Лавка древностей. Часть 2 - Чарльз Диккенс

— Какъ ты себя чувствуешь, спросилъ онъ, смачивая слюнями облатку и дѣлая при этомъ невообразимыя гримасы.

Дѣвочка, должно быть, испугалась его гримасъ: она ничего не отвѣчала на его вопросъ и только шевелила губами, видно было, что она повторяетъ ту же самую фразу, что и въ началѣ: о карточкѣ и записочкѣ.

— Съ тобой здѣсь скверно обращаются? хозяйка твоя, должно быть, настоящій татаринъ?

Въ глазахъ у дѣвочки засвѣтился огонекъ, но вмѣстѣ съ лукавствомъ въ нихъ отчасти проглядывалъ и страхъ. Она поджала губки и закивала головой.

Не знаю, понравился ли ему этотъ плутовской пріемъ, или, можетъ быть, выраженіе ея лица чѣмъ нибудь инымъ обратило на себя вниманіе карлика въ эту минуту или, наконецъ, ему просто-напросто хотѣлось потѣшиться надъ дѣвочкой и напугать ее, только онъ тяжело оперся обоими локтями на бюро и, сжавъ щеки ладонями, уставился на нее.

— Откуда ты пришла къ нимъ? спросилъ онъ, послѣ небольшого молчанія поглаживая подбородокъ.

— Я и сама не знаю.

— А какъ тебя зовутъ?

— Никакъ не зовутъ.

— Вздоръ! Какъ тебя зоветъ хозяйка?

— Чертенкомъ, отвѣчала дѣвочка и поспѣшила прибавить, словно боясь, чтобъ онъ не вздумалъ продолжать свои разспросы. — Пожалуйста, потрудитесь оставить вашу карточку или записочку.

Но карликъ, повидимому, удовольствовался этими отвѣтами. Не проронивъ больше ни словечка, онъ отвелъ глаза отъ маленькой служанки, потеръ задумчиво подбородокъ и, наклонившись надь запиской, — будто стараясь, какъ можно тщательнѣе вывести адресъ, — сталъ украдкой разсматривать ее изъ-подь нависшихъ, густыхъ бровей. По окончаніи этого осмотра, онъ закрылъ лицо руками и разразился до того неудержимымъ, хотя и неслышнымъ хохотомъ, что у него жилы на лбу вздулись и, казалось, воть-вотъ онъ лопнетъ. Затѣмъ онъ натянулъ шляпу на самыя брови, — чтобы скрыть свое необыкновенно веселое настроеніе духа, — сунулъ письмо дѣвочкѣ въ руку и выбѣжалъ изъ конторы.

На улицѣ онъ уже не стѣснялся и хохоталъ до упаду, держась за бока и заглядывая сквозь грязныя стекла въ комнату, какъ будто его такъ и тянуло еще разъ взглянуть на маленькую служанку. Утомившись, наконецъ, такимъ продолжительнымъ кривляньемъ, онъ направился прямо въ «Пустыню», отстоявшую на ружейный выстрѣлъ отъ его холостой квартиры, и приказалъ, чтобы вечеромъ приготовили чай на три персоны въ деревянной бесѣдкѣ. Онъ собственно для того и заходилъ въ контору, чтобы пригласить Брасса съ сестрицей на чай.

Нельзя сказать, чтобы погода очень благопріятствовала такому чаепитію въ бесѣдкѣ, да еще вдобавокъ полуразвалившейся и висѣвшей надь илистымъ берегомъ большой рѣки. Какъ бы то ни было, а именно въ этой самой бесѣдкѣ, подъ ея растрескавшейся крышей, карликъ въ назначенный часъ принималъ своихъ гостей.

— Вы, кажется, большой любитель природы? обратился онъ къ Брассу. — Не правда ли, какъ все здѣсь прелестно? такой, можно сказать, первобытный уголокъ!

— Дѣйствительно, прелестно, поддакивалъ адвокатъ.

— Немножко прохладно? замѣтилъ хозяинъ.

— Не… скажу, чтобы очень, отвѣчалъ Брассь. Зубы у него такъ и стучали отъ холода.

— Можетъ быть сыровато? Не боитесь ли вы схватить лихорадку?

— Нѣтъ, нѣтъ. Отъ этой сырости воздухъ кажется еще пріятнѣе.

— А что скажетъ наша Сэлли? Нравится ей здѣсь?

— Ей понравится, когда подадутъ чай. Распорядитесь, чтобы скорѣе несли, и не надоѣдайте мнѣ, отвѣчала ученая женщина.

— Ахъ, моя прелестная, очаровательная, неотразимая Сэлли!

И Квильпъ разставилъ руки, словно готовясь принять ее въ свои объятія.

— Замѣчательный человѣкъ, настоящій трубадуръ! настоящій трубадуръ! какъ-то задумчиво и разсѣянно повторялъ несчастный Брассъ, успѣвшій уже схватить насморкъ и порядочно промокшій во время пути. Онъ чувствовалъ себя такъ скверно, что, пожалуй, не прочь былъ бы даже раскошелиться, лишь бы перебраться изъ восхитительной бееѣдки въ теплую комнату и обсушиться у огня. А Квильпъ блаженствовалъ, глядя на него. Такого наслажденія не могъ бы ему доставить самый роскошный пиръ! Его дьявольскому сердцу всякія человѣческія страданія были пріятны; тутъ еще онъ злился на Брасса за то, что онъ принималъ такое дѣятельное участіе въ поминкахъ по немъ, у него въ домѣ.

Чтобы познакомить читателя съ нѣкоторыми особенностями характера достойной сестрицы адвоката, мы должны сказать, что если бы дѣло касалось ея одной, она не прикидывалась бы такой овечкой и, вѣроятно, ушла бы изъ бесѣдки, не дождавшись чаю; но когда она замѣтила, что брату ея не по себѣ, въ душѣ ея зашевелилось радостное чувство, и не смотря на то, что съ крыши текло имъ всѣмъ на голову, она не выразила ни малѣйшаго неудовольствія по этому поводу. Тогда какъ Квильпъ, разыгрывая роль гостепріимнаго хозяина, усѣлся на пустую бочку, расхваливая бесѣдку, — по его словамъ, такой красивой и удобной не найдется во всемъ королевствѣ, - поднялъ бокалъ, выражая желаніе какъ можно скорѣе свидѣться опять съ своими гостями въ этомъ восхитительномъ уголкѣ, а Брассъ, держа въ рукѣ чашку, въ которую поминутно капало съ потолка, дѣлалъ неимовѣрныя усилія, чтобы казаться довольнымъ и веселымъ — Томъ, стоявпіій подъ дырявымъ зонтикомъ за дверью, помиралъ со смѣху, глядя на эту сцену — невозмутимая Сэлли сидѣла, выпрямившись какъ струнка, за чайнымъ приборомъ, не обращая вниманія на то, что съ крыши лило на ея драгоцѣнную особу и на ея великолѣпное платье, и забывая о собственныхъ неудобствахъ, готова была всю ночь просидѣть на этомъ мѣстѣ, наслаждаясь терзаніями брата, который изъ-за своей жадности и раболѣпства переносилъ всѣ эти муки и не осмѣлился бы отомстить за обиду. Для полнѣйшей характеристики миссъ Сэлли слѣдуетъ добавитъ, что, съ точки зрѣнія дѣльца, она вполнѣ сочувствовала брату, и пришла бы въ крайнее негодованіе, если бы онъ вздумалъ хоть въ чемъ нибудь перечить своему кліенту.

Уславъ за чѣмъ-то мальчишку и сбросивъ съ себя личину любезнаго хозяина, Квильпъ спустился съ бочки.

— Два слова, прежде чѣмъ мы снова примемся за чаепитіе, промолвилъ онъ, взявъ адвоката за рукавъ, — и вы, Сэлли, погодите минуточку, мнѣ надо съ вами поговорить.

Зная по опыту, что о дѣлахъ этого уважаемаго кліента можно бесѣдовать не иначе, какъ шопотомъ, Сэлли тотчасъ же подвинулась къ нему.

— У меня есть дѣло, очень секретное. Обдумайте его хорошенько вмѣстѣ, когда вернетесь домой, говорилъ Квильпъ, переводя глаза отъ братца къ сестрицѣ.

— Непремѣнно, непремѣнно, и Брассъ вынулъ изъ кармана записную книжку. — Я буду заносить на бумагу главные пункты. Это будутъ замѣчательные документы, замѣчательные, повторялъ адвокатъ, поднимая глаза къ потолку. — Я увѣренъ, что по ясности изложенія они поспорятъ съ любымъ парламентскимъ актомъ.

— Я лишу васъ этого удовольствія, сухо перебилъ его Квильпъ. — Спрячьте вашу книжку, намъ не надо никакихъ документовъ. Теперь къ дѣлу. Въ Лондонѣ существуетъ мальчишка, по имени Китъ…

Миссъ Сэлли кивнула головой, дескать, она его знаетъ.

— Китъ? переспросилъ Самсонъ. — Китъ! Я гдѣ-то слышалъ его имя, но гдѣ, никакъ не припомню, никакъ…

— Вы неповоротливы, какъ черепаха, черепъ у васъ толще, чѣмъ у носорога, нетерпѣливо замѣтилъ любезный кліентъ.

— Какой шутникъ и какія у него удивительныя познанія въ естественной исторіи! Настоящій Буфонъ!

Адвокатъ, разумѣется, хотѣлъ сказать ему комплиментъ и назвать его Бюфономъ, но немножко ошибся: вмѣсто одной гласной употребилъ другую. Квильпъ не далъ ему времени исправить ошибку, взявшись исправлять его самого и довольно внушительно хвативъ его ручкой зонтика по головѣ.

Сэлли остановила его за руку.

— Перестаньте драться. Я вамъ сдѣлала знакъ, что знаю этого мальчика. Чего-жъ вамъ еще?

— Она умнѣе, догадливѣе всѣхъ, сказалъ карликъ, трепля ее по спинѣ и съ презрѣніемъ глядя на ея брата. — Слушайте же, Сэлли! Я не люблю Кита.

— И я его не люблю!

— И я тоже! вторили ему брать и сестра.

— Ну и прекрасно! Стало быть дѣло уже на половину сдѣлано. Этотъ Китъ принадлежитъ къ разряду такъ-называемыхъ прекрасныхъ, честныхъ людей, а въ сущности онъ — бродячая собака, всюду сующая свой носъ, лицемѣръ, трусъ, шпіонъ. Онъ, какъ настоящій песъ, ползаетъ передъ тѣми, кто его ласкаетъ и кормитъ, а на всѣхъ остальныхъ бросается и лаетъ.

— Ужасающее краснорѣчіе! воскликнулъ Брассъ.

— Говорите о дѣлѣ, да, если можно, поскорѣе, вмѣшалась Сэлли.

— Вѣрно. Я говорю: она умнѣе всѣхъ, и карликъ снова наградилъ Брасса презрительнымъ взглядомъ. — Я сказалъ, Сэлли, что онъ, какъ собака, набрасывается на людей и больше всего на меня. Словомъ, я на него золъ.

— Этого для насъ совершенно достаточно, замѣтилъ Брассъ.

— Нѣтъ, недостаточно. Карликъ усмѣхнулся. — Дайте мнѣ высказать все. Не говоря о томъ, что намъ надо съ нимъ свести старые счеты, онъ еще вздумалъ становиться мнѣ поперегъ дороги, мѣшаетъ обдѣлать дѣльцо, которое всѣмъ намъ сулитъ золотыя горы. Да и кромѣ того онъ мнѣ противенъ. Я его терпѣть не могу. Придумайте вмѣстѣ, какъ бы избавить меня отъ этого мальчишки. Согласны?