Ловкач и Хиппоза - Белошников Сергей Владимирович

– Вот здесь остановите, – велел я таксисту.

Заскрипели тормоза, старую развалюху чуть не занесло на мокром асфальте, когда таксист резко прижал машину к обочине дороги. Я сунул ему деньги и, не дослушав слов благодарности за щедрые чаевые, вылез из машины. Подождал, пока "волга", стреляя раздолбанным глушителем, развернется на узкой дороге и уедет. И только тогда зашагал от развилки направо. Я не хотел, чтобы шофер такси увидел, в какую именно сторону я пошел.

Я прошел мимо постамента со здоровенным гипсовым лосем. Впереди показался небольшой мостик через неширокую лесную речушку. Я направился к мостику, держа в руке спортивную сумку с дорожным барахлом. По-прежнему моросил нудный мелкий дождь. Было холодно. Я поднял воротник своей кожаной пилотской куртки, которую одел поверх джинсовой. Где-то далеко, в лесу, настырно куковала кукушка. Если ей верить, скорая кончина мне не грозит.

Я миновал мостик и пошел по заасфальтированной подъездной дороге к воротам в ограде из частой металлической сетки, выкрашенной в белый цвет. У ворот, возле кирпичной будки меня уже поджидали двое охранников. А за воротами дорога убегала на пригорок, к огромному белому особняку под плоской крышей, в котором и жил мой бывший товарищ по институтской учебе.

Этих двоих антоновых охранников я знал в лицо. Они, судя по всему, тоже меня помнили: не стали задавать никаких вопросов, открыли калитку и один из них лениво махнул мне рукой. А может быть, им заранее дали из дома команду меня беспрепятственно пропустить. Так же молча я помахал им в ответ и пошел по дорожке к дому.

На широком мраморном крыльце меня встретил еще один неулыбчивый охранник, здоровенный малый со сплющенным носом и ушами, очень похожими на листья капусты, которые злобно погрызли гусеницы. Мы прошли в гигантский вестибюль, где я без лишних напоминаний отдал ему своего "макарова". Но он все равно обыскал меня. Так было всегда и я ничуть на него не обижался: у каждого своя работа – у него своя, у меня своя. Ведь в случае чего именно ему Антон голову оторвет. В прямом смысле и без лишних разговоров. К тому же, насколько я знаю, в этом доме обыскивали всех без исключения. По крайней мере на моей памяти. Потом охранник через не менее огромную, чем вестибюль, гостиную, провел меня в каминную. Именно там меня обычно и инструктировали. Помощники Антона.

* * *

Я молчал.

На старинный инструктированный перламутром столик легла пластиковая папка с документами.

– Все, как обычно. Техпаспорт, справка купли-продажи, доверенность на твое имя, – сказал Антон.

Вальяжно развалившись, он полулежал напротив меня в глубоком кожаном кресле, курил свои неизменные коричневые сигареты. Умные синие глаза поблескивали за чуть затененными стеклами очков. Очки, честно говоря, меня слегка удивили. Раньше я никогда его в очках не видел. И потом, хотя Антон выглядел расслабленно, все равно в нем чувствовалась некая напряженность. Не свойственная ему.

Дело происходило в левом крыле его особняка, в большой каминной комнате. По застекленному потолку часто стучали капли дождя. В камине уютно потрескивали горящие поленья. Кроме меня и Антона в каминной было еще двое.

За спиной Антона, сутулясь, примостился на краешке другого кресла его постоянный телохранитель. Рыжий, тот самый, который мне сегодня звонил. У него действительно огненно-рыжая, короткая шевелюра. Рыжему слегка за тридцатник, верный антонов пес: скажи он ему – прыгай в горящий камин и ори от радости – Рыжий, не раздумывая, прыгнет. И заорет. Преданная псина килограммов под сто весом. Помнится, кто-то однажды шепнул мне на ушко, что Антон спас его от вышки, а потом и вообще вытащил из тюрьмы. Настоящего имени Рыжего я не знал.

Второй парень пристроился на пухлом диване, в углу, возле застекленной стойки с дорогими охотничьими ружьями. Парень был в костюме-тройке и дорогом галстуке. Он листал иллюстрированный журнал, время от времени искоса поглядывая в нашу сторону. Парня – блондина с ухоженной шевелюрой, если мне не изменяет память, звали Женя. Интеллигентного вида, да и костюм на нем хорошо сидит. И галстук подобран со вкусом. У Антона он занимался вроде как чисто финансовыми делами. Один из его заместителей. Никакого отношения к перегонам машин он не имел, насколько я знаю, и мне было совершенно непонятно, почему он тут сидит.

Мне вообще многое было непонятно. И многое сейчас меня настораживало. Обычно все происходило более буднично, что ли. Я приезжал, быстро получал документы, кто-нибудь из антоновых людей коротко, в пяти-шести фразах, инструктировал. Потом я садился в машину и уезжал. И кстати: меня всегда заранее, дня за три предупреждали о поездке. Сегодняшний утренний звонок – это что-то новое. И Антон какой-то не такой, и Женя здесь зачем-то ошивается. И почему Антон лично занимается инструктажем?

Не нравилось мне все это. Очень не нравилось.

Я вытряхнул бумаги из папки, стал просматривать – внимательно, как никогда. Документы были в полном порядке. Просмотрев, я снова засунул бумаги в папку. Женя внезапно поднялся и подошел ко мне. Бросил на столик рядом с папкой незапечатанный узкий конверт. Это тоже было непривычно: раньше он лично денег мне никогда не передавал.

– Пятьсот на дорожные расходы. Пятьсот – аванс, – быстро проговорил Женя. Он чуть-чуть заикался.

Я вытащил деньги из конверта и внимательно их пересчитал. Половина была стодолларовыми купюрами, половина – более мелкими, двадцатками. Это хорошо. С мелкими всегда меньше мороки при обмене. Все было, как обычно – и в то же время как-то не так.

– Балабуха будет ждать тебя завтра, у себя дома, начиная с пятнадцати часов. По приезде позвонишь ему, телефон его ты знаешь. Отдашь машину из рук в руки – и тут же назад. Ты меня понял? – спросил Антон.

– Понял, понял, – ответил я, запихивая деньги обратно в конверт. – Не в первый раз, Антон. Я же у него был.

– В прошлый раз ты передавал машину не самому Балабухе, – уточнил Антон.

Он был прав. Но тем не менее Балабуху-то в лицо я знал.

Сбоку в стене бесшумно открылась дверь, и в комнату вплыла розовая старушка с подносом в руках. На подносе стоял кофейник и чашки. Я обалдел: это еще что за божий одуванчик?! И что она делает здесь, у Антона?

– Кофе, Антошенька, – лучезарно улыбаясь, объявила старушка и поставила поднос перед Антоном. – Крекеры принести?..

– Спасибо, бабуля, не надо, – сказал Антон.

Я чуть не рухнул с кресла. Это надо же, бабушка! Я как-то раньше не задумывался над тем, что у Антона тоже может быть родня, как у всякого обыкновенного человека.

Антон сделал мне приглашающий жест:

– Угощайся.

Я налил кофе в миниатюрную чашку. Антон подождал, пока старушка покинет комнату, и снова завел ту же шарманку:

– Отдашь Балабухе машину и все документы. Он тебе – билет на самолет. Как только отдашь, сразу мне позвонишь. Прямо из Сочи. Сюда. Понял? Ты меня понял?

При этом у него был очень серьезный, даже чересчур, на мой взгляд, серьезный вид. Но я же не мальчик. И не в первый раз еду. К этому самому Балабухе. Тот еще бандит, кстати, если припомнить его рожу. Мне уже стало все это надоедать. Поэтому в ответ я лишь мрачно буркнул:

– Да понял я все.

Антон медленно отставил в сторону чашку с кофе. Так же неторопливо снял очки. Внимательно посмотрел на меня.

– Можешь не волноваться. Машина абсолютно чистая, – вдруг сказал он. – Пригнана на прошлой неделе из Швеции.

Меня прошиб холодный пот. Во-первых, Антон никогда со мной не разговаривал на эту тему – о чистых машинах. И второе: почему он сказал про Швецию? Случайно? Или это намек на то, что он каким-то невероятным образом узнал про мои планы и рекомендует не рыпаться? Как мне реагировать на его слова?

Я не знал, что и подумать.

Надеюсь, что на лице моем все это никак не отразилось. Я пожал плечами:

– Это меня не интересует. Мое дело – доставить машину клиенту в целости и сохранности.