Иней - К. Н. Кроуфорд

class="p">Я покачала головой.

— Больше нет.

— Ну, им стоит праздновать. Это период, когда завеса между мирами истончается. Когда-то люди предлагали нам еду и питьё. Пожалуй, в наши дни я этого никогда не вижу. Неудивительно, что мы здесь умираем с голоду, — ветер трепал его тёмные волнистые волосы. — Белтейн — это фестиваль огня. Дети украшают деревья и колючие кустарники жёлтыми лентами и цветами, похожими на пламя. А после того, как они лягут спать, мы приносим жертвы старым богам. Обычно это один или два человека, вторгшихся в наше царство.

Мой желудок скрутило. Во что, чёрт возьми, я здесь вляпалась?

— Я спросила тебя, что вы делаете ради развлечения, и твой ответ — человеческое жертвоприношение? Как они умирают?

— Мы сжигаем их, — Торин бросил на меня резкий взгляд. — Это не так ужасно, как кажется. Их заранее накачивают наркотиками, и есть барабаны, чтобы заглушить крики.

Должно быть, на моём лице отразился ужас, потому что он добавил… несколько оправдываясь:

— Это наша древняя традиция, и у нас всё ещё есть чувство священного здесь, в Стране Фейри. Благоговение перед первозданными лесами, щедростью и безжалостностью земли. Чтобы испросить благословения у старых богов, мы ведём скот между двух костров. Это помогает защитить их. Затем есть ещё лесные ритуалы. Наши боги очень важны для нас, и олени тоже.

Я оглянулась на флаг замка.

— Это что, какая-то мужская фишка?

— Олень может перемещаться взад и вперёд между царствами живых и мёртвых, людей и фейри. Они могущественны, доминируют. Они подобны самой природе — мистические, прекрасные и жестокие одновременно, — Торин встретился со мной взглядом. — Они берут то, что хотят. И на этот единственный праздник, на эту единственную ночь в году, старый бог Кернунн благословляет нас. Туман вьётся среди лесных дубов. На одну ночь Рогатый превращает достойных мужчин в оленей. Мы мчимся по лесу и сражаемся друг с другом. Иногда насмерть. Если бы я когда-нибудь проиграл бой в своей оленьей форме, меня бы свергли с трона.

Ладно. Возможно, у короля была более тёмная сторона, чем я себе представляла.

— Всё это не кажется… весёлым. Это звучит как-то ужасно.

Когда Торин встретился со мной взглядом, его глаза горели холодной силой.

— Но вот такие мы. Фейри. Мы — создания земли и туманов. Мы — воины. И когда мы проявляем себя наилучшим образом, мы выходим за пределы своих тел и общаемся с богами. Когда ты в последний раз по-настоящему чувствовала себя живой, Ава?

Не в последнее время, надо отдать ему должное.

— Я понятия не имею. Наверное, когда кричала на тебя в баре.

— Это довольно печально.

Я отхлебнула кофе.

— Просто чтобы внести ясность, было бы лучше, если бы моё «хорошее времяпрепровождение» включало в себя убийство людей в лесу?

— В Белтейне есть и более приятные стороны, — произнёс Торин, и его глубокий голос сделался томным.

Я почувствовала, как внутри меня что-то сжалось, но я проигнорировала это.

— Вы забиваете детёнышей животных дубинками до смерти или что-то в этом роде?

Торин повернулся ко мне и поднёс палец к моему подбородку, приподнимая его так, чтобы я не могла отвести взгляд. Его светлые глаза горели властной свирепостью, которая заставляла моё сердце учащённо биться — потусторонняя сила, которая пронзала меня и в то же время вызывала желание отвести взгляд.

— Нет, Ава. Мы жёстко трахаем друг друга у дубов, оглашая лесной воздух звуками нашего экстаза. Мы трахаемся у костров, купаясь в их пламени, — он наклонился ближе, его палец нежно погладил меня по щеке. Его губы опустились к моему уху, его землистый, мужской запах окутывал меня, как запретная ласка. — Когда в последний раз ты терялась в удовольствии настолько сильном, что забывала своё имя? Что ты забывала о своей собственной смертности? Ибо вот что значит быть фейри. Я мог бы заставить тебя изнывать от удовольствия до тех пор, пока ты не забудешь имя каждого человека, который заставил тебя думать, будто с тобой что-то не так.

Торин нежно провёл кончиком пальца по моему заострённому уху, так легко и в то же время с таким запретным трепетом, что это заставило меня вздрогнуть и крепко сжаться внутри.

Его глаза снова встретились с моими, и я почувствовала недозволенный электрический разряд возбуждения от неожиданной близости. Он так пристально изучал, как будто читал меня. И как будто я провалила какой-то тест.

— Вы трахаете друг друга у костров… — повторила я, как идиотка.

Торин провёл большим пальцем по моей нижней губе.

— И если ты думаешь, будто я не вижу, как сильно это тебя возбуждает, если ты думаешь, что я не слышал, как колотится твоё сердце, Ава, ты ошибаешься. Потому что, если бы мы остались вдвоём, в дубовой роще на Белтейн, я бы заставил тебя выкрикивать моё имя. Называть меня твоим королём. Я бы заставил твоё тело откликаться на каждую мою команду, содрогаться от удовольствия подо мной, пока ты вообще не забудешь о существовании человеческого мира.

Я не могла вспомнить, как говорить.

— Понятно, — выдавила я наконец.

— Если бы я мог, — промурлыкал Торин, — я бы научил тебя тому, кто ты есть на самом деле, и я бы позаботился о том, чтобы ты никогда этого не забывала, — его взгляд опустился к моим губам, как будто он собирался поцеловать меня, и я была удивлена тем, как сильно я этого хотела. И ещё больше ужаснулась разочарованию, которое я испытала, когда он этого не сделал. — Но этого, конечно, не произойдёт. Потому что между нами ничего не может быть.

У меня перехватило дыхание, когда Торин повернулся, чтобы уйти от меня, и я пробормотала «И к чему это было?», чувствуя, что уже потерпела поражение.

Его губы слегка изогнулись в улыбке.

— Это было к тому, что ты поразительно склонна к осуждению, хотя ты ничем не лучше и не хуже всех нас. И теперь ты это знаешь. Ты должна быть здесь, трахаться на Белтейн, как и все мы.

Моё сердце бешено колотилось, и я чувствовала себя так, словно только что проиграла ему какую-то битву. Особенно учитывая то, что я не могла перестать представлять обнажённую кожу в лесу, его руки, обхватывающие мою задницу, тела, скользящие друг по другу. Я могла представить, как я сияю и сжимаюсь, когда Король Фейри заставляет меня стонать к небесам, а мои соски твердеют на лесном воздухе. Скользкая от желания, бесстыдная, на четвереньках… совершенно неспособная контролировать себя.

Так вот что считается настоящей вечеринкой Благих…

— Не хуже, чем все вы? —