Мороженщик - Рекс Миллер

Всеми фибрами души Эйхорд чувствовал, что это дело рук Споды, но почему, почему он не убивал в течение двадцати лет? Если мужчина из Веги был прав, то причина в том, что Артур оказался прикованным к креслу. Сейчас вдруг убийства возобновились. Означает ли это, что Спода больше не нуждается в инвалидной коляске? Или он изобрел способ убийства своих жертв, не покидая кресла, например, нанял сообщника, которым руководил? Эйхорд записал новое слово в служебном блокноте. Список теперь выглядел так:

"Спода

Подражатель

Наемник

Рецидивист".

Последним словом Джек закодировал чертовски умного преступника, что теоретически не исключалось, который мог воспользоваться чужим почерком, чтобы навести на ложный след и скрыть истинную причину убийства.

Подумав, Эйхорд добавил для страховки еще одно слово: «Мистификатор». Этот приверженец пестика для льда вполне мог быть любителем мистификаций. А такие дела распутывать сложнее всего. Главное для преступника — тщательно скрыть истинный мотив убийства. Поэтому убийца, которого Эйхорд отнес к последней категории, сначала тщательно разрабатывает план действий, скрупулезно продумывая все детали, специально оставляя абсурдные, заводящие следствие в тупик улики, направляя его по ложному следу так ловко, что истинный мотив преступления никогда не придет в голову. Обдумывая этот вариант, Эйхорд вспомнил старый киношный сюжет и, рассуждая по аналогии, поставил себя на место Споды.

Я, Артур Спода, приехал из Лас-Вегаса в Бакхед, где врачи нашли средство лечения пареза нижних конечностей. Я получаю возможность встать на ноги. После двадцати лет болезни я снова двигаюсь! Вот вам, киношники, свеженький сценарий!

Но кто утверждает, что Артур был в кресле все двадцать лет? Он был болен в Веге. Приехал в Лас-Вегас в Неваде. Со временем его прелестная подружка-лошадка", как назвал ее бывший служащий казино, выхаживает его до полного выздоровления. Он приезжает в Кливленд. Едет в Манчестер, Фарго. Бакхед. Путешествует по разным городам, не потеряв вкуса к убийствам. И убивает, но не пестиком для колки льда, а душит, режет.

Но где трупы? А если он пользовался пестиком, но нашел способ ликвидировать тела? К примеру, занимается строительным бизнесом. Заливает бетонные опоры для гаражей. Самая высокая точка стоянки в Фарго становится мавзолеем для 132 убитых женщин. Вероятно, он не честолюбив и не ставит имени на своем произведении.

— Что ты тут делаешь? — Голос Брауна прервал размышления Джека. Вопрос был явно риторическим.

— Хотел спросить тебя о том же.

— Славненько побеседовали, — хохотнул кто-то сзади.

В дежурную комнату входили ребята, работавшие с восьми до четырех.

— Читаю это и плачу, детка, — все же отреагировал Джек и указал на рапорт об обнаруженном утром трупе.

— Джейн Грэхем, — громко начал он, в первый раз назвав настоящим именем Энни Ленивый Салат. — Убийца-Мороженщик номер два. — Он прочитал им свой список. — Есть другие варианты?

— А как насчет той статьи в газете? — спросил Браун. — Что, если все это звенья одной цепи? Конечно, заметку мог написать и сам убийца. Но не исключено, что Джейн Грэхем тоже была феминисткой, поборницей женских прав и мешала кому-то в этом качестве.

— Чушь, — сказал кто-то.

— Проверим, конечно. Однако это маловероятно. Женское движение, да и национальное тоже, в Бакхеде, безусловно, есть, но не воинствующее. Репрессии обычно касаются относительно маленького ядра политических активистов, которые расплачиваются за свою предприимчивость смертью в канаве. К радикальным мерам прибегают только фанатики. И где это вы видели случаи серьезных преступлений на этой почве? Нет сигналов об угрозах. Нет группировок, стремящихся уничтожить политических противников. Я думаю, здесь копать бесполезно. О чем заметка-то? — Джек порылся в документах в поисках фотокопии.

— Шлюхи — борцы за женскую свободу должны умереть, — сказал Браун.

— А, вот с этого места: развратницы-лесбиянки должны умереть, проститутки-феминистки позорят семью, и они заплатят. Я поражаю рукой и именем Христа. — Он положил папку и взял стопку ксероксов. — Я думаю, это макулатура. Прошу прощения. Какой-то ненавистник полиции держит нас за идиотов и пользуется фразеологией противников феминизма начала века. Он, видно, подзабыл, что живет в другое время. Нет, этот бред нельзя принимать всерьез. Может, Тина Хоут и была женским лидером 5 — 6 лет назад, но она выросла в слишком хорошего политика, чтобы так узко мыслить в настоящее время. Я слушал пару ее выступлений, они были достаточно всеобъемлющими и корректными. Никакой шовинистической лексики. Кроме того, заметка появилась через день после убийства и в дешевой газетенке. Но все же рукописью этой статейки заняться надо. Она может вывести нас на пишущую машинку, а потом и на ее хозяина или хозяйку. — Он начал листать страницы оперативной сводки. — И вот еще что. Дело Джейн Грэхем надо держать за семью печатями. Ребята, если мы дадим прессе заняться этой дамой, мы никогда не доберемся до конца. Нам необходимо быть крайне осмотрительными. Никаких материалов для прессы по орудию убийства. Никаких сведений о жертвах Мороженщика. И я хочу, чтобы никто не говорил и не писал ни о каких колотых ранах. Давайте сыграем действительно закрытую партию. Это наш шанс. Сохраним дело Джейн Грэхем в тайне. Пресса обойдется пока односложными ответами. Есть у нас подозреваемый? Да. Это связано с убийством Хоут? Нет. Да и в самом деле, что нам известно? Ничего.

— Ты отлично задумал.

— Посмотрим. Итак, коротко. Преступник: назовем его юнец Артур Спода. Мороженщик из Техаса. В Амарилло раскрутили детские похождения Арти. Мамаша застала его с сестрой и подпортила ему позвоночник. Он уезжает в Вегас. Растворяется там в толпе игроков. Что-нибудь выигрывает. Уезжает. Маршрут: Даллас, Де-Мойн, Де-Бака, Падьюка, короче, любой штат и город. Потом приезжает сюда. Он здесь родился. Живет себе потихоньку. Потом в его кресло попадает молния, он встает и начинает ходить, через двадцать лет. Ненормальный, злобный, как дьявол, он возвращается туда, откуда уехал. Убивать женщин среднего возраста.

— Тина Хоут не относилась к этой категории.

— Вероятно, она попалась случайно. Могу только предполагать. Представь, Хоут с отвращением отвергает его и — бац! — погибает. Как будем искать? — Эйхорд прижимает кнопками один из рисунков к деревянной рамке стола. — Мы обходим все места, где кто-нибудь лечился долгие годы, не важно, инвалид это или нет. Белый мужчина, сорока — сорока двух лет, хоть отдаленно напоминающий фоторобот. Учтите, в последние годы этот тип стал чувствовать себя лучше. Физического недостатка больше нет. Это первое.

Второе — подражатель. Третье — наемник/заместитель. Наш голубчик может оставаться в кресле, но иметь приятеля или любовника (цу), способного совершить убийство за него. Человек незаурядного ума, он планирует убийства, а его приятель приводит их в исполнение. Может, все это и не так. Не исключено, что кто-нибудь связался с Хоут или Грэхем просто для отвода глаз. И для прессы — никаких сведений. Хотя, если он... — Эйхорд не закончил. — В общем, сами все понимаете. Ищите странности, ищите необычное.

Он услышал, как Браун хмыкнул:

— Короче, иголку в стоге сена.

Северный Бакхед

— Знаешь что, дорогая, — позвал он красивую женщину, которая лежала рядом с ним на животе, головой к изножью, на кровати необъятной ширины. Он подумал, что большинство настоящих женщин в их двадцать лет хотели бы выглядеть как Ники.

— Что?

— О-ох, — произнес он в ответ, поглаживая сзади ее гладкое правое бедро. Его огромная сильная рука сжала и подняла ее стройную ногу. Стараясь не причинять боли, но и не особенно миндальничая, он скользнул рукой выше, вдоль поднятого бедра и добрался до нежных ягодиц. Занятая кроссвордом, она не сразу обратила на него внимание, и приподнялась только тогда, когда он легонько ущипнул ее.

— Ммм?

На ней было бикини на шнуровке и золотистые сандалии с вызывающе высокими каблуками. На золотой ножной цепочке висел брелок с надписью «папа», а на цепочке на талии — с надписью «Ники».

— Что? — снова спросила она.

— Удели мне внимание, лапочка, — шутливо сказал он, но при этом достаточно жестко ухватил ее длинные волосы и потянул на себя.

— Не надо, папуля, — защебетала она, — не надо делать больно своей девочке. Лучше скажи, как зовут трех актрис из пяти букв, которые были удостоены премии Академии?

— Сюзен Саранрэп, Молли Рингуорм и Мэрри Стимендайл, — не задумываясь ответил он.

— Мери состоит из четырех букв.

— Ага, — хрюкнул он, сдирая с нее бикини и укладывая ее на себя. Он был раздет, гора подушек поддерживала его на большой кровати. Волосатый мускулистый торс охватывал ее, пока он с жадностью насыщался ею.

— Кстати, — произнес он, отодвинувшись, когда все было кончено, и глядя на нее с серьезным выражением лица, — я только что подумал...