Молот и крест. Крест и король. Король и император - Гарри Гаррисон

это дома?

Шеф пожал плечами:

– Перевязал бы. Больше ничего не придумать. Рано или поздно заживет.

– Но такой человек не сможет нормально ходить. Кости срастутся как попало. Нога будет кривой и в шишках – как у Круббы, угодившего под лошадь. Ну а Ингульф, перед тем как перевязать, вытягивает ногу и давит, пока обломки не состыкуются. Потом укладывает ногу меж пары кольев и бинтует, чтобы не гнулась, пока заживает. Но случаи вроде сегодняшнего вообще потрясающие – бывает, что перелом совсем скверный и кости торчат наружу. И он, если нужно, обрезает кость и вскрывает ногу так, что удается затолкать ровно! Я и не думал, что можно выжить после такой резни. Но он работает очень быстро и точно знает, что делать.

– А ты сможешь так? – спросил Шеф, видя, как лицо его друга, обычно унылое и землистое, сияет от воодушевления.

– Если он объяснит хорошенько. И если сам руку набью. И кое-что еще требуется. Видишь ли, Ингульф изучает тела мертвых, чтобы узнать расположение костей. Что бы сказал на это отец Андреас?

– Значит, ты хочешь остаться у Ингульфа?

Беглый раб медленно кивнул. Он высвободил из-под рубахи цепочку с маленьким серебряным амулетом.

– Это от него. Яблоко целительницы Идун. Теперь я верую. В Ингульфа и Путь. А в Идун, может быть, и нет. – Хунд посмотрел на шею товарища. – Торвин не обратил тебя. Ты не носишь молот.

– Немного поносил. – Шеф коротко рассказал о случившемся. – Теперь, глядишь, мне удастся спасти Годиву и выбраться отсюда. Надеюсь, если я выжду достаточно долго, Бог будет добр ко мне.

– Бог?

– Или Тор. Или Один. Начинает казаться, что мне все равно. Может быть, кто-то из них следит.

– Я могу чем-нибудь помочь?

– Нет. – Шеф сжал плечо друга. – Возможно, мы больше не увидимся. Но если ты уйдешь от викингов, то надеюсь, что я однажды дам тебе приют. Пусть даже в хижине на болоте.

Он повернулся и направился к тому месту, куда он не отваживался даже взглянуть, когда они впервые вступили в лагерь викингов: к шатрам вождей.

Владения четверки Рагнарссонов простирались от восточной стены до западной на целый фарлонг вдоль реки. В самом центре стоял огромный шатер для собраний, где хватало места столам на сто человек. Рядом расположились узорные шатры самих братьев. Вокруг каждого сгрудились палатки женщин, иждивенцев и самых верных телохранителей. Дальше тянулись ряды походных воинских палаток, обычно по три-четыре на экипаж, среди которых попадались и меньшие – для капитанов, кормчих и воевод. Свиты братьев старались держаться особняком.

В подчинении у Змеиного Глаза состояли в основном датчане: вся армия знала, что Сигурд со временем вернется в Данию как претендент на престол в Зеландии и Сконе, принадлежавших его отцу, а затем выступит и с притязаниями на Данию от Балтийского моря до Северного – этот престол не доставался никому со времен короля Готфрида, воевавшего с Карлом Великим.

Убби и Хальвдан, не имевшие доли в наследстве и права ни на какой трон, кроме того, что добудут сами, набирали людей отовсюду – шведов, гаутов, норвежцев, жителей Готланда, Борнхольма и всех островов.

Ивар окружал себя изгоями того или иного сорта. Многие из них, несомненно, были убийцами, бежавшими от мести или правосудия. Но костяк его войска составляли морские бродяги из норманнов, которые на протяжении поколений стягивались на кельтские острова – Оркнейские и Шетландские, потом на Гебридские и на побережье Шотландии. Много лет эти люди закалялись в частых сражениях с жителями Ирландии, Мэна, Стратклайда, Галлоуэя и Кумбрии. Между собой они похвалялись – хотя их притязания яростно отвергались многими, особенно норвежцами, считавшими Ирландию своей вотчиной, которой им и распоряжаться, – что настанет день, когда Ивар Рагнарссон будет править самим Дуб-Линном, всей Ирландией из замка у черного пруда, а после поведет своих доблестных моряков на слабые королевства христианского Запада. «Уи Нейллы[9] еще скажут свое слово», – говорили друг другу гадгедлары на ирландском языке, до которого не опускались ни гебридцы, ни норманны. Но говорили тихо. При всей своей гордости они понимали, что соотечественники сильнее прочих ненавидят их самих – отступников от Христа, сообщников тех, кто подверг Ирландию огню и мечу. Ведь они совершили злодеяние ради денег и власти, а не для славы и удовольствия, как было в обычае ирландцев со времен Финна, Кухулина и великих воинов Ольстера.

В этот-то разношерстный лагерь, готовый взорваться от малейшей ссоры, и вошел Шеф, когда вокруг уже разводили костры для приготовления ужина.

Его встретил воевода, который выяснил его имя, выслушал рассказ, неодобрительно покосился на убогое снаряжение и хмыкнул. Он кликнул из толпы юношу, чтобы тот показал Шефу его палатку, спальное место и весло на корабле, а также ознакомил с обязанностями. Парень – Шеф не запомнил его имени, да и не хотел – сообщил, что новичку предстоит поочередно нести четыре караульные службы: при кораблях, воротах, загонах и, если понадобится, при палатке Ивара. Всем этим занимался в основном экипаж.

– Я думал, Ивара охраняют гадгедлары, – сказал Шеф.

Юноша сплюнул:

– Да, когда он на месте. Если уходит, гадгедлары сопровождают его. Но ценности и женщины остаются. За ними нужно присматривать. Да и всяко гадгедларам не поздоровится, если они отойдут от Ивара слишком далеко, – на них точат зуб Кетиль Плосконосый со своими людьми, Торвальд Глухой и еще десяток вождей.

– И нам доверят караулить палатку Ивара?

Юноша косо посмотрел на Шефа:

– Почему бы и нет? Скажу тебе вот что, enzkr[10]: если подумываешь о богатствах Ивара, то лучше выброси эти мысли из головы. Целее будешь. Ты слышал, что Ивар сделал в Науте с ирландским королем?

Он на ходу подробно расписал все, что Ивар сделал с королями и фигурами помельче, которые вызвали его неудовольствие. Шеф слушал вполуха, с огромным интересом рассматривая лагерь. Было ясно, что новичка нарочно запугивают байками.

Слабым звеном он счел корабли. Для того чтобы втащить их на отмели, требовалось свободное место, поэтому там не было укреплений. Но в то же время корабли были главным достоянием викингов. Если отряд противника проберется мимо речной стражи, то окажется среди ладей с факелами и топорами – и тогда быть беде.

Другое дело – часовые у ворот. Их трудно застать врасплох. Любая схватка будет происходить на ровной почве и при равных условиях, а огромные топоры и метательные копья викингов принесут им легкую победу. Любому, кто прорвется через заслон, останется лишь прорубаться сквозь строй за строем в лабиринте палаток и канатов.

Теперь загоны… Их собственный находился у восточной стены: хлипкая ограда из кольев и кожаных веревок. За ними ютились люди под холщовым