Семь цветов страсти - Елена Арсеньева

Заза просмотрел накануне доставленные ему вырезки из газет. Полемическая статья Руффо Хогана вызвала отклики маститых законодателей киновкусов. Руффо, надев на себя личину блюстителя общественной нравственности и ревностного служителя «высокого искусства», сетовал на губительную для кино и человечества в целом тенденцию вседозволенности, приводящей к глобальному падению нравственности. Он с ностальгическим теплом вспоминал фильмы классиков, прибегавших к эротическим откровениям как к знаку протеста против буржуазного ханжества или символу свободы естественного человека. И в первую очередь Хоган рассматривал «Берег мечты» Кьями, в котором родилась подлинная звезда экрана — удивительная Дикси Девизо, загубленная в расцвете творческих сил циничными дельцами порнобизнеса. «Тело, воспетое Умберто Кьями, разлагалось в выгребной яме отходов киноискусства», — писал Хоган.

— Жуткая картинка получилась у вас, господа киноведы. Увы, должен признать, все это я почувствовал на собственной шкуре: секс на экране как таковой перестает быть гарантом кассовых сборов. Обилие «горячих» сцен и громких имен еще далеко не свидетельствует об успехе. Насилие и кровь нынче идут на рынке куда лучше. — Заза самодовольно улыбнулся. Его последний фильм — зубодробительный трехчасовой триллер — вызвал в киномире бурю эмоций и принес огромные доходы. Критики подсчитали, сколько раз на экране проливается кровь и совершаются зверские убийства, и даже составили перечень изощреннейших орудий уничтожения — от стоматологической бормашины до аппарата перемолки мусора. В некоторых странах фильм Тино не был допущен к прокату, что только сыграло на его популярность.

— Ты и вправду перебрал, Заза. От твоих изысканий в области методов насилия попахивает клиникой. Боюсь, если станешь продолжать в том же духе, могут появиться санитары со смирительной рубашкой, — очаровательно улыбнулся Руффо, осторожно очищая персик серебряным ножичком.

— Дурацкая шутка, Руффо. Каждому хрену ясно, что это коммерция, борьба за кассу. Кровь сегодня покупают лучше, чем секс, и я предлагаю ходовой товар, — взвился Заза. — Лично меня вся эта фигня совершенно не колышет. Пятилетних девочек я в унитазе не топлю, кошек не насилую, а засыпаю под Вивальди. Да и то с таблеткой хорошего успокоительного… — Заза передернулся, скользнув взглядом по саду. — Да и такой мерзости, между прочим, в доме не держу. Похоже на бордель для старых онанистов, Руффо.

Руффо побагровел. Его просвечивающая сквозь жидкие пряди плешь повторила малиновую окраску стола. Теперь вся его оплывшая фигура точно соответствовала цветовой гамме интерьера.

Соломон, втайне мечтавший увидеть драку Зазы и Руффо, решил все же замять конфликт — ему стало жаль потраченного дня. Да и работа в Лаборатории экспериментального кино предстоит интересная и к тому же великолепно оплачиваемая.

— Я бы хотел задать один вопрос, господа. — Сол даже привстал, предотвращая движение сжатых кулаков Зазы. — Мне все же любопытно, а что станем продавать мы? Как, собственно, Лаборатория или, как вы говорите, «фирма» собирается сорвать кассу? Мы только что совместными усилиями подвели черту: секс не в цене. Чем больше его на экране и чем выше профессионализм подачи, тем равнодушней зритель. Женщина, как заметил в своей статье Руффо, утратила нечто таинственное, интригующее, запретное. Ну, то, что было в малышке Дикси и что умел запечатлеть на пленке Старик с моей, между прочим, помощью…

Соломон вздохнул — длинные философские монологи не были его страстью. Но ситуация вынуждала придерживаться определенного уровня.

— За этим мы и собрались, Сол. — Руффо встал и задернул полосатую полотняную штору, закрывающую сад. — Может, для нашего интеллектуала Зазы включить Вивальди?

Лохматые брови Зазы изобразили гневную пляску, но он промолчал, уставившись на кончик своей сигареты.

— Подвожу итоги подготовительного этапа, одновременно отвечая на ваши вопросы, Сол. — Руффо надел очки с круглыми стеклами, которыми пользовался в официальных случаях. — Мне удалось поднять общественное мнение на защиту «вечных ценностей» кино — высоких нравственных идеалов, моральной чистоты, поэтических средств выразительности и прочее. Одновременно я заявил о тупике, в который очертя голову несутся зараженные вирусом вседозволенности коммерсанты. — Он даже не посмотрел на Зазу, хотя явно говорил про него. — И напомнил о нашем «объекте». Я сделал мадемуазель Девизо символом опасной прогрессирующей болезни киноискусства, возвел ее на пьедестал мученичества, не забыв при этом разжечь низменные страстишки умелым напоминанием о ее «порноподвигах». Теперь, как я понимаю, настало время браться за работу Зазе…

— Руффо всегда подставляет меня, не отвечая на вопросы прямо. Изволь, Руффино, я отвечу Соломону: мы собираемся продавать «вечные ценности», замешанные на крови, — решительно ринулся в бой Заза. Руффо Хоган вскочил, сильно толкнув заскользивший на мраморных плитах стол. Звякнули бокалы, упало на пол и брызнуло во все стороны осколками фарфоровое блюдце с бисквитами.

— У тебя сдают нервы, Руффино. Могу порекомендовать хорошего врача. — Заза отодвинулся от стола, взяв в руки бокал бренди. — Сол, ты станешь нашими глазами и нашей совестью. Твоя камера запечатлеет то, что должно, на наш взгляд, открыть для кино запасной выход — выход к подлинной человечности…

Руффо зааплодировал.

— Браво! Речь для открытия презентации нашего будущего фильма! — Он явно вздохнул с облегчением и приласкал Зазу одобрительным взглядом.

— В конце недели я собираю всех членов нашей Лаборатории для оглашения творческого манифеста. Пока же очень прошу всех присутствующих здесь задуматься над тем, кто исполнит в нашей ленте главную мужскую роль. Дело в том, что я не хочу подключать к выбору героя, то есть «объекта номер 2» всю группу. Квентин человек далеко не творческий и сильно мешает при обсуждениях. Технический состав малоинтересен. Тем более что требования к герою несколько иные, но сходящиеся в одном… — Заза вопросительно посмотрел на Руффо, cловно спрашивая о том, как далеко он может зайти в своих откровениях. Уже было решено категорически, что Соломон Барсак — идеальный исполнитель, но до известного предела. Он должен играть «втемную», повинуясь направляющей его руке и не подозревая об истинных планах «фирмы».

— Да, нам кажется, что партнера Дикси не надо искать в среде профессионалов. Хотя этот мужчина должен представлять собой несомненный интерес. Ну, допустим, — политик, бизнесмен, ученый. Масштабная, исключительно цельная в нравственных отношениях личность. Внешность, шарм, сексапильность… — Руффо задумался и принял решение, — не обязательны.