Туман над тропами - Алекс Змаев

Способность связно думать я обрела спустя какое-то весьма немалое время. На сей раз обнаружила себя лежащей у Сучка на груди, носом подмышку. И новый, незнакомый ранее запах… Ноги широко раскинуты. Больно. Забыла, что в этом теле я девушка… была. Мысли разбредаются, как непослушное стадо, и я засыпаю.

Проснулась, почувствовав, что меня куда-то передвигают. Открываю глаза. Сучок уже встал, переложив мою голову с себя на охапку травы. Неравноценная замена! Сидит на корточках и смотрит на меня. Сейчас задаст традиционный вопрос: "Тебе как?" Уже и рот раскрыл. Ну почему мужчины такие глупые, особенно "после того, как"? "До того" порой выглядят умными…

— Не жалеешь?

Я восхитилась: он умудрился задать вопрос, на который можно ответить! Умница Сучок, к двадцатому веку любовники определенно деградировали.

— Не жалею. А теперь скажи, где мы и как я здесь оказалась.

— В убежище Мягкой Лапки.

— Каком убежище?!

— В поселке мы прятались во время ураганов в "мужском доме". А у Мягкой Лапки здесь только хижина, которую любой торнадо развалит, как только коснется. Когда она нашла неподалеку эту пещеру, оборудовала ее как запасное жилище. Мой отец ей помогал и меня брал с собой.

— Вот, значит, как… А мне она это место не показывала.

Обвожу взглядом пещеру, или правильнее ее все же назвать гротом. Неглубокая, сухая, с ровными каменными стенами. Примерно в полтора моих роста высотой и шагов двадцать до выхода. Я лежу в глубине грота на "полке", образованном приподнимающимся полом пещеры и застеленном охапками душистого местного "сена". Приподнимаюсь, медленно сажусь и подвигаюсь к краю уступа, свешиваю ноги вниз. Все тело болит: ну мы и погуляли…

— А как мы вчера сюда попали?

— Ты напилась отвара и так и уснула у костра, будил — не желала просыпаться. В хижину мне нельзя, тогда я вспомнил про это место и отнес тебя сюда.

Еще раз оглядываю грот. Стены очень ровные, ни трещинки, ни камешка, и никаких следов воды. Гладкий базальт. Похоже, когда-то это было боковое жерло вулкана, последняя порция остывающей лавы образовала уступ и заднюю стену грота, оплыв каменным "языком". Внизу у входа громоздится куча сухих веток для очага и стоят несколько керамических горшков. Сам вход, довольно широкий, перекрывают поставленные враспор стволы деревьев с мою ногу толщиной, оставляя свободным только узкий проход с калиткой. Именно для этого Мягкая Лапка, похоже, звала Мутного Ручья. Не перекрой она вход в грот, здесь наверняка поселился бы кто-нибудь зубастый и плотоядный — очень удобное место. Что-то в обстановке, однако, кажется "не таким", только вот что? Сосредоточиваюсь. Сучок сидит сзади, молчит, вроде даже не дышит, рассматривает меня, как будто раньше не насмотрелся. Убираю запутавшуюся в волосах травинку и долго смотрю на нее… О как!.. Допустим, дрова могла запасти и Мягкая Лапка, а "сено" в подстилке уж больно свежее, двух- или трехдневное.

Оборачиваюсь и строго спрашиваю:

— Что ты здесь делал позавчера?

В ответ, не смутившись и глазом не моргнув:

— Проверял, можно ли тут укрыться.

— И… не только проверял?

— Ну… да, еще подготовил на всякий случай…

— Сучо-ок! Какой такой "всякий случай"? Сейчас сухой сезон, ураганов почти не бывает…

Он опустил глаза и румянец залил смуглую кожу до самых ушей:

— Все-таки бывают, только редко. А "мужского дома" в поселке нет, и ты здесь в хижине…

— Ага, главное, я здесь, — улыбаюсь. Смешной какой, смущается. Но тут же внимание захватывает другая мысль:

— Погоди, "мужского дома" нет, а что вы вообще успели там построить?

— Как обычно… ограду поставили. Вчера Копуша обустроил свой очаг и крышу поставил. Еще Старший очаг выложил и вечером начал ветки для крыши таскать. Сегодня, наверное, уже доделал. И все, больше там ничего нет.

— А ты, значит, здесь…

— Ага.

— А твои девочки, значит, там. И где они спят?

— Там два дерева в ограду попали. Толстые, рубить не стали — у нас только три топора было и один уже сломали. Вот на одном из этих деревьев Болтушка с Подарочком гамаки и пристроили.

— Неладно так, Сучок.

— Сделаю я сегодня им жилище.

— Мы сделаем. Мне надо посмотреть поселок, заодно и помогу с крышей.

— Пойдем.

— Только сначала зайдем на озеро, искупаемся.

— Зачем? Опять какой-то ритуал?

— Да какой ритуал? — я махнула рукой. — Ты хочешь, чтобы все племя сразу унюхало, чем мы сегодня занимались?

— А есть разница, когда они это унюхают? — он лукаво улыбнулся.

— Дадим ребятам немножко отдохнуть от новостей, — с этими словами я сползла с "полока", потянулась, похрустывая косточками, и выбралась наружу.

За загородкой входа меня встретило море листвы, света, воздуха, звуков и запахов — чудесное утро, или даже почти день. Ликование природы составляло странный контраст с внутренним скрипом организма: идти оказалось тяжело, каждый шаг отдавался болью. Сучок закрыл калитку грота, догнал меня, внимательно посмотрел на мое невыразимо изящное передвижение в стиле "царевна, вообразившая себя лягушкой", и виновато произнес:

— Все равно новость будет. Не унюхают, так увидят. Или не ходи в поселок. Я был неосторожен.

Я хмыкнула:

— Не уверена, что из нас двоих ты более неосторожен. Оба хороши. — Заметив выражение его лица, повернулась на тропинке, согнула его правую руку в локте и повисла на ней. Сразу стало легче жить. — Я сказала: не жалею. Но в хижину стоит зайти, у Мягкой Лапки там есть настойка для заживления ран, с "заморозкой".

Настойка нашлась не сразу, да и было ее совсем чуть-чуть в маленькой фляжке. На пару раз хватит, но вообще-то мне, как и Сучку, пора вспомнить о своих обязанностях — в работе травницы меня сейчас никто заменить не может.

Вода в озерке, которое я уже обозвала "купальней", преподнесла сюрприз — "газировка" немилосердно щипала всё изнутри, казалось, доставая почти до горла. Зато, выбравшись на берег, почувствовала себя "заново родившейся". Ну да, конечно, какая же сказка без "живой воды". Обязательно должен быть под боком жутко целебный минеральный источник, искупавшись в котором, недужные моментально становятся здоровыми, у калек отращиваются утраченные конечности, а у девушек — хм… утраченные детали анатомии. Мысль повеселила до ощущения себя вполне живой. Полностью живой я почувствовала себя, изведя половину имеющейся настойки. Да, "заморозка" — это почти выпадение инея в интимных местах, глаза вылезают из орбит, весь мех встает дыбом, выглядит наверняка потрясающе и помогает здорово. Ну вот, теперь залезть в юбку и можно в поселок.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});