Лжец. Мы больше не твои - Анна Гур

него горят золотистым блеском. Это пугает и будоражит одновременно.

Отползаю к спинке кровати, а сама, как завороженная, наблюдаю за тем, как Царев снимает майку и откидывает ее в сторону.

Впервые вижу его пресс, который жилист и проработан, но меня пугают шрамы, которые вижу на красивом теле. Их много. Но вместе с тем эти шрамы воспринимаются будто боевые ранения. На меня будто сам Арес смотрит, бог войны из древних приданий.

Ярость в его глазах опаляет. Влечет, пугает и отталкивает одновременно, когда Царев берется за пряжку ремня и расстегивает ее, у меня буквально дух захватывает от подобного, отрываю взгляд и смотрю на мужчину, отползаю.

Он же резко ловит меня за щиколотку и подтягивает к себе, и рывком стягивает брюки с бельем. Не успеваю в себя прийти, как Вадим ложится на меня, пригвождает к матрасу.

– Обратной дороги не будет, Нина, – выдыхает с жаром и всматривается в мои глаза, а я всматриваюсь в золото глаз мужчины, которого, оказывается, знала все это время…

Вадим же всматривается в меня и продолжает с напором:

– Я не буду временной заменой твоему ублюдку. Ты с самого начала должна была быть моей…

Глаз с меня не сводит, и мне кажется, что именно сейчас я становлюсь слишком уязвимой, открытой, и… я решаюсь.

Обнимаю Вадима за шею и накрываю его губы своими. Впервые мне хочется узнать, каково это – плавиться в руках мужчины, который по-настоящему тебя хочет. Для которого ты не повод насолить другому, как было с Петром…

Я была для него всего лишь приятным трофеем, а вот Вадим… я ведь была влюблена в своего незнакомца, которому я рассказывала все самое сокровенное, мой молчаливый слушатель, мой воодушевитель…

Именно Царев внушал мне веру в то, что я обязательно достигну всего, что у меня все получится, несмотря на неудачи…

Тогда мне казалось, что он знает обо мне все, как и я о нем… Например, я до сих пор помню, что мой незнакомец любит зиму, он не переносит кофе со сливками, а еще… он не любит говорить о своем прошлом… наши разговоры всегда сводились ко мне, и мне казалось, что мой Мистер Икс действительно скрывает что-то…

– Нина, – рычит практически, голос надрывный, рваный, дыхание тяжелое, – после того, что между нами произойдет, я тебя не отпущу… не смогу… ты ведь понимаешь это все?

Спрашивает, и я понимаю, что готова. Я хочу стереть своего без пяти минут бывшего мужа из своей памяти, особенно сегодня в машине он окончательно оттолкнул меня, и я осознаю, что никогда не позволю ему прикоснуться к своему телу…

– Да… Вадим… Я хочу тебя…

Будто в воду ныряю, когда проговариваю эту фразу, и у Вадима будто тормоза сшибает, он накрывает мою грудь в горячем поцелуе, и я приглушенно ахаю, ловлю губами воздух, потому что Царев действует неумолимо, он опускает руку и проводит там, ласкает, а сам зубы сжимает, с трудом выпуская воздух, когда понимает, что я уже горю.

– В первый раз будет быстро и жестко, малышка, потом тебя распробую, и пойдем по более медленному…

Опять накрывает мои губы и с рычанием толкается бедрами вперед. Настолько неожиданно, что я вскрикиваю и интуитивно сильнее прижимаюсь к мужчине, цепляюсь за широкую бычью шею и выдыхаю через нос.

Вадим слишком большой мужчина. Во всех смыслах. И мне нужно время, чтобы привыкнуть к нему… потому что мой муж и рядом не стоял…

Прикрываю веки и дышу, пытаюсь справиться с ощущением натянутости.

– Почти девочка, – выдыхает Царев мне в губы, а я чувствую, как напряжены его мышцы, как шея под моими пальцами становится титановой и покрывается капельками пота, потому что Царев сдерживает свой темперамент, заставляет себя быть медленным, несмотря на свое изначальное предупреждение.

Спустя мой один глубокий вдох он начинает раскачиваться, медленно подается назад, затем вновь проникает так глубоко, что у меня слезы на глазах наворачиваются…

Не дает мне продыху, ловит ритм, становится более резким, и я не выдерживаю, начинаю стонать, отвечать, царапать сильные плечи и тонуть в поцелуях-укусах. Вадим вбивается в мой рот языком, заигрывает с моим.

Его ласки опьяняют, голова кружиться начинает. Мужчина достаточно тяжелый, и я раскачиваюсь в такт вместе с ним, начинаю поддаваться чувственному экстазу.

Никогда со мной не случалось такого чувственного отклика… Да я и никогда с мужем не чувствовала себя по-настоящему хорошо. Всегда был только он и его хотелки… и часто Петр упрекал меня в чуть ли не фригидности, а потом половая жизнь сошла на нет…

Учитывая, что муж не спал со мной в одной спальне, сославшись на то, что у него слишком чуткий сон, и малыши его будут беспокоить…

Резкий выпад заставляет вскрикнуть и почувствовать боль. Вадим цепляет меня за волосы и вглядывается в мои глаза, а я его лицо разглядываю с капельками пота, ощущаю его запах – чистый, мужской, терпкий, мускусный…

Надо мной самый настоящий дикий самец, который берет и подчиняет, заставляет раскрыться до предела. Только вот у него глаза прищурены сейчас, и ноздри раздуваются, подобно животному, которое учуяло кровь…

– Ты не здесь… – говорит хрипло и натягивает мои волосы на кулак еще сильнее, причиняет боль, а в золотых глазах такое пламя, что мне дурно становится…

– Я… я… просто… – голос дрожит, я с трудом могу говорить, и единственное, о чем молит мое тело – это чтобы Вадим не останавливался, продолжал брать меня, заставлял чувствовать все то, что мое сердце раньше никогда не ощущало…

– Что?! – вскидывает бровь… и оголяет белоснежные зубы, приподнимает верхнюю губу, как настоящий хищник, готовый впиться…

Тело под моими руками становится буквально титановым, наливается силой и яростью… но даже сейчас в этом состоянии я все равно так иррационально доверяю Цареву, не жду, что он навредит мне.

Секс с ним жесткий, я уже поняла, но мы на грани, когда все приносит только удовольствие… поэтому я на мгновение прикрываю веки и говорю, не таясь, чистую правду:

– Я просто… никогда… никогда не было хорошо в сексе, а сейчас…

Прикусываю губу и распахиваю глаза, чтобы столкнуться с янтарно-золотистым взглядом, таким глубоким и мягким, что у меня в груди что-то щемящее проскальзывает.

– Ты не кончала в сексе? – совершенно нагло спрашивает прямо в лоб, и я вгоняю зубы в мякоть нижней губы почти до крови. Становится безумно стыдно. Отвожу взгляд,