Тайные поклонники Рины (СИ) - Муравская Ирина

В головушке такая туса творится, конечно. Тараканы вышли на несанкционированный митинг, размахивая транспарантами. И, кажется, поделились на три лагеря. Один из них сейчас недоволен больше остальных и гневно тычет мне в лицо всплывающим без разрешения мысленным образом Андрея.

Ну ёлки! А что надо было делать? Соглашаться? Ну вас, дурени. Ща насоветуете, потом не расхлебаю. Кыш отсюда! Кыш, кому говорю! У меня реально геометрия ещё не сделана, а вы тут, понимаешь, "клуб романтики" устроили. Холостячка 2.0. Версия для несовершеннолетних.

"Координаты в пространстве". Угу. Это я в пространстве, а не координаты. Какая к чёрту геометрия с таким подходом? Смотрю в книгу — вижу фигу, что называется. Так что когда возвращается загулявший Ян, я тупо лежу, уткнувшись моськой в учебник и тихонько скулю.

— Я, конечно, дико извиняюсь, — хихикает он, замаячив на горизонте. — Но у вас там бомж завёлся на лестничной клетке.

Непонимающе приподнимаю макушку, отрываясь от примятых страниц.

— В смысле?

— В смысле, Андрюха сидит, скучает. Говорит, ты его выгнала. Окончательно успела зазнаться? Мужиков вышвыриваешь как щенят?

Сидит? До сих пор? Да ладно? Уже полчаса прошло, не меньше. Срываюсь с места, несясь в предбанник и поскальзываясь на линолеуме. Обалдеть. Реально сидит. Расслабленно так, с удобством. Облокотившись спиной на стену и вытянув ноги.

— Это как называется? — озадаченно моргаю я.

— Попытка надавить на твою совесть, — в пустоту улыбается он, играясь связкой ключей. — Получается?

— Не очень.

Вру. На самом деле, капец как получается. За одну упёртость несколько баллов сразу можно накинуть.

— Ринка, — большие голубые глаза смотрят на меня с озорным блеском. — Ну пошли прогуляемся часок-другой. Чего тебе стоит?

— Зачем?

— Нравишься ты мне, неужели непонятно?

Слышу как внутри что-то переворачивается и с приглушённым стуком падает вниз. Тараканы транспаранты пороняли? Хорошо, хоть не челюсть убежала. Её бы я долго по пролётам искала.

— Вы сговорились, да? — вырывается из меня непроизвольно.

— По поводу? — озадачивается Андрей.

— Неважно… — нет. Не надо ему знать, что он в очереди топчется. Такое вряд ли кому будет приятно слышать. — И что, ночевать здесь будешь?

— Нет, конечно. Посижу немного и поеду. Завтра… Нет, не завтра. И послезавтра не могу. В субботу, ага. В субботу ещё разок попробую попытать удачу.

— А если я скажу, что ты мне не нравишься?

— Расстроюсь немножко, но ничего. Рискнём это изменить.

— Настырности тебе не занимать, да?

— Как и тебе, мелкая.

— Не называй меня так.

— Неприятно?

— Неуютно. Словно я всё ещё ребёнок.

Андрей усмехается, выставляя напоказ ямочку. Забавно то, что она у него в принципе только одна.

— Нет, Ринка. Ты больше не ребёнок. Ты красивая девушка, вызывающая совсем недетские желания. Именно поэтому я и здесь. Но повторюсь, я не потребую от тебя ничего, чтобы могло как-то тебя оскорбить.

Ой… А сердечко-то ёкает. Причём не так, как вчера. Иначе. Вчера меня чисто застали врасплох. Никаких претензий, если что. Ну вот так вышло, бывает. Я просто оказалась неподготовленна к двойной атаке. Сейчас же немного легче воспринимается, хотя бы потому что Андрей один. И говорит то, что каждая девушка в моём возрасте хотела бы услышать…

Решение принимается. Боже, гореть мне в одном котле рядом с интриганами, сплетниками и соседями, начинающими ремонт в шесть утра в выходной.

— Будет тебе свидание, — киваю я. То ли ему, то ли себе. — Пойду оденусь. Но только чтоб ровно в десять я была дома.

С удобством располагаемся на кирпичном парапете на одной из открытых парковок возле новостройки, выстроенной на холмистой возвышенности. Ширины хватает утрамбовать свой зад, оседлав прохладную поверхность бывалой наездницей, но подмигивающий внизу асфальт всё равно чутка пугает. Не то чтобы прям высоко, конечно, убиться вряд ли получится, а вот сломать ноги при неудачном приземлении можно запросто.

Зато вид открывается клёвый на местный скейт-парк. Сидишь себе, обгладываешь острые куриные крылышки и наблюдаешь как сумасшедший народ на велосипедах и скейтеры на своих досках выделают просто аховые трюки, прыгая по выстроенным рампам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Сюда мы забрели спонтанно, прежде больше часа бесцельно шатаясь по городу. Прошли вдоль местного ДК и прогулялись мимо ещё грязного после зимы пруда, в котором мало заботясь такими нюансами с удовольствием купались утки. Купили, вернее Андрей купил, фаст-фудовской отравы на вынос в общепитовском ресторанчике, но сидеть в помещении не захотели, поэтому пошли искать куда приткнуться на улице.

Погода в последние пару дней радовала всех весенним солнышком, так что лавочки сплошняком оказались заняты: где влюблёнными парочками, где мамашами с колясками, где просто культурными алкашами, расстелившими на газете воблу, семечки, шпроты, пластиковые стаканчики и горячительные напитки. Натюрморт, достойный Виллема Хеда.

В конечном итоге приютиться, чтоб никому не мешать, у нас получилось только здесь.

— Расслабься. У тебя от перенапряжения аж венка на виске вздувается, — усмехается сидящий напротив Андрей, с аппетитом вгрызаясь зубами в хрустящую панировку. У нас тоже поляна накрыта, что надо: ведро крылышек, картоха фри, нагетсы, кола и куча вскрытых соусов на выбор.

— Не трожь мою венку! Это святое, — перевожу всё в нелепую шутку, ибо мне реально неловко. Даже не столько от того, что мы наедине, сколько от непонимания, о чём в принципе можно с ним разговаривать.

Ну просто… по сравнению со мной Долгорукий прям взрослый. Взрослый, у которого совершенно другие интересы. Пока обивали пороги он, вон, с энтузиазмом занимал речевые паузы рассказывая про спортивный универ в котором учится и про свой ютуб-канал. Приносящий, кстати, неплохой доход, по всей видимости, раз с него откладываются деньги на покупку машины.

Ещё и о планах на съёмное жильё мимоходом было упомянуто. Рита, помнится, говорила как-то, что денег он у родителей не просит. Сам крутится. Только что когда домой приезжает полхолодильника с собой вывозит, ничего не оставляя ей любимой. Хех. И почему меня окружают сплошные обжоры? Сказала я, потроша какую уже по счёту курочку?

В общем, Андрей рыбка совсем из другого озера, покрупнее моего. Чем его можно заинтересовать и удивить? Неужели увлекательными истории про то, как прошёл мой день в школе? Или как я завалила историю? Сдалась ему эта информация триста тысяч лет. В этом плане с Вадиком и Арсением проще. Мы-то ровесники.

— Если бы не обещание твоему отцу, укусил бы тебя за ухо, — кровожадно оповещают меня.

— Зачем?

— Чтоб растормошить. Не пойдёт так, Арин. Возвращай давай непоседливую смешную девчонку, что была на той вашей захудалой вечеринке.

Ммм.

— Это та девчонка, которая целоваться к тебе полезла?

— Да забудь ты про поцелуй! В смысле, нет, — скоренько исправляется Андрей. — Забывать как раз не надо. Не так выразился. Просто не заостряй на нём внимание. Я ж не по этому тебя достаю. Но если вдруг захочешь научиться целоваться по-взрослому — я рядом, — лукаво подмигивают мне. — Только маякни.

— Непременно, — обещаю я, а про себя думаю: ага, значит, и целуюсь я плохо. По-детски. Тогда вообще непонятно, чего он за меня зацепился. Блин. Чё так сложно-то всё?

— Я серьёзно.

— Я тоже.

— Да я про то, чтоб ты расслабилась.

— Делай перерывы между мыслями. Я не поспеваю.

— А за чем поспеваешь? Безжалостно кромсать бедный нагетс? Что он тебе сделал? Кошелёк украл? Парня увёл?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Непонимающе опускаю глаза на стиснутые пальцы. И правда. Всю корочку ногтями разодрала. Вид теперь у бедняжки не очень аппетитный. Откладываю всё в сторонку, отряхивая ладони.

— Он покушался на мой холестерин, но я доблестно встала на защиту здоровья и не позволила свершиться преступлению!

По улице разносится задорный смех Андрея. Задорный, заразительный, очень красивый.