Раз за разом. Doing it All over (СИ) - "Al Steiner"

"О да", - продолжал он. - "Отвечаю, она сосёт как ёбанный пылесос. Будь ты там, тебе бы тоже дали."

"Я жду свою единственную", - сказал я ему.

Он удивлённо взглянул на меня, а затем рассмеялся, поняв, что это шутка.

Я не рассмеялся в ответ и продолжил идти в тишине. Я волновался за Майка. Я знал путь, по которому он идёт, и любая моя попытка как-то повлиять на него проваливалась. Мне хотелось помочь ему, отгородить от жизни 33-хлетнего неудачника, живущего с родителями и не работающего на одном месте больше года.

Разве он не хотел жениться и завести детей? Разве он не хотел того же, что и другие? Та жизнь, что есть у него, это же не то, о чём он мечтал, правда? Но я даже не знал, с чего начать. У него тяжелый характер. Характер независимого человека с улицы, который никогда не прислушается к чужим советам. Как достучаться до такого человека? Особенно если он всю жизнь был главным в вашей дружбе. Я без понятия, и надеюсь, что однажды ко мне придёт ответ. Пока что ответ укользал от меня.

"Смотрите кто вернулся!", - сказал Майк, когда мы подошли к школе.

Я посмотрел в ту сторону, куда он показывал, и увидел Ричи Фэрвью с его дружками, что стояли на своём привычном месте возле парковки для велосипедов. На том же самом месте, с которого я отправил его в больницу. Даже издалека я видел шину на его носу. На нём было плотное пальто, но я уверен, что под ним его грудь перемотана. Я слышал очень характерный хруст, когда ударил его.

"Ну и ну!", - улыбнулся я и повернулся в их сторону.

"Отхуяришь его опять?", - спросил Майк с небольшим страхом в голосе, но уже не так, как прежде.

"Если он сам будет нарываться", - ответил я, направляясь прямо к нему.

Нужно понимать, что для меня Ричи - это не просто Ричи. Это воплощение всех задир, всех тупых агрессоров, что доставали меня с первого класса. Квитессенция задир до и после Ричи.

Застенчивый, поддатливый ребёнок - я был для них лёгкой добычей. И они оставили у меня сильное впечатление, что я не осознавал в полной мере до того, как не встретил Ричи в мой первый день. Ричи воплощал собой всех, кто когда-либо говорил мне недоброе слово или задирал. Обыгрывая его на его же поле, я обыгрывал всех своих внутренних демонов, формирующих мою прошлую жизнь. Я хотел навредить ему, опустить его настолько низко, насколько смогу, чтобы задир больше не считали Богами.

Его друзья нервно захихикали, когда я подошёл, шепча что-то ему, а он нервно шептал в ответ. Сам факт, что он стоял во главе, несмотря на своё прошлое поражение, говорил о многом. Он точно сказал им, что собирается отомстить за подлое нападение на него. Они трепетно ожидали его мести. Я же был уверен, что никакой мести не будет. Все Ричи мира не очень хороши в продумывании вещей.

"Эй, хуесос!", - крикнул я ему, когда подошёл достаточно близко. - "Что тебе в больнице сказали?

"Иди нахуй, уёбок!", - закричал он, подойдя чуть ближе, вновь показывая свои намерения только голосом.

Если бы он хотел подраться со мной, он бы сразу набросился. Но он не сделал этого. Он лишь подходил ближе, надеясь, что я испугаюсь и убегу. Когда я не сделал этого (и для меня остаётся загадкой почему он вообще решил, что я так сделаю, после нашей-то последней встречи), он замедлился, его мозг пересматривал стратегию. В тот момент я понял, что уже выиграл.

"Это ты так оскорбил меня?", - сказал я ему в ответ, подходя ближе. - "Думаешь, твои друзья впечатлены этим? Это не так. Это пустая болтовня. Если ты хочешь впечатлить своих друзей и восстановить репутацию, тебе нужно надрать мне задницу. Ты же это им обещал?"

"Да, я собираюсь надрать твой ёбанный зад!", - зарычал он, сделав неуверенный шаг вперёд.

Я засмеялся.

"Ой, правда что ли? Рискни", - я сделал рукой приглашающий жест. - "Надри мне задницу. Я хочу посмотреть на это."

Он смирно стоял, его лицо пылало от ненависти и стыда. Он хотел сделать что-то, но прекрасно помнил, чем это закончилось в прошлый раз.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

"Я жду", - сказал я с нетерпением. - "Ты собираешься надрать мне задницу или как? Она прямо перед тобой. Действуй."

Он оставался неподвижным, его тело тряслось от ярости, и как же приятно было на это смотреть. Ещё приятнее, чем побить его.

"Ага, конечно", - сказал он наконец. - "Чтобы ты мой настучать и меня бы посадили."

"Ой, я тебя умоляю", - выпалил я. - "Раньше тебя это не пугало. Почему ты просто не признаешь это? Ты боишься меня. Ты меня и пальцем не тронешь, даже если я опущу руки и закрою глаза. Больно было получить по морде, да? И ты не хочешь повторять этот опыт. Ты понимаешь, что если попытаешься, то тебя опять скорая увезёт."

"Иди нахуй!", - крикнул он практически в слезах, находясь на грани срыва.

Я покачал головой. Его друзья смотрели на него, в их глазах был страх.

Я плюнул, слюна приземлилась на его ботинок.

"Меня тошнит от тебя", - сказал я. - "Если захочешь подраться - найди меня, и мы подерёмся. Но если ты опять начнёшь слать меня нахуй, я не буду таким милосердным. Как я и говорил, это всё пустая болтовня. Хочешь действий - ищи меня. Не хочешь действий - не открывай свой ёбанный рот."

Я повернулся и пошёл в школу, Майк последовал за мной. Повернув к Ричи спину, я знал, что мне нечего бояться. Я знал это.

Глава 3. Часть 5.

Обед. В прошлой жизни я обычно ел один, потому что у нас с Майком разное расписание. Но теперь я находился в центре внимания. Люди подходили ко мне, хотели поболтать о чём-то. Как я понял, я становлюсь популярным, но не уверен, что мне это нравится. Опять же, мне 32 года, не 15. Их разговоры мне не особо нравились.

Выслушав за пять минут большое количество глупых историй о сучках, машинах и наркотиках, я зашёл в кафетерий. Кафетерий всегда был наполнен самыми преуспевающими учениками. В тёплом воздухе витал аромат спагетти. Отовсюду были слышны разговоры и грохот пластиковых лотков по деревянным столам.

Я стоял возле дверного проёма, осматривая помещение и пытаясь найти место, куда бы я мог сесть. Множество учеников, что были здесь, ходили со мной на те же занятия. Они всегда игнорировали меня, потому что я отличался от них, и у меня нет желания дружить с ними. С буррито и газировкой в руках я сканировал место и, наконец, заметил одинокую фигуру, сидящую в конце команты.

Это Нина Блэкмур, будущий врач неотложной помощи. Как обычно, она сидела одна, ела со своего подноса и читала книгу. Мы с Ниной учились вместе не только в старшей школе, но и в средней, и в младшей. Она появилась в нашей школе, когда я был в третьем классе, новенькая ученица откуда-то. Это, в сочетании с шепелявостью, что была у неё в то время, обрекло её на непопулярность. Она всегда была объектом шуток, хотя в младшей школе они были куда ужаснее. Третий, четвертый и пятый класс необычайно жестоки к детям, что отличаются от других.

Я сам был виновен в этом. Придумывал обидные рифмы к её имени, высмеивал её, называл уродиной, издевался над её шепелявостью насколько жестоко, насколько способен четвероклассник. В средней школе она сходила к логопеду и избавилась от шепелявости, но это не сильно помогло. Она была аутсайдером, не принадлежала ни к какой группе, обреченная быть одна до колледжа. Уже потом она проявит себя, зарабатывая 130 тысяч долларов в год.

Но школьные годы навсегда оставят след на ней. Я знал её как фельдшера, часто перевозил пациентов в отделение неотложной помощи, где она работала. Среди фельдшеров и медсестёр у неё была репутация хладнокровной, мстительной суки. Она была тем врачом, который сомневался в каждом решении парамедика и фельдшера, независимо от результатов пациента. И она всегда делала мне самые резкие замечания. Я понимал, что это из-за того, что мы вместе учились и я издевался над ней в младшей школе.