Шок и трепет 1978 - Максим Арх

все камни полетят в начальство. Вот так ему и надо! Не ценили? Не уберегли? Вот и получайте! Пусть нервничают и осознают, как потеряли надежду и опору человечества! Пусть жалеют, что теперь я не приношу баснословные деньги стране, зарабатывая их фактически в одиночку и без привлечения каких-либо ресурсов. Пусть посчитают, сколько денег страна недополучила, пока я тут занимаюсь, можно сказать, экстремальным туризмом.

Вот пусть подумают, какого прекрасного парня они потеряли в моём лице, и пусть поплачут!'

Произнеся у себя в голове столь пламенную речь, я посмотрел на всё со стороны, и даже скупая слеза накатила от осознания того, какой же я клёвый и замечательный и как мне меня жалко…

Но свою слабость через пять минут я отбросил в сторону и вернулся к насущному. А насущным сейчас было то, что выход из казарм был строго запрещён. Происходило это потому, что ночью были избиты и покалечены все «деды» и дембеля, что находились на территории части. Всех избитых и переломанных потерпевших увезли в больницы Мурманска. Поэтому и приехали милиция, военная прокуратура и другие органы, такое ЧП просто не могло не привлечь внимания и не вызвать широкий резонанс. Шестьдесят один человек пострадал, причём все, как один, были с переломами той или иной степени тяжести. Теперь начиналось следствие, и всех солдат и новобранцев собирались повзводно таскать к следователям.

Эту информацию по секрету получили от дневального и от дежурных по кухне.

И полученная информация повергла весь взвод вначале в смятение, затем в настороженный восторг, после этого было ликование, ну а потом они, подбежав ко мне, схватили меня за всякие конечности и начали качать на руках.

Я еле-еле сумел образумить их, говоря, что своими действиями и восхвалениями они чрезмерно много привлекают ненужного внимания к моей скромной персоне.

— Народ, как вы все прекрасно понимаете, я тут совершенно ни при чём. Понимаете? Вот и не палите контору, а то всех собак на меня повесят.

Моя речь на них, к счастью, подействовала отрезвляюще, и больше предложений: «Качай его, ребята!» и «Давайте купим креплёного и отпразднуем!», не поступало.

Но всё равно, хорошее настроение у нашего неполного взвода было на высоте. Оно и понятно, все ребята небезосновательно боялись, что нас ждёт незавидная судьба, когда «деды» нагрянут на разборки. И судьба нас ждала действительно незавидная — «деды» были и сильнее, и сплочённей, да и возможностей у них было намного больше, чем у новобранцев. В другой ситуации за такое неподчинение их в лучшем случае просто бы избили, а в худшем — всех перекалечили.

И когда опасность миновала, ребята, естественно, возрадовались.

Они были счастливы от осознания того, что не остались одни лицом к лицу с более сильным и более многочисленным врагом. Радовались, что нашлась сила, которая сумела противопоставить супостатам такую мощь, что те сами почти калеками стали.

Осталось теперь выяснить, кто и как избил столько старослужащих. А так как казарма была заперта, единственным источником информации стал дежурный.

И, естественно, тот, чувствуя себя в центре внимания, с удовольствием рассказывал то, что ему по секрету рассказали другие дежурные.

И рассказы его были один чуднее другого. Судя по всему, с прошествием времени, истории по мере распространения искажались, мутировали и преображались уж совсем в неправдоподобные слухи.

Так, по одним слухам, «деды» были избиты каким-то призраком в белых одеждах, которого, мол, не раз видели в полнолуние на старом и заброшенном деревенском кладбище, что находится неподалёку. По другим, в расположении части был замечен приехавший из США в СССР ку-клукс-клановец, который и устроил бойню. По третьим, это был вовсе не представитель «белого братства», а самый настоящий инопланетянин, ибо обладал тот нечеловеческой силой и легко избил чуть ли не роту солдат. Ну и, естественно, были слухи, которые утверждали, что все предыдущие слухи полный бред, а на самом деле произошла самая обычная драка — «деды» просто перепились алкоголя и спьяну все передрались.

Разумеется, никто точно ничего не знал. Но всем очень хотелось докопаться если не до истины, то хотя бы до правды.

Это желание имели не только солдаты и новобранцы, не только высокое военное начальство, которое примчалось на ЧП из штаба округа, но и следователи военной прокуратуры.

Следаки обосновались в одном из учебных классов и намеревались опросить всех служащих в данной воинской части. Чтобы не было столпотворения, было составлено повременное расписание по приглашению взводов.

Когда наступало положенное время, взвод приводили в корпус, располагали в специально отведённой аудитории и уже оттуда солдаты поодиночке приглашались на допрос.

В девять часов в казарму пришёл наш ротный и приказал всем построиться в две шеренги и идти за ним.

Наш взвод имел порядковый номер три, но отчего-то пригласили нас на беседу первыми.

Ожидая своей очереди, все ребята заметно нервничали. Я же успокаивал их, говоря, что мы не имеем к этому происшествию никакого отношения, а потому можно себе голову всякой ерундой не забивать.

Ребята соглашались, кивали, но всё же не переставали мандражировать.

С одной стороны, они были рады тому, что «дедов» кто-то крепко побил. Но, с другой, опасались, что в этом избиении могут обвинить их, ведь о конфликте, что произошёл ранее, многим было известно.

— Нет оснований так думать! Мы к произошедшему происшествию не имеем никакого отношения! — в который уже раз напомнил всем я и наконец, услышал свою фамилию.

— Кравцов! Ты следующий! Пошли, — произнёс наш взводный и проводил меня на допрос.

«Ну, вот и очередной момент истины, — сказал себе я, выйдя в коридор. — Интересно, только запугивать будут или и физическую силу применят? По идее, бить и пытать не должны — не те, знаете ли, времена. Но, с другой стороны, ЧП слишком масштабное. Им, по любому, нужно кровь из носа это дело раскрыть. А, значит, не исключены и необычные методы допроса. Не здесь, конечно, а в тюрьме, гауптвахте или СИЗО (кто знает, куда они меня там упекут?). Но, вероятно, „колоть“ будут обязательно. Интересно, „расколюсь“ или нет? — от последней мысли я заулыбался, ибо и так знал ответ на свой вопрос: — Да хрен я расколюсь! Я — Саша Васин и на колку не согласен! О, прямо даже в рифму получилось!»

Открыл указанную дверь, поздоровался, дождался пока взводный выйдет, не услышал ответного приветствия и, увидев свободный стул, присел.

Один из двух кто был в кабинете, недовольно поднял бровь и произнёс:

— Вам не разрешали сесть.

Я отметил, что этот тип в военной форме с погонами капитана и с залысиной на голове мне сказал «Вы», а не «тыкнул», поэтому решил с ним держаться вежливо, хотя отметил тот факт, что, когда я вошёл, он не поздоровался.

«Ну да ладно, посчитаем, что он просто в запарке. А так нормальный человек», — сказал я себе и произнёс вслух:

— Я придерживаюсь здравого смысла и народной мудрости. А она, мудрость, говорит, что сидеть лучше, чем стоять. Но на самом деле ещё лучше вообще лежать. Нас недавно покормили завтраком, поэтому, признаюсь, я бы сейчас прилёг и поспал минут шестьсот. Так что давайте не задерживаться, закончим с вашим делом, и я откланяюсь.

— Наглец, — хмыкнул второй, который был одет в гражданский костюм и носил усы.

— И это странно, — сморщился военный.

— Что странно? — зевнул я.

— То, что Вы себя так спокойно ведёте. А ведь Вас обвиняют в тяжких преступлениях.

— Кто обвиняет? Кто эти недостойные поцы?

— Ты смотри, чего творит, — с восхищением в голосе произнёс штатский, посмотрев на военного, а затем повернулся ко мне. — Мальчик, ты хоть понимаешь, в чём тебя обвиняют?

— Обвиняют? — искренне удивился я, и вновь зевнув от души, потянулся, подняв руки вверх. Затем увидел удивление во взглядах собеседников и решил пояснить неправильно понятый жест: — Это я не сдаюсь, как вы, очевидно, подумали. Так кого, вы говорите, обвиняют? Меня?

Глава 16

Нет преступления

— Да, Кравцов, тебя обвиняют. И статья серьёзная! — подтвердил усатый.

Открыл папку дела и стал мне рассказывать вначале о драке в казарме, а потом о вчерашнем происшествии.

Я слушал его вполуха, не забывая при этом зевать, тем самым показывая, что разговор для меня не особо интересен.

— Таким образом, мы, в самое ближайшее время, найдём все доказательства, которые тебя полностью изобличат, — закончил свой рассказ следователь.

— Это какие, например, доказательства? — поинтересовался я, невнимательно дослушав до конца.

— Ты думаешь, у нас их нет, и не сможем предоставить?

— Думаю, что