Черная Орхидея - Джеймс Эллрой

В своем тяжелом костюме она едва дышала и истекала потом. Я показал на пустую кровать.

— Садитесь и отвечайте на мои вопросы, или я арестую вас за марихуану, которую вы спустили в туалет.

«Клеопатра на час» повиновалась, бросив на меня взгляд, который испепелил бы и Юлия Цезаря.

— Первый вопрос. Живет ли здесь некая Линда Мартин?

Шерил Сэддон взяла лежавшую на кровати пачку «Олд Голдс» и закурила.

— Я уже рассказывала сержанту-заике. Бетти пару раз упоминала о какой-то Линде Мартин. Она жила с ней в другом месте, на Де Лонгпре и Оранж. И знаете, прежде чем арестовать кого-то, у вас должны быть улики.

Я достал ручку и блокнот.

— Что вы скажете про врагов Бетти? Про угрозы в ее адрес?

— Проблема Бетти заключалась не в том, что у нее были враги, а в том, что у нее было слишком много друзей, ну, вы понимаете. Вы понимаете? Не подружек, а друзей.

— Умная девочка. Кто-нибудь из них когда-нибудь ей угрожал?

— Я не знаю. Послушайте, а нельзя ли ускорить процесс?

— Успокойтесь. Где Бетти работала, когда жила здесь?

Шерил Сэддон фыркнула:

— Ну, вы насмешили. Бетти нигде не работала. Она сшибала мелочь у соседок и раскручивала старичков на Бульваре. Иногда она пропадала дня на два-три, а потом появлялась с деньгами и рассказывала истории про то, где она их достала. Она была такая врушка, что никто не верил ни одному ее слову.

— Расскажите мне про эти истории. И про врушку тоже.

Шерил затушила сигарету и зажгла новую. Какое-то время она молча курила, и я понимал, что актерская часть ее натуры не прочь спародировать Бетти Шорт.

Наконец она сказала:

— Вы читали в газетах про Черную Орхидею?

— Да.

— В общем, у Бетти был такой бзик — всегда одеваться в черное. Таким нарядом она хотела произвести впечатление на кастингах, куда ходила вместе с другими девочками. Правда, это случалось нечасто, потому что она любила спать до обеда. Иногда она давала этому другое объяснение, говоря, что носит черное в знак траура по умершему отцу или по погибшим на фронте солдатам. А уже на следующий день говорила, что ее отец жив. Когда она исчезала на пару дней, а потом возвращалась с бабками, то одной девочке она говорила, что умер ее дядя и оставил ей наследство, другой — что она выиграла деньги в покер в Гарденс. Она всем врала, что замужем за героем войны, только у героя всякий раз менялась фамилия. Теперь представляете картину?

Я ответил:

— Отчетливо. Давайте сменим тему.

— Отлично. Как насчет международных кредитов?

— Как насчет кино? Вы, девчонки, все стараетесь туда попасть, верно?

Шерил обвела меня взглядом роковой женщины.

— Я уже попала. Я снималась в «Женщине-пантере», «Нападении призрака» и «Сладкой ягоде».

— Мои поздравления. А Бетти когда-нибудь снималась?

— Может быть. Может быть, один раз, а может, и нет. Она была такая лгунья.

— Продолжайте.

— Где-то на День благодарения девчонки, скинувшись, устроили на шестом этаже праздничный ужин, и Бетти, у которой тогда водились деньги, купила целых два ящика пива. Она хвасталась, что снялась в фильме, и показывала всем театральный бинокль, который ей якобы подарил директор картины. У многих девочек были дешевые бинокли, подаренные киношниками, но у Бетти был дорогой, на цепочке, с бархатным футлярчиком. Помню, у нее тогда глаза от счастья блестели, и она говорила, наконец-то наступила светлая полоса в жизни.

— Она сказала, как называется картина?

Шерил отрицательно покачала головой.

— Упоминала какие-то имена в связи с этим фильмом?

— Если и упоминала, то я не помню.

Я осмотрел комнату и, насчитав двенадцать кроватей по доллару за ночь, подумал о небедной жизни домовладельца. После чего спросил:

— Вы знаете, что такое — постель продюсера?

Ее глаза зажглись презрением.

— Это не про меня, парнишка. Никогда.

— Бетти Шорт?

— Возможно.

Я услышал автомобильный гудок и подошел к окну. Рядом с моей машиной стоял грузовик с открытой платформой, на которой толпились с десяток Клеопатр и фараонов. Я повернулся, чтобы сказать об этом Шерил, но она уже упорхнула за дверь.

* * *

Последним в списке Милларда значился адрес «Норт Оранж-драйв, 1611» — розовое здание туристической гостиницы, находившейся за средней школой.

Кениг прекратил ковыряние в носу и, когда я припарковался перед зданием, показал на двух человек, читавших на крыльце газеты.

— Я займусь этими, а ты — девчонками. Знаешь, как их зовут?

Я ответил:

— Возможно, Гарольд Коста и Доналд Лейз. Ты выглядишь уставшим, сержант. Не хочешь остаться в машине?

— Умираю от скуки. О чем мне их спросить?

— Я сам спрошу, сержант.

— Помни про любопытную кошку, Блайкерт. С тем, кто пытается вывести меня из себя, когда поблизости нет Фрици, может случиться то же, что с той кошкой. Так что мне у них спрашивать?

— Сержант...

Кениг обрызгал меня слюной.

— Я здесь старший! Делай то, что велит Большой Билл!

Видя, что назревает конфликт, я сказал:

— Получи от них алиби и спроси, занималась ли Бетти Шорт проституцией.

Кениг фыркнул в ответ. Я прошел по газону и взбежал вверх по лестнице, двое сидевших подвинулись, освобождая дорогу. Открыв дверь, я попал в обшарпанную гостиную, где несколько молодых людей курили и читали журналы про кино. Я сказал:

— Полиция. Я ищу Линду Мартин, Марджери Грэм, Гарольда Косту и Доналда Лейза.

Приятная блондинка в широких брюках и рубашке, загнув страницу в своем «Сценарии», ответила:

— Я — Марджери Грэм, а Гарольд и Доналд — на улице.

Остальные встали и потянулись в коридор, как будто я принес шлейф плохих новостей.

— Я по поводу Элизабет Шорт. Кто-нибудь из вас знал ее?

Несколько человек отрицательно помотали головами, другие сделали удивленные и печальные физиономии. С улицы доносились крики Кенига:

— Говорите правду! Эта девка Шорт торговала собой?

Марджери Грэм сказала:

— Это я вызвала полицию. Я назвала им Линду Мартин, потому что знала, что она тоже была знакома с Бетти.

Я показал на дверь.

— А эти парни на улице?

— Дон и Гарольд? Они оба встречались с Бетти. Гарольд позвонил вам, потому что знал, что вы будете искать улики. А кто этот человек, который на них орет?

Проигнорировав вопрос, я сел рядом с Марджери Грэм и вытащил блокнот.

— Что нового вы мне можете рассказать о Бетти? Можете сообщить какие-нибудь новые факты? Имена других ее дружков, их описание, конкретные даты? Кто был ее врагами? Возможные мотивы убийства?

Женщина отодвинулась в сторону. Поняв, что непроизвольно повысил голос, уже тише я сказал:

— Давайте начнем с дат. Когда Бетти жила в этом доме?

— В начале декабря, — ответила Марджери. — Я это хорошо помню, потому что в тот день, когда она пришла, я и еще несколько человек собрались у радиоприемника и слушали передачу, посвященную пятилетию бомбардировки Перл-Харбора.

— Это было седьмого декабря?

— Да.

— И как долго она здесь пробыла?

— Около недели.

— Откуда она узнала про этот дом?

— Думаю, ей сказала Линда Мартин.

В записке Милларда говорилось о том, что большую часть декабря Бетти провела в Сан-Диего. Я спросил:

— Через неделю она уехала, так?

— Да.

— Как вы думаете, почему, мисс Грэм? Насколько нам известно, прошлой осенью Бетти сменила три квартиры — и все в Голливуде. Почему она так часто меняла жилье?

Теребя в руках пояс сумочки, она ответила:

— Ну, я точно не знаю.

— Ее преследовал какой-нибудь ревнивец?

— Я так не думаю.

— А как вы думаете, мисс Грэм?

Марджери тяжело вздохнула.

— Знаете, Бетти использовала людей. Она занимала у них деньги, рассказывала им всякие истории и... здесь живут ушлые ребята, и, я думаю, они ее сразу раскусили.

Я предложил:

— Расскажите мне о Бетти. Вам она нравилась, не так ли?

— Да. Она была такой милой и доверчивой, немного наивной, но все же... такой душевной. У нее был, если хотите, талант. Она делала все, чтобы понравиться окружающим. И очень быстро перенимала привычки людей, с которыми общалась. У нас тут все курят, и Бетти тоже начала курить, только чтобы ее приняли за свою, хотя у нее была астма и она ненавидела сигареты. И самое смешное, что, пытаясь перенять твою манеру ходьбы или разговора, она всегда делала это по-своему. В такие моменты она всегда оставалась Бетти, или Бет, или что там еще можно придумать для Элизабет.

Я мысленно зафиксировал эту печальную информацию.

— А о чем вы говорили с Бетти?

Марджери ответила:

— В основном говорила Бетти, а я слушала. Бывало, мы сидели вот тут и слушали радио, а Бетти рассказывала свои истории. Любовные истории про героев войны — лейтенанта Джо, майора Мэтта и так далее. Я знала, что это были просто фантазии. Иногда она говорила, что хотела бы стать кинозвездой, что для этого требуется только фланировать в черном платье, чтобы рано или поздно тебя заметили продюсеры. Это меня немного бесило, потому что я хожу на актерские курсы при театре в Пасадене и знаю, что работа актера — это тяжелый труд.