Мой хозяин - Алиса Ковалевская

его реакция… тут что-то личное. Я ведь, в сущности, ничего о нём не знаю.

Желание прикоснуться к клавишам стало почти непреодолимым, и я поспешила отойти от комнаты. Как ни странно, в детском доме тщательно следили за тем, чтобы каждая девочка получила какой-то дополнительный навык. Музыка, рисование, икебана… Особенно это касалось хорошеньких девочек. Порой подобным занятиям внимания уделялось больше, чем обычным школьным предметам.

Медленно идя по холлу, я невольно задумалась о том, для чего всё это. Уж не для того ли, чтобы в итоге из нас получились совершенные игрушки?

Внизу, на первом этаже, находилась библиотека, и я решила взять книгу, чтобы почитать вечером. Спустилась на несколько ступенек вниз, и тут услышала непонятный шум, раздающийся со стороны кухни. Замерев, прислушалась. Мне показалось, я слышу крики Стэллы… Я стремглав бросилась вниз. Из кухни раздался грохот, мужская ругань…

Что там могло произойти?! Меня охватил страх.

– Сука! – взревел мужчина как раз в тот момент, когда позади осталась последняя ступенька.

Внутри меня похолодело. Голос показался мне незнакомым, и я не знала, чего ожидать. Не то чтобы я была не уверена в Стэлле… Нет. Да я вообще об этом не думала!

Первым, что я увидела, влетев в кухню, был друг Вандора, держащийся за окровавленную руку. Как его зовут?! Алан… Алекс… Точно, Алекс. Тот самый мужчина, с которым Вандор был в кабинете, когда я впервые принесла кофе. Высокий, поджарый… Сейчас лицо его было искажено оскалом ярости. Я с ужасом перевела взгляд с пальцев, меж которыми сочилась кровь, на валяющийся на полу нож, а после – на упирающуюся спиной в стол Стэллу. Грудь её тяжело вздымалась, глаза были распахнуты. На тонких пальцах алела кровь…

– Господи… – просипела я, сглотнув, но никто из них даже не заметил моего присутствия.

– Тебе конец, тварь! – прорычал Алекс, пытаясь зажать рану и сделал шаг к Стэлле.

Она ещё сильнее вжалась в стол. Я хотела броситься к ней, к ним, но прежде, чем успела сделать это, кто-то отпихнул меня с прохода, грубо толкнув в плечо. Стэлла перевела взгляд на вошедшего – им оказался сотрудник службы безопасности. Заметила меня. Алекс пошатнулся и выругался сквозь стиснутые зубы. Следом за первым охранником в кухне появился ещё один.

Кто-то помог Алексу усесться на табурет. Лицо того было бледным, только серые глаза блестели сталью, и в блеске этом не было ничего способного обнадежить. В голове у меня стучало, а к горлу подкатывала тошнота. Руки и ноги стали какими-то ватными. Один из охранников швырнул Стэллу на пол перед Алексом, другой тем временем помогал ему снять рубашку.

– Что случилось?! – крикнула я уже громче и бросилась к Стэлле, чтобы помочь ей, но, стоило присесть возле неё, меня рывком подняли на ноги.

Лишь на мгновение я почувствовала прикосновение её пальцев.

– Я справлюсь, – шепнула она совсем глухо, сдавленно. Я перехватила взгляд зеленых глаз… В глазах Стэллы была обречённость. Чёрная пустота, затягивающая всё живое…

Вот тут мне стало действительно страшно. Страшно не от искажённого злобой лица Алекса, не от вида крови, не от жёстких прикосновений охранников, а от этого её взгляда. Потому что… Боже мой, что они с ней сделают?! Я попыталась вырваться из рук охранника, хотела бросится к Алексу и… Не знаю, что я могла бы сделать. Попросить его? Да я даже понятия не имела, что произошло. На полу валялся нож, а пальцах Стэллы блестела кровь. Кровь лучшего друга Вандора…

– Пустите меня! – крикнула я, ногтями впиваясь в запястье охранника. Он стиснул зубы, но руку мою не отпустил. – Да пустите же!

Я чувствовала, как у меня на глазах выступают слёзы бессилия. С её тела только-только начали сходить синяки…

– Что вы с ней сделаете? – Голос дрожал и срывался. Охранник промолчал, и я подняла голос: – Что вы сделаете с ней?! Что вы сделаете со Стэллой?!

Охранник снова не ответил, и тут наряду с адским страхом я испытала столь же неконтролируемую ярость. Словно бы часть этого самого страха перешла в ярость. Она там совершенно одна, а этот… Какое право он имеет трогать меня?!

– Пустите меня! – резко дёрнулась и упёрлась, не собираясь подчиняться его воле. – Пустите! Что вы с ней собираетесь сделать?!

– Господин Вандор уже едет, – нехотя ответил наконец мужчина сквозь зубы. – Он уже в курсе случившегося.

Меня накрыло новой волной, а злосчастные слёзы всё-таки выступили на глазах. Вспышка внезапной ярости угасла, и вместе с этим меня начало трясти. Стоило вспомнить, что сделал Вандор при моей попытке побега, как становилось ясно – Стэллу никто не пощадит. Никто. И меня тоже, потому что Вандор предупредил – за её проступки отвечать мне. Только это волновало меня меньше всего. Я отвечу! Отвечу! Пусть делает со мной всё что угодно, только бы… Боже мой, её этот взгляд… Меня охватила истерика. Если он… если они… Она же не выдержит. Какой бы сильной ни была. Я знаю, знаю, что она не выдержит. Потому что… она слабее, чем хочет казаться. Она устала…

– Где эта тварь?! – услышала я голос Вандора в тот момент, когда мы пересекали холл первого этажа, и дёрнулась. – Пустите её по кругу, чтобы раз и навсегда запомнила, а потом, если жива останется, заприте в погребе. Позже Алекс сам решит, что с ней делать.

Не знаю, откуда у меня взялись силы. Я не понимала, что делаю, словно с ума сошла, услышав это. Она же живая! Живая! Не кусок мяса, а живой человек! У неё же сердце есть, она же… То ли хватка охранника на миг ослабла, то ли отчаянье превратило меня в животное, то ли никто просто не ожидал от меня подобного – я рванулась к Вандору. Бросилась ему в ноги и, рыдая, замотала головой.

– Пожалуйста! – цепляясь за ткань его джинсов, взмолилась я. – Пожалуйста, не надо!

Вандор даже не смотрел на меня. Взгляд его был направлен куда-то в сторону, и я понимала, что ему мои слова, мои просьбы… Алекс – его друг, а Стэлла… Она даже не вещь, которой он дорожит. Она… она ничто. Не отдавая отчёта своим действиям, я потянулась к его ремню. Мне было плевать на стоящих рядом охранников, на всё плевать! Я бы сделала всё что угодно, лишь бы хоть немного облегчить участь Стэллы. Потому что… потому что кроме меня ей не на кого больше надеяться. Она и без того уже ни во что не верит. Слишком много зла в её жизни, слишком