Сёрфер. Вкус холода (СИ) - Востро Анна

– Потому что здесь бар? – хмыкаю я.

Отрицательно качает головой, сохраняя серьёзное лицо.

– Нет. Потому что это самое отдалённое и малолюдное помещение клуба. Я заглядывал сюда, когда искал нужный зал, как только приехал.

– Я тебя сюда не приглашала. Хочу побыть одна, – выразительно смотрю на него, мол, вали отсюда.

– Уверена?

– Уверена!

Мы молча буравим друг друга глазами.

– Что желаете выпить? – обращается к Киру бармен, воспользовавшись наступившей паузой, – У нас сегодня коктейль дня – «секс на пляже». Два по цене одного!

Не отрывая от меня взгляда, Кир вскидывает одну бровь и его губы невольно расползаются в усмешке, которую он пытается, но не может сдержать и я точно знаю какой секс на пляже он сейчас вспомнил.

– То, что надо! Давайте!

Фыркаю и демонстративно отворачиваюсь, отпивая свой кофе.

Бармен принимается ловко смешивать ингредиенты. Как только первый бокал с декоративным пляжным зонтиком оказывается на барной стойке перед моим соседом, тот сдвигает его ко мне.

– Позволишь тебя угостить?

Перемещаю коктейль обратно.

– Я не люблю «Секс на пляже».

– Правда? И давно?

Одариваю его тяжёлым взглядом, отмечая, что на его губах всё ещё продолжает играть лёгкая усмешка.

Придурок!

– Какая часть фразы «хочу побыть одна» тебе непонятна? От-ва-ли!

– Что так грубо?

– А ты по-другому не понимаешь!

Его лицо снова принимает серьёзное выражение. Кир берёт в руку бокал и медленно тянет напиток через соломинку, наблюдая за моим напряжённым лицом.

– Отвалю. Только сначала скажи мне, что это было сейчас? Там, на сцене?

– А что там было? – я изображаю недоумение.

– Да брось! Может, хватит уже отрицать очевидное?

– Послушай, что ты опять ко мне привязался, а? Я не знаю, чего ты там увидел «очевидного». И мне кажется, мы уже всё выяснили.

Я выпиваю ещё несколько глотков кофе. Он отпивает следом свой коктейль. Задумчиво теребит между пальцев пляжный зонтик.

– Все эти дни после съёмки я постоянно думаю о тебе. И не могу отделаться от мысли, что мы снова случайно встретились не просто так.

От этих слов, я чувствую, как поднявшееся раздражение стремительно улетучивается, и моя защитная броня снова начинает разваливаться. Бармен ставит перед ним второй бокал. Кир слегка наклоняется вперёд, ко мне, но не делает попытки прикоснуться. Просто смотрит своим фирменным штормовым взглядом и проникновенно произносит.

– Ты ведь помнишь, как нам было хорошо с тобой? Там, в Коктебеле?

А вот это уже удар ниже пояса!

Я еле сдерживаюсь, чтобы не психануть, и не плеснуть ему в лицо «Сексом на пляже». Вместо этого резко выдыхаю, тоже слегка наклоняюсь к нему, невольно опуская глаза на его губы, замечаю, как он сразу же в ответ зависает взглядом на моих. Но тут же вскидываю их обратно к его глазам и, копируя его проникновенную манеру речи, изрекаю.

– Слушай, дорогой! Для того, чтобы просто потрахаться, я тебе могу прямо сейчас посоветовать, как минимум одну кандидатуру, которая очень даже не против. Вернее, я тебе её уже советовала. Хотя, думаю у тебя и так не должно быть никаких проблем с тем, чтобы найти себе желающих на ночь, – и с металлом в голосе добавляю, – Только Аню не трогай!

– С чего ты взяла, что я её трогаю? – на его губах опять проскальзывает лёгкая усмешка, а взгляд снова опускается на мой рот.

Выпрямляюсь, вытягиваю спину и скрещиваю руки в защитном жесте.

– Я тебе серьёзно говорю! Ты зачем к ней подходил?

– Поговорить. С хорошей, красивой девушкой приятно разговаривать.

– Просто поговорить. Угу, – скептически сдвигаю брови, – Именно когда они поссорились с Артёмом?

– А почему тебя так волнует судьба Ани? – Терновский зеркалит моё скептическое выражение лица.

– А потому что, как ты верно заметил, – девушка очень хорошая! Так зачем лишний раз доказывать хорошей девушке, какой ты сукин сын?

Он хмурится, явно припоминая наш разговор трехлетней давности на эту тему.

– По-твоему я не могу подойти к хорошей девушке, чтобы просто поговорить?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Перестань! Ты прекрасно понял, о чём я. Разговаривай с другими сколько угодно и как угодно. Её не трогай!

– Как скажешь, дорогая? – снова усмехается.

Господи! Ну что за человек! Что за талант выбешивать!

Я допиваю свой кофе, со звонким стуком ставлю пустую чашку на блюдце. Оплачиваю напиток, встаю, намереваясь уйти, но он крепко хватает меня за руку, останавливая.

– Так ты считаешь, я к тебе «опять привязался», чтобы «просто потрахаться»?

– А разве нет?

– Уверяю тебя, если бы я хотел «Просто Потрахаться», я не стал бы возмущать ваше семейное счастье, гражданка … как тебя по мужу?

– Тихонравова. Я не меняла девичью фамилию, – пытаюсь вырвать руку, но он сжимает её сильнее.

– Тихонравова? Да уж, совсем «тихо-нравова»! – фыркает, но тут же следом удивляется, – Почему не меняла? У супруга некрасивая фамилия?

– Нормальная. Много документов надо было переоформлять, не стала заморачиваться. Пусти! – снова дёргаю рукой в попытке освободиться.

– И он не настоял?

– А должен был? Какая вообще разница?

– Большая! Но, речь не об этом. Так вот, если бы я хотел «Просто Потрахаться», предпочёл бы не замужнюю. Никогда не связываюсь с замужними женщинами.

– Как похвально! Ну, значит, ты хочешь «Очень Круто Потрахаться», а это вакантное место в моей жизни уже занято. Так что, я тебе уже сказала и повторяю снова, если недопонял – иди к чёрту!

Он, наконец, отпускает мою руку, и я быстро выхожу из бара.

***

Возвращаюсь в зал, где продолжают гулять корпоратив сотрудники и гости фирмы Максима. Подхожу к Барычеву, благодарю за прекрасную вечеринку и сообщаю что мне уже, к сожалению, пора ехать – завтра работа рано с утра. Он сожалеет, что не успел уделить мне больше внимания, восхищается тем, как мы с Артёмом зажгли в танцевальном конкурсе. Мы целуемся, обнимаемся на прощание, желаем друг другу всяческих благ и успехов, обещаем держать связь. Я присаживаюсь за тот же столик к Маше, наливаю себе стакан воды, заказываю такси, в ожидании, когда подъедет таксист, беседую с подругой и соседками. К счастью, Кир в зал пока не возвращается.

– Мы действительно что-то последнее время отдалились друг от друга, подруга. Надо бы пересечься в ближайшие дни, сходить куда-нибудь, поболтать. Как насчёт завтра вечером? – предлагает Маша.

– Завтра вечером? Давай. Куда сходим?

– Можно в наш любимый ресторан с бильярдом. Помнишь, как мы там рубились в пул раньше?

– Конечно, помню! Да, было бы здорово!

– Значит, договорились, – кивает она и тут же замечает, – Ты странно себя ведёшь сегодня, подруга. Что с тобой?

– Странно? Ты о чём?

– Все эти взгляды, танцы. Убежала как золушка сразу после конкурса. Твой «волшебный принц» за тобою следом. Туфельку не забыла потерять по дороге?

– Маш, я тебя умоляю – перестань нести чушь!

– Чушь? Ладно – пусть чушь. Так что насчёт встречи завтра?

– А, да. Часов в шесть вечера тебя устроит?

– Вполне. И Вадима с собой прихвати – его я уже вообще сто лет не видела. Тогда встретимся прямо там. Надо только столик заказать.

– Я сейчас закажу, пока буду ехать в такси.

– Уже поедешь? А как же твой «волшебный принц»? Кстати, где он?

– Понятия не имею! Может, уже уехал. И прекрати его так называть!

– Ладно, не нравится «волшебный принц» – будет просто «волшебный». Не против?

Даже если я и против, возражать смысла нет – прозвища, с лёгкостью придумываемые Беляевой новым знакомым, закрепляются навсегда.

– Да нет, не уехал. Вон его куртка лежит за тем столиком, рядом с его приятелем.

Наблюдательная какая!

– Тихонравова, вот знаешь что? Если хочешь знать моё мнение…

Ой, нет! Когда Маша начинает именно с этой фразы, предваряя её моей фамилией – это всегда не к добру. Далее вещи и явления называются своими именами, не размениваясь на сантименты и чувство такта. И, надо признать, её наблюдения всегда оказываются верными, даже там, где мне бы не хотелось, чтобы она совала свой вездесущий нос.