Час отплытия - Мануэл Феррейра

корабля принадлежат зеленомысцам. Так было испокон веков. Разве посадили в тюрьму тех, кто возвратился с потерпевшего крушение норвежского судна или со шведского корабля, набив сумки сыром, галетами и ручными часами? Таможенники отлично знали об этом, но смотрели сквозь пальцы. Так за что же арестовали его друзей, если они ничего не украли? Капитан Фонсека Морайс должен восстановить справедливость и добиться, чтобы Маниньо и Лелу выпустили из тюрьмы.

Шико повсюду разыскивал капитана. Дома его не оказалось. И жена куда-то ушла. Соседи не знали, где они. Он расспрашивал каждого встречного, но никто не знал, где находится Фонсека Морайс или дона Беатрис. Шико Афонсо опрометью побежал к пристани, уж наверняка ньо Фонсека там, на своем паруснике, где ж ему еще быть! Но тут матроса ожидало разочарование. «Покорителя моря» и след простыл. Шико собственным глазам не поверил, обошел всю бухту, однако капитана Морайса нигде не было. Куда же мог он отправиться? Иногда, правда, его вдруг обуревали мечты. Однажды он ни с того ни с сего вздумал высадиться на острове Санта-Лузия, чтобы посмотреть на этот заброшенный клочок земли, где жили несколько семей рыбаков. В другой раз он сказал Шико Афонсо, что рано или поздно покинет этот тоскливый и сонный архипелаг и займется китобойным промыслом. А может быть, поплывет на юг в поисках приключений. Да, такие странные мысли обуревали порой капитана. И Шико Афонсо поспешил в город, поднять тревогу. «Покоритель моря» исчез, капитан вместе с ним, и доны Беатрис тоже нет нигде.

Новость мгновенно облетела город, забеспокоились даже местные власти. Тревога перекинулась в столицу архипелага. Вскоре она охватила все острова. По телеграфу сообщили в Лиссабон о таинственном исчезновении капитана Морайса. Где же теперь ньо Фонсека Морайс? И нья Беатрис? И «Покоритель моря»? Прямо как в сказке. Жил-был капитан, были у него жена и парусник…

И сразу история стала обрастать подробностями. На шлись люди, видевшие, как утром Фонсека Морайс с чемоданом в руках сел в шлюпку и стал грести к паруснику. Нашлись люди, видевшие, как корабль поднял паруса и вышел в открытое море. Нашлись очевидцы, которые рассказывали, что на причале ньо Фонсека Морайс никому не дал слова вымолвить, а нья Беатрис плакала. Свидетелей было хоть отбавляй. Однако никто не явился в полицейское управление, чтобы дать показания. События постепенно заволакивала все более густая романтическая дымка тайны.

Куда же отправился ньо Фонсека Морайс? Поди догадайся. Но если говорить откровенно, люди не только строили догадки, они знали. Что же ожидает несчастную Беатрис? Может быть, муж выбросил ее труп в морскую пучину?

Печальной была эта история о капитане, его жене и о паруснике, ведь и его люди любили. Вот уж действительно, все произошло прямо как в сказке: жил-был капитан, были у него жена и парусник. И все трое исчезли, как сквозь землю провалились.

35

Прошло три дня, а новостей все никаких. Безутешная Венансия решила обратиться за помощью к Жуке Флоренсио. Точнее, послала Вию Диниш пригласить его в гости.

Вечером Жука был у ньи Венансии. Но что он мог сказать ей в утешение? Судьба всех троих была окутана непроницаемой тайной. «Вот именно, непроницаемой, нья Венансия».

— Но, Жука, у вас, наверное, имеются какие-нибудь соображения?

Соображения на этот счет у него были довольно туманные.

— Видите ли, нья Венансия, Фонсека Морайс человек с причудами. Добрый, но не лишенный странностей.

— И вы полагаете, что Фонсека Морайс способен убить Беатрис и бросить ее труп в море?

— Но ведь вы сами знаете, Венансия, в этом мире человек полагает, а бог располагает.

— Почему же ньо Фонсека Морайс так поспешно уехал, на него это не похоже. Когда он узнал об аресте доктора Сезара, сразу стал прямо сам не свой, ведь ньо Фонсека был большим другом Сезара, могу вам признаться, Жука. Едва он узнал, что Сезара взяли под арест, ни о чем другом он и не говорил. Вам и представить себе трудно, каким угрюмым сделался Фонсека. Однажды вечером он сидел вот здесь, в этом кресле-качалке, и вдруг говорит мне: «Венансия, ради доктора Сезара я бы мог пожертвовать жизнью. Надо выручать друзей, попавших в беду. Если я ничем не сумею ему помочь, никогда себе этого не прощу».

Нья Венансия плакала. В глубине души что-то ей подсказывало, что Фонсека Морайс не такой уж бессердечный, чтобы убить Беатрис. Он и в самом деле ее любил, и сердце у него было доброе. Но почему ему понадобилось внезапно покинуть родину и увезти с собой жену? Он мог бы преспокойно оставить ее пока в Минделу. Венансия так горько плакала, что Жука решил воспользоваться удобным случаем и ласково погладил ее по голове.

— Венансия, поймите, душа человеческая — потемки… — Он предпочел не развивать эту мысль, расставив между фразами красноречивые многоточия. — Ясное дело, потемки… Знаете, Венансия, я ведь немного разбираюсь в характерах… Писателю без этого нельзя, он обязан хорошо знать человеческую душу. Люди способны на все.

И он болтал, тараторил без умолку и едва не выдал секрет, который ему доверили. «Садитесь сюда, Жука. Я только что получил важное донесение из Праи. От губернатора. Однако это должно остаться строго между нами. — Доктор Майя, я считаю такое предупреждение излишним. — Поймите, Жука, это строжайшая тайна, и о ней знает только губернатор. — Речь идет о Фонсеке Морайсе? — Именно о нем, но не только. О Фонсеке Морайсе и этом негодяе Сезаре Монтейро. — О ком?! — Не перебивайте. Фонсека Морайс на рассвете стал на якорь у побережья Сантьягу, неподалеку от тюрьмы Таррафал, подобрал беглецов — в том числе и Сезара Монтейро — и был таков».

Прояви он хоть малейшую слабость, и тайна государственной важности была бы выдана. Но в последний момент Жука удержался. Он не мог, не имел права пускаться в откровенности с Венансией. Разумеется, она достойная женщина и способна составить его счастье, но он дал слово чести своему другу доктору Майе, который счел его достойным доверия, и к тому же тайна есть тайна. Впрочем, в свое время все прояснится.

— Успокойтесь, Венансия, незачем так переживать, я уверен, что в один прекрасный день мы получим добрые вести от Беатрис. Успокойтесь.

— Я уже кое о чем догадывалась, когда он явился сюда рано утром, накануне побега. Меня удивило его посещение. Теперь я склонна думать, что у него тогда уже созрел план действий, и он пришел попрощаться со мной.

Слезы душили Венансию. Одинокую, беззащитную, так внезапно