Но Борх же видел меня в деле. Хотел бы арестовать, ударил бы в спину. Раз говорить привёл, значит что-то предложить хочет.

— Мы защищались, — тихо проговорил я. — А к дружинникам идти нельзя было. У моих врагов много власти. А денег ещё больше. Потому и бежали с Муна.

Что-то подсказывало мне, что майору сейчас лучше не врать. Борх — хороший мужик. Он поймёт.

— И фамилия твоих врагов — Зимородовы, — грустно вздохнул имперец. — Знаю. С восхода по тракту обоз их идёт. Что за груз мне неведомо, но бойцов там две сотни. И несколько одарённых имеется. Сейчас уже где-то между нами и восемнадцатым должны быть. Одновременно с гонцом выступали, но он-то верхами вперёд ушёл. Считай, самую малость вас не догнали. И, что самое важное — законник один в больших чинах с ними. С судом задержек не будет.

Вот это новости. Одна другой приятнее. Лучше бы на нас вчерашние хорты не с заката, а с восхода вышли. Глядишь, по пути бы и Зимородовых дружину разбили бы.

— Плохо, дядя Борх. Очень плохо, — опустил я голову. — И что теперь? Гонец дальше поскачет? В следующий форт?

— Да нет, конечно, — фыркнул майор. — Нашествие же. Теперь все служивые люди на тракт ни ногой. По инструкции десять дней после атаки на форт выждать надо.

— А не служивые? — ухватился я за подкинутую Борхом соломинку.

— А не служивые — вольны хоть хорту в пасть лезть, хоть со стены головой вниз сигать. Ты, парень, правильно всё понимаешь. Ничем другим я тебе помочь не смогу. Только отпустить.

Продолжая хмуриться, майор придвинулся ближе и заговорил тише.

— Будто бы, вы раньше уехали, чем гонец прибыл. Он капрала моего племяш. Ёш тебе тоже многим обязан. Договорился уже с родственником — тот будет молчать. Рискую головой, но кабы не ты, ещё вчера той головы бы лишился. Такая вот у меня для тебя награда. Ты уж извини — не монетой и не бобами благодарю.

Тут было над чем подумать. Вместо того, чтобы схватить, майор нас выставляет из форта. Тоже так себе радость. До следующей крепости неделя пути. Нарваться дорогой на ещё один отряд хортов — смерть. Позволить себя арестовать — тоже смерть, но отложенная. Причём, скорее всего ненадолго. Придут Зимородовы с тем законником — и казни ждать не придётся. Вот бы с Ло посоветоваться…

— Дай со своими обсудить.

— Хорошо. Но у тебя на всё про всё час. И так гонца прятать приходится.

* * *

И вот тремя днями спустя мы едем по тракту, и пока ещё живы. Бес считает, что его враг не отправил бы больше, чем по отряду на форт, так что встретить хортов дорогой нам не грозит. Разве что недобитков из молоди, но такой риск стоит того, чтобы попытаться прорваться.

У нас больше десяти дней в запасе. Зимородовы не сунутся на тракт, узнав о начале нашествия. Ло, да и меня тоже, сейчас больше волнует другое. А что, если форт, куда мы направляемся, пал? Вдруг и там уже состоялся свой штурм? Вдруг, имевшиеся в крепости одарённые не смогли помочь солдатам отбить нападение? Вдруг, всё зря?

Но на эти вопросы у нас нет ответов, как и нет вариантов другого пути. На тракте всего два направления — вперёд и назад. Либо же бросать повозку — и в лес. Но, что оно нам даст? Лучше будем надеяться, что шестнадцатый форт устоял, или хорты дойдут туда позже, чем мы.

Так что, едем и в оба глядим. То есть, даже в четыре. Ночью толком не спали, и Айк с Линой сейчас дрыхнут в повозке, а на козлах рядом со мной трясётся Халаш. Малый, как и всегда, до смешного серьёзен лицом. Арбалет, что из форта стянуть умудрился, на коленях взведённый лежит. После битвы недавней себя воином почувствовал. Говорит, что троих хортов из этого здоровенного самострела добил.

— Знал бы, что добычу не будут делить, и второго бы вскрыл, — с досадой прицокнул Халаш языком. — Валялся там один… Только у него было горло разрублено. Решил — слишком сложно. У этого-то как раз под сердцем дырища. Потому и управился быстро. Совсем немного топором дорубить пришлось.

— Постой… Ты о чём это? — не понял я. — Хорта вскрыл, что ли?

— Ага. Старого, — с гордостью сообщил мелкий. — Пока ты наверху дрался, мне внизу поработать пришлось.

— Ого! Молодец. Так-то старого зверя вскрыть — не из простых дело.

— Говорю