Соединенные Штаты России 2 (СИ) - Лим Дмитрий

Никто не возражал, все внимательно слушали.

После той кровавой бойни, что они посмотрели буквально полчаса назад, настроение было мерзким. Уже почти у дворца, завидев охрану, Андрей сказал:

— Бойню устраивать не желательно, поэтому просто идем к солдатам, и ты, Скрип, выходишь вперед и снимаешь очки. Если прокатит, пройдем, если нет… Ну, сами понимаете.

Похоже, охрана была уже наслышана о том, что в город пришли удивительные боги, поэтому трюк с очками сработал на ура. Да и запыхавшийся Махо, как раз в это время догнавший компанию, что-то скомандовал громким голосом, и бойцы повалились ниц.

Самым странным было то, что дворец, по сравнению с пирамидой, выглядел достаточно убого: просто большое каменное здание, где анфиладами тянулись расписанные комнаты.

Не было таких сложных каменных рисунков, не было символов пирамиды с «глазом», да и каменная кладка не производила впечатление чего-то идеального. Радовало только одно: под каменными сводами было хоть и сумрачно, но значительно прохладнее, чем на улице.

Глава 17

Больше всего эти покои напоминали гигантский сумрачный коридор. Из-за отсутствия света даже днем горели факелы. Вдоль стен располагались разнообразные предметы местной меблировки. Часть из них: некоторые полностью, а на некоторых — только детали, были отлиты из золота.

Под каждым факелом с двух сторон этой анфилады стояли вооруженные воины, которые при виде идущего впереди Скрипа и его отчетливо сияющих глаз, падали ниц.

— Рим, а это что такое? — Цинк кивнул на гигантский, занимающий чуть ли не половину стены в одной из условных «комнат» каменный диск. Сами помещения отделяли друг от друга только огромные арки проходов.

То, что изготовлена каменная штука ацтеками, не вызывало сомнений. Из центра таращилась какая-то злобная морда, весь диск сплошь был покрыт очень сложной резьбой, а еще на края указывали восемь крупных стрелок.

— А это, Костя, очень интересная игрушка. Называется Солнечный камень. Это календарь. У них довольно сложная система летоисчисления, если правильно помню, она разбита на отрезки по пятьдесят два года, но на таких штуках отмечался еще каждый день года. И каждый день посвящен какому-то новому божеству. Есть еще календарь ритуалов, и он тоже заключен сюда, в этот круг, — Разумовский невежливо ткнул пальцем в каменный диск.

Скрип, отошедший уже метра на три, повернулся к ним и сказал:

— Ребята, чем больше я на все это смотрю, тем больше мне хочется вернуться в родную-любимую Испанию, под крылышко святой нашей матери-церкви.

— Не ссы, — усмехнулся Андрей. — Не за один день, конечно, но мы сменим этот зверинец. А то, что легко не будет, мы изначально знали. Топай давай. Вон уже свет в конце туннеля.

Метров через тридцать каменный сарай с охраной закончился, и команда вышла на уставленное могучими колоннами открытое пространство без стен. Только крыша намекала на то, что это все еще жилой дом. Здесь столпилось несколько сотен народу.

Во-первых, на расстоянии вытянутой руки друг от друга по периметру террасы, стояли парадно одетые вояки — охрана. Во-вторых, возле колонн кучковались гости или придворные, хрен их разберет, кто такие, но все богато одетые. В-третьих, на другом краю этой «парадной залы» золотилось некоторое подобие пьедестала — три ступеньки вели к обширной площадке, на которой высилось каменное кресло.

— Охереть… Слышь, Цинк, неужели это тоже листовое золото? — Бык даже тихонько присвистнул от удивления.

— Ну а что ты удивляешься? Сам видел: золото здесь граммами не меряют.

Они замерли в дверях, рассматривая двор и сидящего на каменном троне пожилого мужчину. В целом, все было то же самое: перья, золото, камни, много оружия и море черноволосых голов. И все эти сотни людей сосредоточили взгляды узких черных глаз на пришельцах.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

В отличие от многих присутствующих, волосы мужчины на троне были достаточно светлого цвета, но не белые, а седые. За спинкой его сиденья, на двух противостоящих колоннах, было натянуто гигантское полотнище с изображением чего-то яркого, пестрого и не очень понятного.

Через некоторое время Рим разобрался, что это изображение человеческого лица в окружении странных деталей:

— Ага. Вот, ребята, смотрите на этот баннер. Это и есть

кровавый бог ацтеков — Уицилопочтли. Прямо сейчас мы и

будем его свергать, — нехорошо ухмыльнулся он.

Изображение бога имело столько деталей, что рассмотреть и понять все сразу было невозможно. Глаза бойцов вылавливали отдельные мелочи: череп огромного орла украшенного перьями, клюв нависает над глазами, как козырек; одну из рук обвивает кольцами раскрывшая пасть змея; из вооружения — лук, стрелы, ножи. И еще что-то похожее на бубен, и нечто напоминающее жезл, и еще куча всякой непонятной хрени…

Возможно, когда они подошли к дворцу, кто-то из охраны успел улизнуть и сбегать предупредить. Но их явно ждали. Лица всех присутствующих были обращены к проему, ведущему из дома со стенами на эту открытую площадку.

Тишина стояла гробовая, даже слышно было, как шелестят ткань и перья на легком ветерке. Широкий проход между колонн был свободен. Рим скомандовал:

— Скрип слева, Цинк справа. Двинулись!

Как ни странно, особого страха не было. Скорее, Разумовский испытывал некий боевой азарт, понимая, что вот эти минуты решат все. Встанет ли император и поклонится или же пожелает помереть на своем троне?

В принципе, варианты были равносильны, и Разумовского устроил бы любой исход. Просто, кланяющийся император был немного более удобен.

Самым интересным было то, что никто в этом зале не пытался упасть перед ними на колени. А Махо, вместо того, чтобы как положено, громогласно объявить о прибытии новых богов, стыдливо прятался где-то за спинами Кота и Быка, а потом примерно в центре зала и вообще скользнул в сторону и скрылся в толпе.

Впрочем, ничего другого от него Рим и не ожидал. Власть властью, но если он ее не сам завоевывал, а получил из рук «папы и мамы», то такой поступок вполне нормален.

Они остановились в пяти-шести метрах от трона и Разумовский тихонько сказал:

— Кость, подогрей нижнюю ступеньку.

Вряд ли кто-то из присутствующих видел, как плавится камень, но, очевидно, эффект оказался слабоват — император даже не поджал ноги, хотя волной жара его обдало однозначно.

— Что забыли вы в моей империи, чужаки?

— Это больше не твоя империя, — ответил Рим.

По залу волной пронесся гул голосов и мгновенно стих, а Бык за спиной Рима тихонечко прошептал:

— Тоже мне… Император… Было ваше — стало наше.

Седой на троне как-то странно заперхал, и Андрей даже не сразу понял, что это он изображает смех. Именно изображал, даже не слишком удачно. Смешно ему точно не было. Закончив издавать эти странные звуки, император ответил:

— Мало завладеть оружием Богов! Нужно еще обладать их силой и умом! Чем докажешь ты, чужак, что достоин моего поклона?

— Что ты хочешь получить в доказательство?

— Бой! Бой без оружия Богов. Сможешь ли ты победить моих лучших воинов⁈

Рим смотрел на императора, и в душе просыпалось, что-то вроде невольного уважения: «Силен мужик! Вот быть не может, чтобы не боялся он лазера, но ведь сидит как влитой, и место уступать не собирается! Впрочем, другой бы до трона и не добрался.».