Третья часть - Евгения Белякова

Он перевел взгляд вниз. Одеяло укрывало его до груди. Рик осторожно приподнял его… и уставился на свои руки, плотно забинтованные. Как ни странно, боли не было. Он вообще не чувствовал ничего ниже запястий. Он выпростал руки из-под одеяла и поднес к лицу. Витки бинта аккуратные, явно работал профессионал.

– Мазь, снимающая боль, – раздался голос от изголовья кровати, и Рик быстро вывернулся, чтобы посмотреть на говорившего. На стуле у его ложа сидел Старший Аммет, толстенький, благообразный старичок с гладко выбритыми щеками и колючими, словно пурга, глазами цвета неба. Старший добавил: – Мы не хотим тебя заставлять страдать более, чем ты заслужил. Твое наказание окончено.

На Рика нахлынули воспоминания прошлой ночи – его крики, мольбы, он просил пощады, не выдержал боли. Его никто не учил терпеть боль. Он вспомнил темноту, хихикание Крыса, соленый вкус крови на губах.

– Я служу Близнецам смиренно, – хрипло произнес он.

Аммет поднес к его губам простую глиняную кружку с водой. Рик попробовал взять ее сам, но неуклюжие руки, обмотанные бинтом в десятки слоев, отказывались слушаться. Он смирился и отпил воды, пока Аммет держал кружку. С искренней благодарностью в голосе Рик сказал:

– Спасибо.

'Спасибо, спасибо, за то, что я никогда больше не смогу играть, шпиону не нужны пальцы, мерзкая ты тварь, чтоб ты сдох'.

– Расскажи мне о возвращении магов.

Вода была ледяной, зубы от нее заныли. Рик облизал губы.

– Маги возвращаются, по мнению Садовников, для того, чтобы предотвратить беды и горести, о которых говорится в пророчестве. Но…

Мысли Рика путались. Наверняка его еще и отваром каким-то напоили – сонным или обезболивающим. Он никак не мог вспомнить, что собирался сказать Старшим, чтобы те заподозрили Кендрика…

– Но они сами устроили это.

– Что устроили? – мягко спросил Аммет.

Рик ощутил, что память скачет туда-сюда, подсовывая совсем не то, что нужно. Он попытался сконцентрироваться, но чувство было такое, будто он потерялся в тумане.

'Соберись, недобард безрукий!', – заорал он себе.

– Пророчество. Кендрик хочет с их помощью править страной.

Аммет заметно вздрогнул при упоминании этого имени. 'Интересно, я дурак и сейчас закапываю себя глубже, или я молодец?' – подумал Рик.

– Ты встречался с ним?

– Нет. Но чародейка, моя подопечная… это ее ученик.

Барду показалось, что он нащупал верный путь. Жрецам вовсе не обязательно знать, что Тео пыталась убить Кендрика. А он, в конце концов, заполучил ее… Воодушевленный успехом, Рик продолжил:

– Кендрик внедрился в Орден, помогал нам, где магией, где информацией. И потихоньку разваливал Орден изнутри. Многие из жрецов уже готовы последовать за ним. Он усыпил нашу бдительность подачками… Когда маги вернутся, он столкнет лбами Стрелков и Садовников, в расчете, что мы уничтожим друг друга, или основательно пошатнем… А маги довершат начатое. Единственные, кто способен им противостоять, это мы… и Кендрик это знает. У Садовников смелости не хватит, у короля ума. Маги не будут делить власть ни с кем.

– Ты сказал, что многие жрецы готовы последовать за этим… Кендриком. Имена?

– Не знаю. Имен не называли.

– Откуда эта информация?

– От… подопечной. Еще она сказала, что Кендрик силен… очень силен. И он может видеть ложь.

Тут Аммет не просто вздрогнул. Он напрягся, сцепил руки на коленях. Но голос его оставался таким же ласковым и полным участия:

– Видеть ложь?

'Да, бойся, старый дурак. Вы же все пропитаны ложью насквозь, и то, что я сказал, заставит тебя попотеть… а также отдалить Кендрика как можно дальше, чтобы он вдруг не вызнал ваши секреты…'

– Он видит, если человек врет. Что именно скрывает, не видит, но ложь чует.

– Он один обладает такой способностью?

– Да. Те… подопечная очень гордилась им.

Если бы Рик признал, что все маги могут чувствовать вранье, встал бы вопрос о том, как он сам так долго сопровождал магичку и не был раскрыт.

– Что еще ты можешь сказать о нем?

Рик рассмеялся мысленно. Аммета теперь интересовал только Кендрик – ни маги, ни их возвращение, ни Тео с Дереком не волновали его. Только маг, просочившийся слишком глубоко в Орден. Рик чуть ли не видел, как Аммет обдумывает, какие именно секреты он мог, не зная того, открыть Кендрику.

– Он стоял за Лионелем. И он нашел для него Копье Молний.

– Зачем ему это было надо?

– Чтобы Дориан получил Розу, что же еще. Это не дар Древа, это подарок магов. Они хотят возвысить Орден Древа, чтобы те решились на открытое столкновение с нами. А после добить 'выживших'… Ну и война, конечно же, часть пророчества. Одно из бедствий. Я не уверен, но думаю, что Кендрик и в Лионе пустил корни, если можно так выразиться…

– Обойдитесь без бардовских аллегорий, брат Кано. Говорите по существу.

Рик чуть не захохотал в голос. 'Аллегории, Старший Аммет? О, вы и не представляете себе, как много могут сделать аллегории… Вы уже у меня в кулаке, пусть и раздробленном, но сила моя в речах, язык надо было вырывать, язык!'.

Рик чуть приподнялся в постели, посмотрел на кружку… Аммет, не отдавая себе отчет, сразу же схватился за нее, поднес барду…

'В кулаке'.

– Я слышал, что он будто бы обещал Шаррону что-то, в награду за то, что тот даст войско Лионелю. Обставили все, конечно, так, будто у Шаррона выбора не было. Но тут я мало что могу сказать.

Рик и правда решил не влезать на незнакомую территорию. Из того, что знал, о чем догадывался, он итак уже наплел достаточно бреда. И Аммет, кажется, в него поверил.

– Еще что-то?

– Мои подопечные какое-то время будут заняты пророчеством. Оба они на время покинули Вердленд, куда отправились – не знаю. – Это Рик сказал, чтобы Аммету вдруг не пришло в голову послать его гоняться за магами. – Меня Тео… подопечная… отправила помогать Ордену Древа, с самыми лучшими рекомендациями. Сейчас я – ближайший помощник Винеса, жреца, который нашел пророчество и открыл его смысл. Он всецело мне доверяет. Я отпросился на пару дней, так что без вреда для легенды могу вернуться туда завтра.

Аммет погладил в задумчивости щеку. Рик отвел от него взгляд, чтобы создалось впечатление, что он ничуть не обеспокоен своей дальнейшей судьбой – куда пошлют, туда и пойдет… И принялся рассматривать комнату, отмечая про себя, что изменилось. У стены напротив поставили вторую кровать. А он жил здесь один… И полки с книгами убрали, на столе только 'Откровения', святая книга Близнецов. Исчез ковер на стене, скромный, потертый, но Рик его любил. На нем были вытканы цветы и плоды. Стены недавно белили, а вот потолок оставили, как есть. Еще бы, ведь стены были им, Риком, исписаны. Вот тут, над головой, он записал начало стихотворения, которое начиналось словами 'От жажды умираю над ручьем…'. Дальше ему не придумывалось, хоть головой о камни бейся, он даже подумывал, не привлечь ли Талли, или даже устроить состязание, с условием, чтобы стихотворение начиналось именно с этой фразы… Выше располагалось довольно фривольное четверостишие. У стола он нарисовал голую красотку… А теперь, судя по всему, в его комнату поселили новых братьев. Его писанина наверняка бы смущала и растравляла их нежные души. Рик ухмыльнулся бы широко, но рядом сидел Аммет, поэтому он сохранял на лице расслабленно-послушное выражение. Хотя внутри…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});