Брак по завещанию - Кейт Донован

На какое-то мгновение Тринити было подумала, что он ее поддразнивает, потом поняла, что он говорит совершенно серьезно.

— Это неожиданность, мистер Райерсон, — пробормотала она. — Благодарю вас.

Зеленые глаза Джека наконец-то повеселели.

— Я не мог предложить ничего другого — из страха, что вам это наскучит и вы станете опасной.

— Вы опять путаете меня с Эрикой, — сердито заметила Тринити. — Мне начинает казаться, что вы никогда не залечите вашу сердечную рану. Думаете о ней и наяву, и, я уверена, в ваших снах.

— Если вы полагаете, что нынче ночью я буду грезить об Эрике, значит, вы невысокого мнения о собственном очаровании, — произнес Джек с шутливым поклоном.

Тринити покраснела и, стараясь спрятать смущение за небрежной усмешкой, быстрым движением встала с кресла.

— Я рада, что Мэри и Джейн не заглянули сюда в то время, как я делала глупцов из нас обоих. Давайте считать, что ничего не было, ладно? Я была бы чрезвычайно признательна вам за это.

— Согласен, А вы простите меня за то, что я воспользовался случаем.

— Это был всего лишь поцелуй, — успокоила его Тринити.

— Весьма искусный, но не с моей стороны.

— Это забыто, — сказала Тринити, но не удержалась от смеха, а потом добавила:

— По крайней мере сделаем вид, что это так. Не корите себя. В конце концов, я сделала все от меня зависящее, чтобы соблазнить вас. Было бы ужасно обидно, если бы вы уклонились от поцелуя без малейших колебаний. — Тринити помолчала, потом тронула Джека за руку. — От души надеюсь, что вы останетесь.

Он прочистил горло, прежде чем ответить:

— Я тоже.

— Доброй ночи, сэр.

— Доброй ночи, мисс Стэндиш.

* * *

С тех пор как Тринити узнала о завещании деда, она каждый вечер ложилась в постель с мыслью о временном браке, о замужестве без любви, омрачающем ее будущее. Поначалу ее страхи казались ничтожными по сравнению с пережитой утратой, но проходила неделя за неделей, и мрачная перспектива делить супружеское ложе с чужим для нее человеком все более угнетала ее наяву и во сне.

Благодаря лазейке, изобретенной Джеком Райерсоном, она могла теперь спокойно опустить голову на подушку и расслабиться, зная, что освободилась, хоть и без особой охоты, от такой судьбы. Понимая, что дед не одобрил бы сделки с приютом для сирот, она понимала и еще одно:

Эйб хотел бы, чтобы она любой ценой убедила Джека остаться и спасти «Шпору». И поскольку Джек почти наверняка уехал бы, если бы она настаивала на свадьбе, у нее не оставалось иного выбора, как подчиниться своему красивому советнику.

Тринити вздохнула, вспомнив об их поцелуе. Отдаться Джеку — значит поступить вопреки здравому смыслу, подумала она с нервным смешком. Нет сомнения, что он замечательный любовник, но она не готова взять себе любовника, пусть и самого прекрасного, и уж, во всяком случае, не такого, который любит другую женщину!

Поцелуй — это одно дело, напомнила она себе, однако позволить ему — или любому другому мужчине при данных обстоятельствах — лишить ее девственности в браке без любви? Это было бы ужасно, и ей стали бы невыносимыми его зеленые глаза и неотразимая улыбка. «Будь благодарна ему за то, что он нашел путь к спасению ранчо без необходимости принести в жертву твою гордость. И конечно, при условии, что он останется здесь».

Тринити прикусила губу, с тревогой подумав о том, как скверно было бы потерять в Джеке бесценного помощника. Если бы Рассел Брэддок со временем и нашел для нее другого жениха, весьма сомнительно, что это был бы советчик на уровне Джека. Она просто обязана найти способ уговорить его остаться.

«Он уже подсказал тебе, чего не следует делать. Прежде всего и главным образом постарайся не напоминать ему Эрику. Это значит, что ты должна прекратить болтовню о путешествиях. Не жаловаться. Не возводить напраслину на Уолтера Крауна. А самое главное, — строго приказала Тринити себе, — ты не должна больше пытаться соблазнить беднягу. Даже если…»

Вздохнув в задумчивости, Тринити погасила лампу и на секунду, всего на одну секундочку, позволила себе вспомнить поцелуй Джека. Потом прогнала прочь искушение, зарылась головой в подушку и погрузилась в сон.

* * *

Предрассветный завтрак Джека в кухне у Элены был уже в своем роде приключением. Она поставила перед ним бобы в остром соусе и восхитительно мягкие, вкусные тортильи. Даже кофе ему был подан необычный — с привкусом шоколада; такой кофе, как заверил его Клэнси, подают только по утрам. «И не вздумайте отказываться, — предупредил старик. — Вернее всего она уговорит вас выпить чистого шоколада, без кофе».

Джек узнал, что тетка Элены в старину была поварихой на огромном ранчо и что сама она переняла от тетки и сохранила в неприкосновенности столько старых обычаев, сколько могла. В особенности дорог ей обычай изобильного гостеприимства, и Джека она желает принимать как короля, несмотря на тяжелое материальное положение ранчо.

Подобно тому как Элена определяла атмосферу на кухне, привычки и философские принципы Клэнси преобладали на ранчо как таковом. Если у Джека и были какие-то сомнения на этот счет, они исчезли, как только он вышел во двор и увидел, что для него приготовлены оба коня, Плутон и Рейнджер — «лучший в мире ковбойский мустанг».

— У нас впереди долгий день, — объяснил Клэнси. — Ни один стоящий вакеро не попросит дать ему всего одну лошадь для такой тяжелой работы. Когда ваш старик Плутон выбьется из сил, Рейнджер его сменит.

— Так и будет, если Плутон выбьется, как вы считаете, из сил, — парировал Джек.

Пока они ехали рядом, Клэнси развлекал Джека рассказами о первых днях «Сломанной шпоры», когда предприимчивый рудокоп Абрахам Стэндиш начал создавать свою империю. Клэнси и Эйб работали на отца Уолтера Крауна до самой смерти патриарха, оставившего своему старшему рабочему половину ранчо Краунов, приведя тем самым в ярость собственного сына. Каждый из работников мог выбрать, с кем останется, и Клэнси клялся, что ни разу не пожалел о том, что ушел к Эйбу.

— Эйб — человек особого сорта, он таким был с самого начала. Мы были друзьями, что называется, водой не разольешь. Каждый из нас готов был подставить себя под пулю за другого. Но я-то пошел за ним из чистого себялюбия. Он был дальновидным и находчивым. Он собирался устроить ранчо, которое посрамило бы хозяйство Краунов, и мне хотелось участвовать в этом деле.

— Я начал читать его дневник прошлым вечером, — заметил Джек, — и увидел то, о чем вы говорите. Он в самом деле был дальновидным. И настоящим гением в организации работы.

— Хотелось бы мне, чтобы вы были с ним знакомы, — негромко проговорил Клэнси. — Думаю, он испытал бы облегчение, ежели мог бы узнать, что именно вы решились спасти «Шпору» в тяжелые времена. И взяли под свое крыло его маленькую девочку.