Воля рода (СИ) - Изотов Александр

Выслушать, да ещё и обдумать… Если они так обучают Привратников в своих горах Диофана, то я б давно прикрыл эту шарлатанскую шарашку.

* * *

Мои мысли оборвались, когда Филиппо вдруг споткнулся и стал заваливаться. Я упёрся из последних сил, пытаясь помочь ему устоять — ну что со старика взять, он и так из последних сил мне помогает.

Но старик даже не пытался сохранить равновесие. Неужели потерял сознание?! Перенапрягся, бедняга…

Я свалился вместе с Филиппо, больно саданувшись плечом, но успел прикрыть старику голову ладонью, чтоб тот не разбил её о случайный камень.

— Ох, пёс толчко… — с улыбкой сказал я, морщась от боли в локте и плече, но тут же осёкся.

Тонкая игла с серым оперением, торчащая из шеи Филиппо, сразу же переключила мои мозги в другой режим. Вот недолунки хреновы, всё-таки выбрали удобный момент!

Следующая стрелка воткнулась в камни рядом, потому что я успел откатиться. Но моё движение всё равно показалось мне медленным, тем более, я не смог сразу вскочить на ноги.

Уперевшись ладонями и пытаясь подобрать колени под себя, я почуял, как такая же игла воткнулась мне ягодицу. Ох, моя несчастная нижняя чакра, да что ж все до неё так докопались-то?!

Я завалился на локоть, пытаясь сохранить равновесие. Иголка, которая так бесславно промахнулась, валялась в щебне прямо подо мной.

Серое оперение… Как символично. Что, Серые Хранители всё-таки нашли нас?

Мой взор сразу же устремился внутрь организма, в район пятой точки. Там уже распространялся яд, в котором я видел и органику, и магические элементы. Сразу же стали неметь мышцы, отнялась одна нога.

Но миллионы рублей, затраченных на подготовку в корпусе псиоников, не были потрачены зря — любой яд всегда можно перенаправить, минуя сердце, или закупорить. Это опасно для организма, но другого выхода не было.

Где там этот игломётчик?

Я так и стоял на четвереньках, разглядывая свои исцарапанные и грязные пальцы, между которыми лежала ядовитая стрелка. Перед глазами плавала муть, но мне удавалось пока сохранить сознание.

Вот мир потемнел — надо мной нависла тень. Штык магострела показался совсем рядом, коснулся моей шеи холодным лезвием.

— Чёрная Луна учит нас, что всегда надо ждать, — произнёс довольный голос, будто сквозь вату, — Удобный момент наступит рано или поздно.

Судя по хрусту камней и довольным смешкам, он был не один.

Вместе с ядом вдруг пришла апатия, и стало наплевать абсолютно на всё. Я сразу же стиснул кулаки, и незаметно сгрёб ядовитую иголку.

Нет. Пока мне не стало всё безразлично, надо кое-что сделать.

Хотели бы убить, сделали бы это сразу, поэтому одну жизнь я могу безнаказанно забрать. Так что прав этот недоносок, нужно всего лишь подождать.

Когда мне легла рука на плечо, я резко вогнал в неё иголку. Тот заорал и кулем свалился совсем рядом.

Странно, как быстро яд их валит…

Эту мысль я додумывал, успев завалиться сверху на бездыханное тело незнакомца.

Едва руки перехватили магострел, они сделали всё сами, даже не требуя команды. Сверху покачивалось несколько мутных теней, и я успел выстрелить в одну из них.

С довольной улыбкой, услышав чей-то предсмертный крик, я нырнул в темноту. Попробуй не нырни, когда на голову опускается что-то тяжёлое и твёрдое.

Глава 11. Горбоносый

Всё-таки хорошо я сросся с телом Василия. Свыкся, как с собственным, и поэтому пробуждение произошло, как полагается псионику.

Это напоминало загрузку боевого механизма. Тренированный разум проснулся за пару минут до того, как я открыл глаза. Просканировал чакры, энерго-потоки, и весь организм.

Никаких серьёзных увечий у меня не было, если не считать такими синяки после битвы с «угольками». Я и вправду сжёг там, возле Вертуна, всю энергию, и острое чувство обиды проникло даже сквозь сон. Вашу-то псину, столько сил копил, чтобы опять бездарно слить.

А ведь я серьёзно намеревался выучить хотя бы захудалый огненный шарик. Ну вот, теперь опять заряжаться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Стоп…

Яд!

Сразу же всё чутьё устремилось просканировать организм на остатки токсинов, в особенности проверяя почки и печень, ведь весь урон должен был прийтись на них.

Следов яда не было, что довольно странно. Вашу псину, Серые Хранители, я же прекрасно помню, какая сильная отрава была в крови! Даже сильному псионику не под силу сжечь такую без следа.

Удивляться чудесам времени не было, поэтому дальше разум прислушался к окружающему миру в поисках источника опасности. Потоки псионики шли в пределах нормы, эмоций вокруг никто не излучал, и опасности не предвиделось.

И это тоже было странно, потому что я уже чётко знал, что сейчас рядом со мной находился враг. Давний, известный хитростью и ловкостью, с которым мне было бы трудно справиться, окажись я с ним один на один.

Я знал, что он сидит всего в паре шагов от меня. Слышал его дыхание, треск хвороста в руках, шорканье сапог по земле. Но внутренний цербер всё равно отчитался — всё нормально, можно просыпаться, этот враг не опасен.

— Смотрю, ты уже очнулся? — спросил Вячеслав Ключевец.

Я открыл глаза.

Надо мной ночное небо, захваченное сразу двумя яркими лунами — Белой и Синей. Они висят высоко и будто спорят, кто из них больше звёзд засветит. Пробоины не видно.

Вокруг всё те же горы, чёрный контур их вершин обрезает небосвод со всех сторон. Да и собачий холод намекает, что меня окружают в основном камни.

Рядом трещит небольшой костерок, и Ключевец, сидя по-турецки, время от времени берёт палочку из кучи хвороста, ломает, и подкидывает дровишки в жадно шкворчащий огонь.

У Вячеслава не было капюшона, одет он был в форму Царской Армии. Вот так подумаешь — обычный безлунный солдат, если не знать, на что он способен. Костёр давал достаточно света, и мне впервые удалось более-менее его рассмотреть в спокойной обстановке.

Нос с заметной горбинкой, когда-то явно сломанный. Скучающие коричневые глаза, в которых блестели огонь и две луны в небе. Лицо у Ключевца было худым, словно кожу натянули на скулы и подбородок, и губы вдобавок тонкие, едва заметные.

Кроме носа, у него и не было никаких выразительных черт, за которые можно было бы зацепиться. Ну, сколько этих поломанных носов у мужиков в армии? Каждый второй, наверное, в юности участвовал в разборках с соседней улицей.

— Рассмотрел, Иной?

Я даже не удивился, что он знает обо мне. И всё же мой Василий где-то видел раньше этого человека, о чём пытался сказать, посылая сигналы.

Но рисковать, вытаскивая хозяина тела вперёд, я не мог. Потому что не знал, как на это отреагирует ночной собеседник.

— Мне знакомо твоё лицо, — всё же сказал я.

Вячеслав пожал плечами, а потом задумчиво поскрёб бритый подбородок:

— Я сам не сразу вспомнил, где тебя в первый раз увидел. И то, меня тоже не отпускает чувство, что мы встречались ещё раньше.

Молча покрутив головой, я подвигал всеми частями тела, убеждаясь, что действительно нет переломов. Потом, чуть поморщившись от боли в мышцах, спокойно сел и уставился на Вячеслава.

Мой магострел оказался рядом, и я даже ощутил в нём заряженный патрон. Это презент, чтобы я доверял?

Как этот горбоносый здесь оказался? Где Филиппо? И что, вашу псину, тут вообще происходит?!

Эти вопросы крутились в моей голове, но сказал я совсем другое:

— В меня попали ядовитым дротиком.

— Да, — кивнул диверсант, — У меня было противоядие.

Мне сразу полегчало. Не люблю загадок, даже если это исцеляющие чудеса. Любая неизвестность — это слабость, источник страха.

Я покрутил головой.

— Где одноглазый старик?

Диверсант ткнул палочкой в темноту.

— Тело там. Я прикопал камнями, но звери всё равно его вытащат потом. Так что, если желаешь, можешь перезахоронить.

Вот же… горелый ты пёс! Да как так-то?!

Я подхватил магострел и до скрипа стиснул приклад. Острое ощущение неизбежности вдруг укололо меня в сердце и подтащило застывший ком к горлу. Дыхание перехватило, защипали глаза.