Кукла. Прошлое, которого не было - Stashe

Несколько моногородов на одном полушарии и еще меньше на другом. Автоматизированные системы, защитные купола, силовые поля. Когда-то было именно так. Красиво. Безопасно. Победа человеческой расы над враждебной средой обитания. Моногорода, как гигантские черепахи проедали единую структуру чужих джунглей, позволяя колонистам не опасаться нападений хищников или ядовитой флоры. Система воздушных развязок, автоматические очистители подступов к городу, уничтожающие иномирные растения и деревья. Так было. Раньше. В колонию давно уже не вкладывались деньги, потому что незачем, нерационально тратить колоссальные средства на поддержание умирающего. Мы как-то смирились с крахом системы, с общим упадком, с тем, что знакомый нашим предкам высокотехнологический мир переставал таковым быть, даже с угрозой вымирания и то научились жить.

Думаю, лет через триста на месте городов останутся лишь руины и кладбища, а быть может, зная агрессивность естественной флоры, это произойдет и куда быстрее. Несколько моногородов, поделенных на сферы влияния и километры дикой природы, наконец-то получившей свободу от ксенобиологов с их ядами и ограничителями распространения.

Единственный оставшийся космопорт действовал в северном полушарии, остальные вышли из строя. Поколение, к которому относились мы с Алисой, никогда даже не видело космических лайнеров. Быть может, и случались периодами еще какие-то рейсы, но это происходило на другом полушарии и за огромные деньги. К нашей жизни они не имели отношения, поэтому стали элементом несущественным и бесполезным. Хотя, порой, в мечтах мы и представляли, как покидаем планету, улетая в прекрасное далеко, но следом возвращались на грешную землю, чаще всего, посредством пощечины из суровой реальности.

Борьба между людьми и природой обострялась. Неграмотность, преступность росли в геометрической прогрессии. Вскоре возникла дикая смесь из оставшихся в нашем распоряжении достижений науки, таких как автономные дома, электропоезда, силовые поля, распылители и антигравы, и суеверий о страшных созданиях, поселившихся в чащах девственных лесов, подстерегающих людей у порога, уводящих за собой в неизвестность. Мы называли их мороками или белоглазой чудью. Они казались белыми призраками, чудовищами, имеющими сверхчеловеческие возможности, умеющие воскрешать мертвых и управлять сознанием живых. Про них ходило такое количество сплетен и слухов, что различить правду и вымысел стало неимоверно сложно.

Люди считали, что мороки хотят вытеснить их с планеты, а так как деваться им было некуда, то возникла и удобная теория. Мороки часть старой планеты, существа, которые до поры до времени прятались от мира, а теперь, когда цивилизация загибается, выползли из пещер на свет и готовы добить нас, задушить при помощи ядовитых растений и хищников, постепенно сужая кольцо зоны отчуждения, захватывая бывший нашим дом.

Мне, по большому счету, на все предпосылки было наплевать. Из-за начавшихся процессов, у таких как я и Алиса людей, с усиленными реакциями и обостренной интуицией, появилась работа. Охотники. И услуги наши отлично оплачивались. Мы заняли свою нишу и не собирались в ближайшем будущем ее покидать. По крайней мере, так я думала раньше.

А потом, Алиса заявила, что беременна. Я даже и не думала, что такое возможно. Дети уже рождались так редко, что это становилось целым событием. Их воровали, отнимая у биологических родителей и продавая богатым шишкам или главарям банд. Ребенок стал символом. Престижа, здоровья, власти. Но так уж вышло, что чаще рожали вовсе не богачи, имеющие медицинскую страховку, а бедняки, живущие в секторах на границе захваченных лесом территорий.

Как назло, в тот период у нас все ладилось. Стало так хорошо, что я даже подумывала накопить немного и слинять в северное полушарие, чтобы исполнить нашу старую мечту, увидеть океан. Мне не нужна была ни семья, ни дети. Никто, кроме Алисы. Нам отлично жилось вместе. Появилась стабильная работа, и мы так высоко забрались по социальной лестнице, что могли снимать квартиру в секторе «Н», что граничила с «Ф», самым безопасным в городе.

Я не понимала ее тогда. Не могла. И мы страшно поссорились. Она собрала вещи и ушла куда-то. Мои поиски ни к чему не привели. Если хотела, Алиса умела отлично заметать следы. Я нашла ее хахаля, мальчика с серо-голубыми глазами. Он действительно был так хорош, как она рассказывала, и очень удивился, увидев меня перед собой. Но ему не нужен был ребенок, не в его положении мелкой сошки. И где Алиса, он тоже не знал.

В дни без нее, я с трудом держалась, чтобы не запаниковать. С самого рождения, мы никогда не расставались. Наша связь казалась мне такой сильной, что я чувствовала себя преданной ради какого-то даже неощутимого пока комочка плоти. Невыносимо!

Когда мне пришло приглашение на встречу от Марка, я была так взвинчена, что едва не ответила отказом. Ему. Но все же, я хотела жить, даже так, с надорванным сердцем, без Алисы. Поэтому, впервые, отправилась в сектор «Ф» и там получила от Марка неожиданное предложение. Я согласилась, но иначе и быть не могло. А на следующий день вернулась Алиса.

Мы не стали обсуждать, где она провела все это время. Почему вернулась. Но какой-то надлом в отношениях все-таки произошел. И хотя мы вели себя друг с другом предельно нежно, весело, доброжелательно, я видела в глазах Алисы незнакомую раньше грусть, которую, она, как ни пыталась, скрыть не смогла. Но я никогда ее не спрашивала, о чем была та печаль.

Защита Марка дала нам долгожданную независимость, плюс безопасность. Но его цели пугали меня не меньше, чем Алису. Она дала согласие на то, чтобы ребенок официально получил отцовство Марка. На ее сроке вполне реально скрыть подробности, а для его престижа это было архиважно. Он объявил, что от него забеременела женщина. Немного повысил собственные ставки и получил преимущество в глазах конкурентов. Теперь он входил в мизерный процент здоровых людей, у которых еще работала репродуктивная система.

Мальчика с серо-голубыми глазами никто из нас больше не видел.

Я продолжала работать, теперь уже на Марка. Что-что, а заданиями он меня обеспечивал, жаловаться на простои не приходилось. Правда, те открытия, которые я делала, наводили на неприятные мысли, а те места, в которых пришлось побывать, заставляли всерьез беспокоиться о достоверности некоторых слухов.

Алиса больше не покидала безопасный сектор. Ходила с постоянной охраной, так Марк демонстративно подчеркивал ее значимость. Ее или ребенка? Он легко мог найти замену любому охотнику, но не беременной женщине.

Я старалась за нас обеих. Вскоре мне стали сниться кошмары. Последний раз они посещали меня в глубоком детстве, и их возвращение было тревожным признаком. Я списывала появление снов на беспокойство за сестру, видя ее бледность, тени под глазами, измученность и необычайную молчаливость. Гнала от себя пугающие мысли и упорно возвращалась к ним. Я боялась за Алису, очень сильно боялась. Мы больше не могли довериться друг другу, как раньше. Я пыталась поговорить с ней, она отнекивалась обычной усталостью беременных, будто мы знали про других. Марк таскал к ней врачей и говорил с ними за закрытыми дверями, а потом отводил глаза при встрече со мной, а ей врал с мягкой улыбкой.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});