Королевская стража - Татьяна Талова

Так прекрасно спала она не очень долго — собственное имя резануло по ушам спустя несколько ойтов, а по мнению девушки — спустя пару кейд.

— Риннолк! — теперь к имени добавился стук в дверь.

— Какого квирра? — протирая глаза и ругаясь, наемница сползла с кровати и приоткрыла дверь.

— Призраки, — сообщил Кайса.

— А я здесь причем?

— Мне сказали, что в такие безлунные ночи всегда появляется призрачная повозка.

— И что? — девушка отчаянно попыталась уловить ход мыслей придурковатого барда.

— То есть, тебе неинтересно? — на лице Элле-Мира нарисовалось искреннее и немного обиженное удивление.

— Интересно, — Риннолк наконец посторонилась, впуская разведчика в комнату. Неумолимо тянуло к кровати. За годы службы девушка приучилась вскакивать в любой ойт ночи, но сейчас, не видя никаких проблем, заставляющих хватать шпагу и нестись в общий зал, она испытывала непреодолимое желание снова закрыться одеялом и сонно отбрыкиваться на все попытки достать ее оттуда. Пока что наемница ограничилась тем, что села в постели, поджав ноги и завернувшись в одеяло от проникающей в комнату ночной прохлады.

— Объясни нормально, — сказала Риннолк. — С чего вдруг мы должны бежать к этим самым призракам?

— Потому что обещали Тильви, — безмятежно отозвался бард, поглядывая в окно.

— Нет, — мотнула головой девушка. — Обещал ты, и обещал спеть, а не любоваться на белых гостей темными ночами.

— То есть мы не поможем бедным горожанам? — хмыкнул Кайса.

— А с какой стати должны? — изумилась Риннолк. — К тому же, они не выглядят замученными.

Насколько наемница могла судить, проехав в одиночку значительную часть королевства, обычные призраки, конечно, не являлись хорошими соседями, но и бояться их явно не стоило. Да, жутко, да, неприятно, но страх — это единственное оружие умерших. И еще, пожалуй, оружием будет память похоронивших — ведь так трудно не потянуться к двери, когда на пороге стоит тот родной и близкий, в чью смерть столь отчаянно не хотелось верить…

— Нам денег заплатят, если разгадаем местную загадку, — признался разведчик.

— Отвернись, — немедленно скомандовала девушка, начав собираться. — И чего улыбка такая довольная?

— Я в тебе не разочаровался, — поведал Кайса. — Не люблю работать с типами, страдающими лишним геройствованием.

Риннолк неопределенно пожала плечами: она впервые услышала, что циничный наемничий интерес к любому делу является достоинством. Быстро, в лучших традициях казармы, одевшись и прихватив шпагу, девушка двинулась за Элле-Миром.

Ива важно кивнула, увидев их сбегающими по лестнице, и даже махнула рукой — удачи, мол.

— Дорогу мне Тильви нарисовал, — объяснял Кайса, сверяясь с наскоро накарябанным планом и уверенно шагая по пустой ночной улице. — Сам не пошел, боится.

— Может, нам тоже следует немного побояться? — флегматично предположила Риннолк, на ходу застегивая верхние крючки колета и жалея о том, что не догадалась взять шарф — до теплых летних ночей было еще далеко.

Кайса ничего не ответил, ограничившись очень красноречивым и выразительным хмыканьем, и свернул влево.

— Трущобы какие-то, — поморщилась девушка. — Призрак появляется здесь?

— Нет, за городом, — беспечно откликнулся бард.

— И какого…

— Мы ищем выход наружу, ночью из города не выпускают, — сообщил Элле-Мир. — Здесь где-то кусок стены был разрушен и не отстроен заново.

— Да уж, крепкая линия обороны… Защитники Шермеля изошли слюной от зависти, — сонную и замерзающую, Риннолк раз через раз пробивало на сарказм, который иногда удивлял и ее саму.

— А чего им бояться? — пожал плечами Кайса. — Как я понял, об этом ходе мало кто знает, а зашита… Близость столицы здесь лучшая защита.

Миновав окраинные дома и пустырь, искомую дыру искали не так уж долго. Тильви не скупился на описания, «кусты вот такенные с цветами ого-го» обнаружились легко, прикрытый ими ход — тоже. Пришлось ползти на четвереньках. С каждым мигом все больше раздражаясь, поднявшаяся на ноги уже вне города и отряхнувшаяся Риннолк горела желанием найти этого клятого призрака и придушить. И плевать, что невозможно, надо — сделаем. Ибо нечего шляться по дороге, выманивая авантюристов вроде Кайсы и наемников вроде нее самой за городскую стену. Ведь потопали же!

— Дальше… — бард посмотрел на рисунок, повертел его так и эдак, очевидно, запутавшись, где верх, а где низ плана. Наемница, нахохлившись, как воробей (если подобное сравнение вообще ей подходило), наблюдала за манипуляциями разведчика и хранила молчание. — Туда! — разобравшись, наконец, бард махнул рукой. — Дойдем до леса, там с пару кейд идти, не больше — и как раз на дорогу выйдем, по которой привидение и ездит… О, да ты, наверно, замерзла совсем, — Кайса стянул с себя плащ и протянул девушке. — Держи, я вообще летом редко мерзну.

Летом?! Какое же тут лето, когда скоро начнется месяц Кошек, а значит, более непредсказуемой погода будет только осенью? Подумав, Риннолк приняла плащ — все лучше, чем простывать опять, шмыгая носом и кашляя в рукав.

— А как ездит? На коне? В старинном доспехе? — поинтересовалась она, когда первые деревья остались за спиной. Вместе с теплом постепенно приходила умиротворенность.

— Не, — мотнул головой Кайса. — В телеге, так Тильви сказал.

— А он его видел?

— Должно быть.

Сложной задачей стало подыскать место для засады. Как назло, по обочинам, насколько хватало взгляда, не виднелось никаких оврагов и холмиков, даже лес еще за десять шагов до дороги сменялся одинокими молодыми деревцами — ну просто ровный стол, идеальный для телег и карет и отвратный для грабителей. Решено было остаться под прикрытием деревьев, а в случае чего подбегать, не таясь. Все равно, судя по рассказам, призрак не отличался быстротой передвижения.

— Едет медленно, колеса не скрипят, возница — мертвец, — рассказывал Кайса, когда удалось нормально устроиться между двумя старыми ясенями. — Ничего, в общем-то, больше не делает — проедет и все.

— Поиск?

— Чего? — не понял бард.

— Поиск, — Риннолк задумчиво уставилась куда-то вправо и вверх. — Привидения редко появляются просто так. Возможно, он что-то ищет на этой дороге. Или вот… ну как это называется… круговое проклятье?

— Кольцевое, — кивнул Кайса. — Возможно.

Колдун проклинает человека, обрекает его после смерти повторять то или иное действие, «замыкая кольцо», например, из куска веревки. Действие заклинания прерывают, разрушая «кольцо». Иногда это делает человек, иногда — время. Особо злобные колдуны куют настоящие стальные кольца — толщиной с руку. И прячут высоко в горах. По мнению Кайсы, нужно быть законченным идиотом, чтоб так тщательно хранить свою обиду.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});