Мир Смерти и твари из преисподней - Гарри Гаррисон

Как выяснилось, вся территория бедствия уже вторую неделю оцеплена солдатами правительственных войск в целях безопасности и для обеспечения наиболее эффективной деятельности исследовательских групп. Ну, а солдаты – совсем не тот народ, от которого можно добиться хоть мало-мальски внятных объяснений, не знали фермеры толком ни о причинах, ни о результатах происходящего, ни своих собственных перспективах. Вот и осталась у них надежда только на большое начальство. Командировали для встречи с руководителем самых умных и разговорчивых среди тружеников полей. Так они сами заявили.

Но и Крумелур никаких конкретных сроков ходокам не назвал, вообще, похоже, не собирался сообщать ничего нового. Улыбки фермеров сделались совсем растерянными, однако уходить делегаты не торопились. Нет, появление новых машин, упавших с неба, вовсе не радовало их, они ждали слов утешения, потому что чувствовали: отчуждение их земель катастрофически затягивается, и урожай может просто погибнуть.

Разговор шел на моналойском, и смысл фраз до пиррян не доходил, конечно. Однако интонации были красноречивее слов, и никакого знания языка тут не требовалось. К тому же весьма способный по части лингвистики Язон уже составил в голове краткий словарик основных местных терминов и даже отдельные грамматические конструкции усвоил. Благодаря чему сумел понять больше других. Даже то, например, что Крумелур многое скрывает от местных жителей, в частности не хочет говорить им, кто такие пирряне. «Кто, кто! Какая разница! Просто еще одна группа ученых и спасателей, присланных руководством», – примерно так перевел для себя Язон раздраженный ответ моналойского босса. Интересно, почему нельзя было сказать правду?

«Ну, что ж, раз мы еще одна группа местных ученых, – рассудил Язон, – попробуем использовать это в собственных целях».

Напрягши все свои языковые способности, он придумал нехитрую фразу на моналойском и обратился к тому из фермеров, который показался ему смышленее других:

– Вы видели то, что здесь было?

– Да, – кивнул фермер.

– Скажите мне. Я знаю мало. Я хочу знать больше.

И он увлек фермера за собою, вроде как подальше от шума и суеты, на самом же деле, конечно, подальше от Крумелура. А тот вроде и почувствовал неладное, но, будучи занят разговором с остальными, счел несолидным сразу бежать следом за каким-то отошедшим в сторону «специалистом» – хотел сохранить лицо.

– Мы прилетели с другой планеты, – сообщил Язон главное и быстро спросил: – Вы говорите на эсперанто?

От общения на моналойском толку все равно было бы мало.

– Я сразу догадался, – шепотом ответил фермер, – но вот на эсперанто я, к сожалению, не говорю.

Однако сожалеть было явно не о чем. Эту фразу фермер произнес на меж-языке. И тут же воровато оглянулся.

Крумелур уже не слышал их, но на всякий случай фермер предложил отойти еще дальше, к застывшим лавовым потокам, для якобы внимательного их изучения.

– Я еще по этим кораблям смекнул, что вы из другой части Галактики, – быстро-быстро говорил фермер. – У нас таких не делают. Вы инспектор?

– Нет, – сказал Язон, – мы спасатели. Мы прилетели сюда по просьбе господина Крумелура спасать ваш мир от этих жутких монстров, вылезающих из недр планеты.

– Очень жаль, – проговорил фермер. – Давайте познакомимся. Меня зовут Уризбай.

Язон не понял, о чем именно сожалеет Уризбай, но от знакомства отказываться не стал и вежливо представился в ответ:

– Язон динАльт.

– Очень жаль, что вы не инспектор, – пояснил свою предыдущую мысль Уризбай. – Я, быть может, единственный, кто еще способен рассказать правду о Моналои. А ведь на нашей планете не все в порядке.

– Ну, знаете, – сказал Язон, – это видно невооруженным глазом.

– Да не о вулканах речь и не о монстрах, – раздраженно отмахнулся фермер.

– Так и я не о вулканах говорю, – согласился Язон. – Мне, например, очень не понравились ваши плантации с уголовниками. Ваши спасатели, похожие на карателей. Загадочная скрытность вашего руководства, огромные деньги, которые они получают за что-то, вряд ли действительно за торговлю фруктами…

– Действительно за торговлю фруктами, – отозвался, как эхо, Уризбай, а потом воскликнул, будто проснувшись: – О Тени Алхиноя! Да вы понаблюдательней иного инспектора будете! Вот только не понимаете главного. Откуда вам! Но я постараюсь объяснить, если смогу и успею. Думаю, Крумелур позволит нам пообщаться минут пятнадцать-двадцать. Главная беда в другом: я, к сожалению, не все помню.

Вроде бы в таком контексте следовало сказать «не все знаю», однако он сказал именно «не все помню», хотя внешне совсем не походил на старого маразматика.

– Пойдемте дальше вдоль этих проклятых лавовых следов. И пожалуйста, выслушайте меня внимательно. Вопросы будете позже задавать, если успеете. Ладно? Вас устраивает такая схема разговора?

– Пока – да, – ответил Язон дипломатично.

– Ну, так вот. Крумелур и прочие фэдеры – не коренные жители Моналои. Мы зовем фэдерами не только пятерых правителей, но и всех шерстяных, стоящих у власти. Их не так много на самом деле. Я не помню, сколько именно. Но именно они, пользуясь техническим превосходством, захватили эту планету и извлекают теперь невиданную прибыль.

– Я все это знаю, – счел возможным вклиниться Язон. Кроме слова «фэдеры». Можно я буду перебивать вас в подобных ситуациях? А то ведь, сами говорите, времени мало. Вот расскажите лучше, чем они тут занимаются, эти фэдеры.

– Хорошо. Так вот. Источником дохода действительно являются фрукты. Прежде всего айдын-чумра. А поначалу дело было так. Наши предки прилетели сюда первопоселенцами. Много веков назад. Они сразу поняли, что Моналои – удивительная планета. На этой земле абсолютно все чувствовали себя счастливыми. Здесь никогда не было не только войн и насилия, здесь даже не убивали животных. И сами моналойские твари не убивают друг друга. У нас нет хищников. Понимаете, насколько это уникальный мир?!

– Понимаю. Но пока с трудом, – ответил Язон на этот явно риторический вопрос.

Уризбай смерил его долгим взглядом, но комментировать не стал, а просто продолжил прерванный монолог:

– Однако за все надо платить. Правильно? Да, мы не знаем болезней, но наша полная жизнь составляет сорок пять оборотов планеты вокруг светила. Да, мы не знаем горя и бед, но за это мудрая моналойская природа что-то сделала с нашей памятью. Мы не помним своей истории, мы забываем то, что было несколько лет и даже месяцев назад, некоторые ухитряются забывать события недельной давности. И они самые счастливые. Чем меньше помнит человек, тем чаще он улыбается. А вы уже заметили, наверно, как часто улыбаются моналойцы. Мы очень хорошо жили всегда. Радостно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});