Магам можно все - Марина Дяченко

— Она… то есть ваша жена не вспомнила ничего нового? Относительно замка, цепного дракона, человека, который говорил с ней в неведомой пиршественной зале?

Ювелир мотнул головой. Вот еще одно отличие дамы от торговца и барона, подумал я. Она единственная помнит — урывками — то, что происходило с ней после ее исчезновения…

— И последний вопрос, господин Ягор. Как вам кажется — все эти воспоминания, замки, драконы не могут быть плодом фантазии, гм, творческого человека?..

Некоторое время ювелир смотрел мне в глаза. Что было непросто: я и сам чувствовал, что теперешний мой взгляд — не из легких.

— Не знаю, — сказал он наконец. — Иногда она путается в деталях… Такое впечатление, что она придумывает их на ходу — и сама тут же верит… Но точно не могу сказать. Был замок с цепным драконом или не было…

— Спасибо, — я поднялся. Ювелир встал тоже:

— Господин зи Табор… Прошу прощения за дерзость, но скажите, пожалуйста: у нас есть шанс быть отомщенными? За… Филлу. За нашу жизнь и… и любовь, — закончил он едва слышно.

— Вы ее разлюбили? — негромко спросил я.

Ювелир отвернулся.

Я нащупал на поясе футляр с глиняным болваном. Осторожно, чуть брезгливо вытащил это чудо на бледный свет единственной свечки; «одноразовый муляж» смотрел на меня безо всякого выражения.

— У вас есть шанс, господин Дрозд… Неплохой. Только вот, видите ли, прежде чем покарать злодея, его надо найти…

Сверчок под окном замолчал.

* * * Миллион лет назад (начало цитаты) * * *

— Я прекрасно понимаю… Обижаться тут глупо, просто противно… но это чисто физиологическая реакция. Когда ты в трамвае, например — ты готов к хамству. А когда ты гуляешь в парке, думаешь о своем… Будто грязным мешком из-за угла, ей-Богу.

Ее звали Ира, они с мужем жили в пансионате, муж катался на доске с парусом — «У них там целый клуб организовался, с утра и до вечера… Пока он катается, я пошла в парк — и вот тебе на…»

Втроем они сидели на скамейке перед озером, Алик носился по камням, пытаясь покормить лебедей. Лебеди воротили клювы от булочки с маком — в воде и без того плавали куски размокшего хлеба, бывшие бублики и даже орешки, но Алик не сдавался, подзывая, умильно чмокая и щелкая на все лады.

Мужа Иры звали Алексей. Оба они работали редакторами на популярном телеканале и весьма преуспевали — во всяком случае, у Юли сложилось такое впечатление; сама разговорчивая, Ира много и охотно расспрашивала о житье-бытье новых знакомых:

— Ах, институт микробиологии? Как это современно, как это актуально… Отдел генетики? У вас замечательная специальность, Юлечка…

Юле не нравилась Ирина привычка называть только что встреченных людей уменьшительными именами.

— Ах, Станислав, вы хиру-ург? Вот здорово, я так всегда уважала мужчин-хирургов… Это особый характер — так мне, во всяком случае, казалось. Я немного завидую вам, Юлечка… А где вы отдыхаете?

Стас сказал, что съемная квартира возле почты очень удобна и дешева; Ира кивнула и улыбнулась. И не сказала вслух о том, что в пансионате свой пляж, ресторанное питание и удобные номера с балконами на море.

— А сколько стоит покататься на этой самой парусной доске? — с интересом расспрашивал Стас. — В час? А время любое? А вечером?

Пора было обедать; Ира отправилась в пансионат, а Юлю и Стаса ждали пластиковые стулья очередной уличной кафешки. Алик капризничал, не желая есть суп, Стас подчеркнуто не замечал его капризов: или ешь, что дают, или оставайся голодным. Юля нервничала; Алик, надувшись, просидел полчаса над стынущей тарелкой и не солоно хлебавши отправился домой. Он шагал впереди, гордо вскинув голову, и, глядя в тощую несгибаемую спину, Юля думала почти что с ужасом: до чего же они похожи…

Стас тоже никогда почти не менял решений. Юля знала, что тихое «нет» равносильно бетонной стене с выступающими прутьями арматуры; наверное, это свойство необходимо было в его работе. Принять решение, взять на себя всю ответственность и не отступать до конца; в повседневной жизни профессиональные достоинства иногда оборачиваются недостатками, но Стасовы решимость и упорство никогда не казались Юле таким уж криминалом.

И с Аликом будет нелегко, но у мужчины должен быть характер. Так говорил Стас, и Юля соглашалась: человек, не умеющий говорить «нет», не может в наши дни рассчитывать на успех. Ослиное упрямство следует обратить во благо — тогда оно будет называться железным упорством; так говорил Стас, и Юля кивала, а впереди маячила, взбираясь по залитому солнцем серпантину, прямая сыновняя спина…

* * *

На другой день они познакомились с Алексеем, мужем Иры. Это был моложавый, маленький — с Юлю ростом — подвижный человечек. Он долго жал руку Юлиному мужу — по рассказу Иры выходило, будто Стас защитил ее честь чуть ли не на дуэли.

Пансионат произвел на Юлю впечатление. Съемная квартира показалась в сравнении еще более неуютной; пансионатный пляж был почти пуст, и в конце его, на маленьком пирсе, обосновались серфингисты.

Алик сидел на корточках и заворожено пялился на прозрачный парус в виде стрекозиного крыла, на мокрую доску с килем, благоговел, иногда осторожно трогал святыню кончиками пальцев. Седой и загорелый, как на негативной пленке, инструктор что-то объяснял — Стас кивал; на свет явился кошелек с деньгами, и Юля удивилась, увидев, что муж уже расплачивается.

Через полчаса Стас явился на пирс в одних только плавках — и чужих кедах на грубый носок; ловко взобрался на доску, заново выслушал инструкции — и немедленно рухнул в воду, которая в тот день была не теплее пятнадцати градусов. Юля испугалась, увидев его выпученные глаза — но уже в следующую секунду Стас овладел собой, и под градом наставлений, несущихся с пирса, стал выкарабкиваться на мокрое скользкое суденышко…

В тот день они проторчали на пирсе до темноты. Обитатели пансионата пообедали и поужинали, Юля с сыном закусили беляшами, купленными у разносчиков, а Стас и вовсе ничего не ел — одинокий парус виднелся уже у дальнего причала, координация и хватка Юлиного мужа были многократно оценены всеми собравшимися, в особенности Ирой и Алексеем. Алик наконец-то нашел себе мальчишку для игр, и стоило Юле отвлечься, как какая-то старушка уже бежала с жалобой — в нее угодили камнем… «А если бы по голове?!»

Стаса вытащили на берег только усилиями инструктора, которому все надоело и надо было запирать сарай. По дороге домой Юлин муж казался совершенно счастливым. Угрюмый Алик тоже развеселился — папа шутил с ним и играл в догонялки, на веселую возню отца и сына оборачивались прохожие, а Юля шла позади и думала, что прошедший день был ничего себе, что ходить в пансионат лучше, чем толкаться на городском пляже, и что хорошо бы съесть чего-нибудь горяченького…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});