Исход неясен (Гарри Поттер – Женская Версия) (СИ) - Мах Макс

— С детьми?

— Ну, ты же знаешь, что у нас с Джеймсом было двое детей!

— Знаю, — кивнула Анна. — Что случилось с Хэтти?

— Вот, вот! — пыхнула дымом Лили. — Слушай, я как раз об этом… Давно хотела кому-нибудь рассказать, да некому. Попробовала поговорить с Кингсли Бруствером, так уже назавтра пришел Дамблдор и начал меня воспитывать. Пожаловалась мужу… Я имею в виду, Питеру. Я о Сметвике…

— Я поняла, — поддержала Анна рассказчицу.

— Знаешь, что он мне сказал? Сказал, не будь дурой! Не лезь куда не следует! Струсил… Представляешь, он струсил! Даже говорить на эту тему не захотел. Сказал, Дамблдор знает, что делает. Представляешь?

— Представляю, — кивнула Анна. — Но не знаю пока, о чем речь. Объясни по-человечески!

— По-человечески… — Лили одним глотком допила свой коньяк и потянулась к бутылке. — Не возражаешь, если я разолью?

— Ни в чем себе не отказывай! — отмахнулась Анна. — Не молчи, рассказывай дальше!

— В тот вечер у нас были Сириус и Люпин. Посидели, выпили, посмеялись, вспоминая, как мы отмечали Хэллоуин в Хоге. Тебя, к слову, вспомнили. Я спросила Сириуса, почему ты не пришла. А он помялся так, знаешь… Сделал собачьи несчастные глаза и говорит. Я, мол, Лили, сделал самую большую глупость в своей бестолковой жизни. Но рассказывать, о чем идет речь, не стал. Отказался.

«А ларчик просто открывался, — не без горечи усмехнулась Анна. — Женщина, на которой он обещал женится, поймала его с другой».

Эту историю она по крупицам выгрызла из трех писем с извинениями и просьбами понять и простить. Но Анна его, видимо, не простила. Тогда, наверное, он и бросился признавать и «удочерять» Лизу. Не хотел, наверное, выглядеть перед ней последним говном.

— Дальше! Что было дальше? — спросила, заметив, что ее сигарета, про которую она совершенно забыла, догорела до фильтра.

— Они ушли, — Лили закурила уже вторую сигарету и сделала приличный глоток из бокала. — Джеймс полез целоваться. Потянул меня в спальню, а мне, как назло, совсем не хотелось. Вот никак! Понимаешь? И тут дети проснулись. Заплакали в два голоса, и я бросилась в детскую. Успела только войти, как внизу взрывом высадило дверь. Бомбарда[2] или что-то такое… Я даже испугаться не успела… Наверное, эта скотина аппарировала прямо из холла. Возник сука передо мной… Я слова сказать не успела, а он, вроде бы, небрежно так… отмахнулся от меня, и я полетела. Беспалочковая, невербальная, с левой руки. Представляешь, какая сила? Меня впечатало в стену, и все. Больше ничего не помню. Очнулась в Мунго через пять дней. Потом уже задумалась, отчего так долго? Не было у меня таких повреждений, чтобы пять дней в отключке лежать. Сотрясение мозга, ушибы… Обычному целителю максимум на день работы! А я провалялась там пять дней! И такая дура, прости господи! Мне бы попросить кого-нибудь… У меня в Мунго, знаешь ли, было тогда много знакомых… Я после Хога пошла учиться на колдомедика, год прозанималась, но потом забеременела… Неважно! Были знакомые. Порядочные люди. Могла попросить сделать проверку на зелья, но не додумалась.

— Думаешь, тебя специально держали на зельях? — уточнила Анна.

— Ты слушай дальше, — остановила ее неожиданно разговорившаяся подруга. — Сейчас поймешь.

Она судорожно сжала бокал. Сделала глоток. Потом еще один.

«Напьется» — констатировала Анна. — Впрочем, пускай! Иногда это просто необходимо…»

— Так, о чем это я? Очнулась. Вспомнила. Спрашиваю, где Джеймс, где дети? Где все? Но мне никто ничего не говорит, заговаривают зубы, несут какую-то околесицу… Потом, ближе к вечеру, появляется Дамблдор…

— Ты же его знаешь! — продолжила после короткой паузы, понадобившейся, чтобы допить коньяк. — Завел волынку о добре и зле, о тьме и свете, о всеобщем благе, и мне, веришь, стало так страшно, что я чуть в обморок не упала. Спасло то, что лежала, да и накачали меня успокаивающими, как я теперь понимаю. Как раз перед его визитом зелья давали, а я, дура, даже не спросила, что дают и зачем.

Лили замолчала и снова потянулась за бутылкой.

— Уверена? — осторожно спросила Анна. Ну, не запрещать же ей, в самом деле! Взрослая женщина, должна сама понимать.

— Уверена!

— Тогда, будь любезна, закусывай! — попросила Анна.

— Права, — тяжело вздохнула Лили. — Как всегда права…

Она цапнула с блюда эклер и едва ли не по-пролетарски сразу откусила большой кусок. Было видно, торопится. Не рассказанная история жжет ее изнутри. Торопит, подталкивает, но разум согласен с мнением подруги и требует съесть что-нибудь жирное и сладкое, а то действительно развезет.

— Берси! — позвала Анна домовика. — Завари нам, пожалуйста, свежий кофе. Покрепче, как я люблю.

— Будет исполнено, хозяйка Анна!

— Думаешь, этот уже остыл? — спросила Лили, прожевав пирожное.

— Думаю, остыл, — кивнула Анна и поторопила подругу:

— Ешь давай!

Ей тоже не терпелось. Хотелось услышать историю до конца, но она держала себя в узде. Напиваться — последнее дело, а пьяная женщина — это вообще ужас. Так что, пусть лучше закусит.

Между тем, Лили добила-таки пирожное, запила остывшим кофе, промокнула губы салфеткой и закурила очередную, — какую-то по счету, — сигарету. Делала она все это размеренно, нарочито спокойно, чтобы продемонстрировать свою «вменяемость».

— В общем, — сказала, выдохнув сигаретный дым, — вымучил меня своими сентенциями о всеобщем благе и силе любви, а потом сообщает, что Джеймс убит. Предал нас Сириус. Привел к нам в дом Волдеморта и пожирателей… Волдеморт убил Джеймса. Меня тоже хотел убить, но использовал недостаточно сильное заклинание, и я выжила. Потом кинул в Гарри Аваду, но что-то пошло не так, как он рассчитывал. Гарри заклинание отразил, и оно ударило в самого Волдеморта. Наплел еще какую-то хрень… Но мне уже было не до этого. Спрашиваю, что с Гарри, а у самой слезы в глазах. Джеймс… Я, может быть, его и не любила, но он был мой муж. Мы прожили вместе почти три года, а знакомы были и того больше. Был и не стало. Страшно даже подумать. Но я, первым делом спросила о Гарри. Это же в него Волдеморт запустил Аваду. Дамблдор меня успокоил, сказал, что Гарри почти не пострадал. Только шрам на лбу, наверное, останется. Но мальчик герой. Избавил магический мир от Темного Лорда. Спас множество жизней и все-такое. Минут десять вещал, не давал мне слова вставить. А я… Я была какая-то заторможенная, куда только весь мой темперамент подевался? В общем, он снова завел свою шарманку, но я в конце концов все-таки сформулировала вопрос: что с Хетти? Не пострадала ли она? Тут он состроил постную рожу и говорит: «Девочка моя, мне так жаль. Твоя Хетти больше не с нами». Вот тогда у меня и случился первый приступ… Целители называют это «Непереносимым ужасом». Это, как нервный срыв или истерика, но человека вырубает сразу и напрочь. Болезнь хроническая и, по сути неизлечимая. Ничего ужасного, если честно. Два-три глубоких обморока в год, и неделя-другая на восстановление после каждого приступа. Практически здорова, если смотреть со стороны…

«Ну и ну, — поразилась Анна рассказу Лили. — Это просто фантасмагория какая-то, а не жизнь!»

— А теперь смотри, — Лили переключилась с одного на другое достаточно быстро. Погасила эмоции. Стала серьезна, заговорила более, чем четко. — Во-первых, мне Леди Лонгботом показала позже утренний выпуск «Ежедневного пророка» от первого ноября. Там четко написано, что Гарриет была убита Волдемортом, что был бой, потому что Сириус вернулся забрать какую-то вещь, был атакован пожирателями, и рядом с домом вспыхнуло чуть ли не настоящее сражение. Люпин вызвал подмогу из ордена, кто-то из соседей кликнул авроров. Итоги боя были тогда еще неизвестны, но утверждалось, что есть многочисленные жертвы с обеих сторон, а среди, предположительно, погибших названа наследница Энгельёэн. Однако, уже через день историю начали рассказывать совсем по-другому. Оказывается, мы с Джеймсом дрались до последнего, и я, в буквальном смысле, пожертвовала жизнью, чтобы спасти Гарри, но каким-то чудом осталась жива. Никакого боя, оказывается, не было. На руины дома прибыл Дамблдор с членами ордена Феникса, разогнавшими пожирателей, которые попытались пробиться к Гарри. Он забрал меня и Гарри в Мунго и сразу же дал интервью. Чуть-чуть не успел к первому утреннему выпуску газеты, а то бы разъяснил все непонятки сразу, не оставляя на потом. Кстати, Сириус стал предателем только на третий день, но его участие в бою было вымарано еще во втором, вечернем выпуске «Пророка». Это, Анна, все еще «во-первых». Теперь, во-вторых. Ты слышала когда-нибудь, чтобы Авада не просто кого-нибудь убила, но именно развоплотила? А про то, что Авадой можно сломать стену? Нет? Не слышала? Но именно такую херню продал публике «Пророк». Не знаю, зачем. Даже предположить не могу. Но это тот нарратив, который звучит все эти годы. Вначале был сыроват, конечно, склеен на соплях, но со временем его причесали и растиражировали. А Хетти… Хетти полностью исчезла из истории. Не убита, не ранена, ее просто нет. Гарри есть, а Гарриет — нет, и, вроде бы как, никогда и не было. Такой посыл.