Конан и Живой ветер - Роланд Грин

— Кто им скажет?

— Ты скажешь, если кто-нибудь раскалит наконечник копья и приложит к твоему телу так, чтобы ты ослеп или не был больше мужчиной, — сказал Чабано. — Не отрицай этого.

— Не отрицаю, — ответил Райку твердо, но он был, казалось, немного смущен.

— И еще. Не топай, как слон, когда приходишь со мной на встречу. Если даже у тебя и нет врагов, они есть у меня, а следя за тобой, они могут выйти на меня.

— Как хочешь. — Затем Райку принял более дерзкий тон:— Можно подумать, что ты боишься, что здесь кругом бродят те, кто победил Ксухотл, а не твои воины!

— Вполне возможно, что бродят. Или твои начальники уверены в обратном?

— Я пришел сказать тебе, что им не известно ничего определенного. Они даже не уверены, что для того, чтобы погубить проклятый город, было применено колдовство. Чабано считал, что вполне могло оказаться и так, что жители города сами сошли с ума от своего колдовства и без чужих заклятий. Если они передрались между собой и очистили город от своей мерзкой и бесполезной жизни, тем лучше.

Народ Ксухотла слишком долго плодился — и без всякой пользы. Теперь же после них остался прекрасный город, из которого удобно будет править этими землями, когда Кваньи расправятся со всеми своими врагами.

Но он не будет увлекаться этой мечтой. По крайней мере сейчас, вблизи Райку, который носит звание Безмолвного брата, но глубоко проник в знания Посвященных богу, так что неразумно его оскорблять без достаточной на то причины.

— Тогда что Посвященные богу хотят от Кваньи?

— Кто сказал, что они чего-то хотят?

— Я, Верховный Вождь Кваньи, говорю так. Когда ты приходил ко мне без того, чтобы поведать о желаниях своих начальников? Они не знают о том, что именно ты мне говоришь, но тем не менее ты это делаешь.

— Первый Говорящий хочет, как и прежде, знать все, что ты выведаешь о том, как был побежден Ксухотл, — сказал Райку. — Он также хочет возвращения рабыни, взятой Ичирибу в ночь набега.

Это последнее требование было новым.

— Ничего больше?

— Первому Говорящему этого достаточно.

Чабано грубо рассмеялся:

— Я бы сказал, что такой молодой девки будет слишком много для старика. Чего он от нее хочет?

У Райку было достаточно храбрости или достаточно страха перед своим начальником, чтобы бросить гневный взгляд на Чабано, что не многим удалось сделать и остаться в живых.

— Ты что, не знаешь, что делает мужчина с женщиной? Люди посмеются, когда узнают, что великий вождь Кваньи...

— ...вышиб мозги Посвященному богу, слишком распустившему язык, — закончил Чабано. Он сурово взглянул на Райку, и тот замолчал. — Я выясню, что возможно сделать для того, чтобы вернуть девушку, и найду людей для этого. В этом можно не сомневаться.

— Я и не сомневаюсь, — ответил Райку. Он был достаточно умен, чтобы не давать обещаний за своих начальников, которые не знали о его двойной игре. — А что о Ксухотле?

— А что о нем? — бросил в ответ Чабано. — Просить меня найти этих могучих колдунов — то же самое, что просить змею охотиться на леопарда. Лишь по счастливой случайности могу я получить знание, которое стоит иметь.

Жесты и мимика Райку сказали Чабано, что в этом вопросе ничего не изменилось. Посвященные богу не дадут в руки Кваньи ни одной из колдовских сил, какими обладают, даже для того, чтобы узнать, как погиб Ксухотл. Они предпочитают оставаться в неведении, чем делиться с другими своим знанием.

В этом было различие между Первым Говорящим с Живым ветром и Верховным Вождем Кваньи. Ради знания Чабано отдал уже много и еще больше может отдать. Было и еще одно различие. Вождь знал, что Посвященные богу воспользуются колдовской силой победителей Ксухотла даже против Кваньи. Он не позволит им, если только сможет, приобрести силу, которая погубит его парод.

Райку исполнил ритуал прощания охотника с вождем и удалился. Слышно его было на безбожно далеком расстоянии, но, по крайней мере, он старался ступать тихо.

* * *

Валерия стояла на коленях рядом со скелетом и горой Огненных камней до тех пор, пока не увидела то, что хотел, чтобы она разглядела, Конан. Затем она поднялась. Казалось, каждое ее движение, каждый вздох могли вызвать эхо и разбудить то, что могло таиться в этом кошмарном каменном лабиринте.

Она попыталась прошептать, но не смогла издать ни тука. Тогда она сделала глубокий вдох, решила, что пусть все страхи поцелуют ее в зад, И громко рассмеялась,

— Так, значит, Золотые Змеи все-таки не легенда? Эта скотина потеряла свою чешую уже давно, но глазки как живые.

Конан кивнул:

— И я думаю, что она посвежее, чем тот труп зверя, что мы нашли в пещере с грибами.

— Лучше бы было наоборот, — сказала Валерия. — Даже целая шляпка того гриба показалась бы мне пирогом. — Она взглянула на киммерийца: — На что ты смотришь? На новую форму моего живота, после того как я почти ничего не ела последние дни? Киммериец улыбнулся:

— Ты легко восприняла известие, что мы разделяем эти туннели вместе с Золотыми Змеями.

Валерия моргнула — и поняла, что ее глаза не совсем сухие. Она отвернулась, и Конан проявил вежливость, позволив ей постоять так, пока она снова не взяла себя в руки.

— А как я должна была это воспринять? — спросила она наконец. — Сейчас, я думаю, мы уже достигли того, что нам остается либо сойти с ума, либо смеяться. Я буду смеяться, если, конечно, тебе все равно.

От хохота Конана загремело эхо и в куче осыпались камни. Он поцеловал Валерию в обе щеки, затем в губы и завершил это все шлепком по заду.

— Я поставлю тому рябому капитану выпивку, как только встречу его. Откуда бы у меня взялся такой боевой товарищ, если бы он не заставил тебя бежать?

— Лишь боги знают. Я бы лучше отправилась в путь с болотным троллем.

Она опустилась на колени и поставила сапоги на пол.

— Что ты собираешься делать?

— Конан, может быть, это наш последний клад с Огненными камнями. Ты что, забыл, что я из Красного братства, что у тебя имя среди бараханцев и что настоящий пират не оставляет сокровище пылиться?

Конан посмеялся и присоединился к ее занятию. Огненные камни были легкими для своей величины, и набитые ими по щиколотку сапоги не представляли большой обузы.

Но, конечно, в камнях может заключаться колдовство, такое же злое, как и колдовство в Ксухотле. Камин могут даже привлечь других Золотых Змей, живых, которые захотят отомстить за похищение сокровища их мертвых сородичей.

Валерии было все равно. И пусть колдовство погубит ее и киммерийца или пощадит, как будет угодно судьбе. Но оно больше не нагонит на нее страха.