Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«ИНТЕРВЕНЦИЯ»
ПЕСНЯ САНЬКИУ моря, у портаЖивет одна девчонка, —Там моряков до чёртаИз дальних разных стран,Загадочных стран.И все они едва лиДевчонку эту знали,Одни не замечали:Мол, не было печали, —Ну а другим, кто пьян,Скорее бы – стакан.
Подруга, блондинка,Та, что живет у рынка:Как день – так вечеринка,Веселье там и смех,Веселье и смех.А тихая девчонка,Хоть петь умела звонко,К подруге не ходила —Ей не до песен было, —Веселье и успехВ почете не у всех.
Манеры, поклоны,Мегеры и матроны,Красавчики пижоны —До них ей далеко,До них далеко.Ей не до поцелуев —Ведь надо бить буржуев!
И надо бить, заметьте,На всем на белом свете.И будет всем легко,И будет всем легко!
1967ГРОМ ПРОГРЕМЕЛГром прогремел – золяция идет,Губернский розыск рассылает телеграммы,Что вся Одесса переполнута з ворамиИ что настал критический момент —И заедает темный элемент.
Не тот расклад – начальники грустят, —Во всех притонах пьют не вины, а отравы,Во всем у городе – убийства и облавы, —Они приказ дают – идти ва-банкИ применить запасный вариант!
Вот мент идет – идет в обход,Губернский розыск рассылает телеграммы,Что вся Одесса переполнута з ворамиИ что настал критический момент —И заедает темный элемент.
А им в ответ дают такой совет:Имейте каплю уваженья к этой драме,Четыре сбоку – ваших нет в Одессе-маме!Пусть мент идет, идет себе в обход, —Расклад не тот – и нумер не пройдет!
1967* * *До нашей эры соблюдалось чувство меры,Потом бандитов называли – «флибустьеры», —Теперь названье звучное «пират»Забыли, —Бить ихИ словом оскорбить ихВсякий рад.
Бандит же ближних возлюбил – души не чает,И если чтой-то им карман отягощает —Он подойдет к им как интеллигент,УлыбкуВыжмет —И облегчает ближнихЗа момент.
А если ближние начнут сопротивляться,Излишне нервничать и сильно волноватьсяТогда бандит поступит как бандит:Он стрельнетТрижды —И вмиг приводит ближнихВ трупный вид.
А им за это – ни чинов, ни послаблений,Доходит даже до взаимных оскорблений —Едва бандит выходит за порог,Как сразу:«Стойте!Невинного не стройте!Под замок!»
На теле общества есть много паразитов,Но почемуй-то все стесняются бандитов, —И с возмущеньем хочется сказать:«Поверьте, —Боже,Бандитов надо тожеПонимать!»
1967ПЕСНЯ БРОДСКОГОКак все, мы веселы бываем и угрюмы,Но если надо выбирать и выбор труден —Мы выбираем деревянные костюмы, —Люди! Люди!
Нам будут долго предлагать не прогадать:«Ах, – скажут, – что вы! Вы еще не жили!Вам надо только-только начинать!..» —Ну а потом предложат: или – или.
Или пляжи, вернисажи, или дажеПароходы, в них наполненные трюмы,Экипажи, скачки, рауты, вояжи —Или просто деревянные костюмы.
И будут веселы они или угрюмы,И будут в роли злых шутов и добрых судей, —Но нам предложат деревянные костюмы, —Люди! Люди!
Нам даже могут предложить и закурить:«Ах, – вспомнят, – вы ведь долго не курили!Да вы еще не начинали жить!..» —Ну а потом предложат: или – или.
Дым папиросы навевает что-то, —Одна затяжка – веселее думы.Курить охота! Как курить охота!Но надо выбрать деревянные костюмы.
И будут вежливы и ласковы настолько —Предложат жизнь счастливую на блюде, —Но мы откажемся – и бьют они жестоко,Люди! Люди! Люди!
1967«ИВАН МАКАРОВИЧ»
ПИСЬМОПолчаса до атаки,Скоро снова – под танки,Снова слушать разрывов концерт, —А бойцу молодомуПередали из домуНебольшой голубой треугольный конверт.
И как будто не здесь ты,Если – почерк невестыИли пишут отец твой и мать, —Но случилось другое —Видно, зря перед боемПоспешили солдату письмо передать.
Там стояло сначала:«Извини, что молчала,Ждать не буду». – И все, весь листок.Только снизу – приписка:«Уезжаю неблизко, —Ты ж спокойно воюй, и прости, если что».
Вместе с первым разрывомПарень крикнул тоскливо:«Почтальон, что ты мне притащил! —За минуту до смертиВ треугольном конвертеПулевое ранение я получил».
Он шагнул из траншеиС автоматом на шее,Он осколков беречься не стал, —И в бою над СуроюОн обнялся с землею,Только ветер обрывки письма разметал.
1967«ПОСЛЕДНИЙ ПАРАД»
ПЕСНЯ ГЕРАЩЕНКОАппарат и наметанный глаз —И работа идет эффективно, —Только я столько знаю про вас,Что порой мне бывает противно.
Нат Пинкертон – вот с детства мой кумир,Сравниться с ним теперь никто не может, —Но он имел такой преступный мир,Что плохо спится мне, и зависть гложет.
Не скрыться вам, ведь от меня секретов нет.Мой метод прост: брать всех под подозренье.Любой преступник оставляет следИ возвращается на место преступленья.
У детективов хмурый вид и мрачный нрав,Характер наш достоин укоризны, —Имеем дело с попираньем правИ только с темной стороною нашей жизни.
Другие люди пьют всем горестям назло,Гуляют всласть по Ноябрю и Маю, —Я ж не сижу за праздничным столом —Хожу кругом и в окна наблюдаю.
«Наш мир – театр» – так говорил Шекспир, —Я вижу лишь характерные роли:Тот – негодяй, тот – жулик, тот – вампир, —И всё, – как Пушкин говорил: «чего же боле?»
Но имя есть – я повторяю как пароль, —Не верь, что детективы нелюдимы:Она играет голубую роль,Мне голубая роль – необходима.
Аппарат и наметанный глаз —И работа идет эффективно, —Только я столько знаю про вас,Что подчас мне бывает противно.
1968ПЕСНЯ СЕНЕЖИНАВот некролог, словно отговорка,Объяснил смертельный мой исходПросто: он – помор, она – поморка, —Это то же, что огонь и лед…
И тогда все поймут, кого потеряли,И осудят ее – это точно, —Скажут: «Как он любил! А она…» – и так далееВот причина: «Муму» и пощечина.
Будет так – суда и караваныПроревут про траурную весть,И запьют от горя капитаны,И суровей станет Север весь.
И тогда все поймут, кого потеряли,И осудят ее – это точно, —Скажут: «Как он любил! А она…» – и так далее.А причина – «Муму» и пощечина.
И матросы, крепко сжав штурвалыИ судьбу жестоко матеря,Перестанут уповать на тралы:Разве тут до сельди – нет меня!
И тогда все поймут, кого потеряли, —Все осудят ее – это точно, —Скажут: «Как он любил! А она…» – и так далее.Вот причина: «Муму» и пощечина.
1968ПЕСНЯ ПОНЕДЕЛЬНИКАПонятье «кресло» —Интересно:Ведь в креслах отдыхают, —Так почему же словом «кресло»Рабочье местоНазывают?
Кресло стоит – ангел на нем, бес ли?Как усидеть мне на своем кресле!
Приятно, еслиСидишь на кресле, —Оно не возражает.И выбрать кресло —Тоже лестно, —Но чаще – кресло выбирает.
Надо напрячь на ответственном мне слух,Чтоб поступать соответственно креслу.
1968«ОПАСНЫЕ ГАСТРОЛИ»
КУПЛЕТЫ БЕНГАЛЬСКОГОДамы, господа! Других не вижу здесь.Блеск, изыск и общество – прелестно!Сотвори господь хоть пятьдесят Одесс —Все равно в Одессе будет тесно.
Говорят, что здесь бывалаКоролева из НепалаИ какой-то крупный лорд из Эдинбурга,И отсюда много ближеДо Берлина и Парижа,Чем из даже самого Санкт-Петербурга.
Вот приехал в город меценат и крез —Весь в деньгах, с задатками повесы, —Если был он с гонором, так будет – без,Шаг ступив по улицам Одессы.
Из подробностей пикантных —Две: мужчин столь элегантныхВ целом свете вряд ли встретить бы смогли вы.Ну а женщины Одессы —Все скромны, все – поэтессы,Все умны, а в крайнем случае – красивы.
Грузчики в порту, которым равных нет,Отдыхают с баснями Крылова.Если вы чуть-чуть художник и поэтВас поймут в Одессе с полуслова.
Нет прохода здесь, клянусь вам,От любителей искусства,И об этом много раз писали в прессе.Если в Англии и в ШтатахНедостаток в меценатах —Пусть приедут, позаимствуют в Одессе.
Дамы, господа! Я восхищен и смят.Мадам, месьё! Я счастлив, что таиться!Леди, джентльмены! Я готов стократУмереть и снова здесь родиться.
Всё в Одессе – море, песни,Порт, бульвар и много лестниц,Крабы, устрицы, акации, мезон шанте.Да, наш город процветает,Но в Одессе не хватаетСамой малости – театра-варьете!
1968ЦЫГАНСКАЯ ПЕСНЯКамнем грусть висит на мне, в омут меня тянет.Отчего любое слово больно нынче ранит?Просто где-то рядом встали табором цыганеИ тревожат душу вечерами.
И, как струны, поют тополя.Ля-ля-ля-ля, ля-ля, ля-ля-ля-ля!И звенит, как гитара, земля.Ля-ля-ля-ля, ля-ля, ля-ля-ля-ля!
Утоплю тоску в реке, украду хоть ночь я, —Там в степи костры горят и пламя меня манит.Душу и рубаху – эх! – растерзаю в клочья, —Только пособите мне, цыгане!
Я сегодня пропьюсь до рубля!Ля-ля-ля-ля, ля-ля, ля-ля-ля-ля!Пусть поет мне цыганка, шаля.Ля-ля-ля-ля, ля-ля, ля-ля-ля-ля!
Все уснувшее во мне – струны вновь разбудят,Все поросшее быльем – да расцветет цветами!Люди добрые простят, а злые – пусть осудят, —Я, цыгане, жить останусь с вами!
Ты меня не дождешься, петля!Ля-ля-ля-ля, ля-ля, ля-ля-ля-ля!Лейся, песня, как дождь на поля!Ля-ля-ля-ля, ля-ля, ля-ля-ля-ля!
1968БАЛЛАДА О ЦВЕТАХ, ДЕРЕВЬЯХ И МИЛЛИОНЕРАХВ томленье одинокомВ тени – не на виду —Под неусыпным окомЦвела она в саду.
Мамá – всегда с друзьями,Папá от них сбежал,Зато Каштан ветвямиОт взглядов укрывал.
Высоко ль или низкоКаштан над головой, —Но Роза-гимназисткаУвидела – его.
Нарцисс – цветок воспетый,Отец его – магнат,И многих Роз до этойВдыхал он аромат.
Он вовсе был не хамом,Изысканных манер.Мамá его – гранд-дама,Папá – миллионер.
Он в детстве был опрыскан —Не запах, а дурман, —И Роза-гимназисткаВступила с ним в роман.
И вот, исчадье ада,Нарцисс тот, ловелас,«Иди ко мне из сада!» —Сказал ей как-то раз.
Когда еще так пелось?!И Роза, в чем была,Сказала: «Ах!», зарделась —И вещи собрала.
И всеми лепесткамиВмиг завладел нахал.Мама была с друзьями,Каштан уже опал.
Искала Роза счастьяИ не видала, какСох от любви и страстиПочти что зрелый Мак.
Но думала едва ли,Как душен пошлый цвет, —Все лепестки опали —И Розы больше нет.
И в черном чреве МакаБыл траурный покой.Каштан ужасно плакал,Когда расцвел весной.
1968РОМАНСБыло так – я любил и страдал.Было так – я о ней лишь мечтал.Я ее видел тайно во снеАмазонкой на белом коне.
Что мне была вся мудрость скучных книг,Когда к следам ее губами мог припасть я!Что с вами было, королева грез моих?Что с вами стало, мое призрачное счастье?
Наши души купались в весне,Плыли головы наши в огне.И печаль, с ней и боль – далеки,И казалось – не будет тоски.
Ну а теперь – хоть саван ей готовь, —Смеюсь сквозь слезы я и плачу без причины.Вам вечным холодом и льдом сковало кровьОт страха жить и от предчувствия кончины.
Понял я – больше песен не петь,Понял я – больше снов не смотреть.Дни тянулись с ней нитями лжи,С нею были одни миражи.
Я жгу остатки праздничных одежд,Я струны рву, освобождаясь от дурмана, —Мне не служить рабом у призрачных надежд,Не поклоняться больше идолам обмана!
1968«ОДИН ИЗ НАС»
- Нерв (Стихи) - Владимир Высоцкий - Поэзия
- Охота на волков - Владимир Высоцкий - Поэзия
- Том 2. Стихотворения (1917-1921) - Владимир Маяковский - Поэзия
- Собрание сочинений в 2-х томах. Т.I : Стиховорения и поэмы - Арсений Несмелов - Поэзия
- Полное собрание сочинений в десяти томах. Том 3. Стихотворения. Поэмы (1914–1918) - Николай Степанович Гумилев - Поэзия
- Белокнижье. Собрание сочинений в 4-х томах. Том 4 - Терентiй Травнiкъ - Поэзия
- Белокнижье. Собрание сочинений в 4-х томах. Том 1 - Терентiй Травнiкъ - Поэзия
- Собрание сочинений. Т. 1. Стихотворения 1939–1961 - Борис Слуцкий - Поэзия
- Том 2. Стихотворения и поэмы 1904-1908 - Александр Блок - Поэзия
- Полное собрание стихотворений - Федор Тютчев - Поэзия