Запрет на любовь (СИ) - Антонова Римма

— Ну, наконец-то. Сколько можно ждать. Я же не знаю, в какую квартиру подниматься. Виктория позвонила и сказала, что вы через пятнадцать минут будете здесь, а в итоге я вас еще ждал. Минут двадцать.

— Не ругайтесь, Сергей Игнатьевич, — пропыхтел Илья Викторович. — Стар я стал для быстрой ходьбы по снегу. Вот молодёжь притащила меня, — кивнул на меня, но тот сходу открыл дверь в подъезд и жестом указал, чтобы они следовали за ним.

Я быстро влетел на четвертый этаж, пока мужчины в возрасте плелись еще на втором. Тихо толкнул дверь, и она отворилась.

— Все-таки не закрыта, — шепотом подтвердил свои опасения и влетел в квартиру, внимательно прислушиваясь. Тишина. Пока снимал одежду и обувь, в квартиру вошли мужчины и тоже начали раздеваться.

Я посмотрел на врача. Среднего роста плотный мужчина с реденькими волосами и скользкими глазами. И чего в нём женщины находили?! Подумал-подумал и не смог ответить на этот вопрос. В Мрачном от него женщины так и таяли. А внешне ничего примечательного. Феномен.

— Куда идти? — обратился ко мне Сергей Игнатьевич.

Я молча повернулся к ним спиной и повел мужчин в комнату Лары. Когда мы вошли, то мне сразу бросилось в глаза, как Лара лежала на животе на кровати, а на пол свисала рука, с которой тихонько капала на пол кровь. Я застыл в проходе от ужаса, но врач, отпихнув меня, бросился к девушке и тут же занялся её рукой.

— Марков! Ты бы отошел в сторонку. Комната и так маленькая для всей компании. И ты застыл, как статуя, — прошипел Илья Викторович.

Сергей Игнатьевич скомандовал:

— Лёша, открой окно, сейчас будет очень резкий запах. Больной нежелательно долго им дышать.

Я кивнул и бросился к окну, открыв нараспашку створку. Холодный воздух ворвался в квартиру, беспощадно засыпая снегом подоконник. Илья Викторович прошёл в комнату, взял с комода пульт от телевизора и включил для фона. Посмотрел на Алексея и проговорил:

— Это чтобы соседи ничего не заподозрили.

— Не заподозрят, — глухо отозвался я. — Они алкоголики.

— Но лучше всё-таки подстраховаться, — оптимистично проговорил мужчина и уставился на Лару. Я тоже не сводил глаз с девушки.

— Какой укус глубокий, — буркнул Сергей Игнатьевич и достал какой-то порошок из сумки.

Стал сыпать на рану и ритмично шептать. Но как ни старался прислушаться, не понимал ни слова. На моих глазах рана стала запекаться, и кровотечение остановилось. Врач быстро замотал руку, достал тетрадь и начал шустро что-то писать.

Илья Викторович повернулся ко мне и подмигнул:

— А хороша девица. Смотри, нарушишь запрет — заставишь её страдать ещё больше, чем сейчас.

— А это вы зря, — вмешался доктор. — Как говорится с милым и рай в шалаше. Откуда вам-то знать, что и для кого лучше. Не стоит всё решать за других.

— Ну не в таком же шалаше рай в каком мы обитаем, — буркнул Илья Викторович.

— Ну это как посмотреть. Всё-таки девчушка три года убивалась по пареньку, — хмыкнул врач.

— А вы откуда знаете? — спросил несмело я.

— Откуда?! Наблюдали мы её. С депрессией наблюдали. У меня ещё медсестры это бурно обсуждали. Алексей, наверное, даже и не в курсе. Но местные красавицы с ума от него сходили знатно. А когда объявили о смерти, то повально жалели и ненавидели Лару. Стоит так же заметить, девушка не из робкого десятка. Не обращала внимания на все пересуды. А гордо держалась всё это время. Курицам нашим это наскучило и отстали от неё.

— На виду она сильная, но дома другая, — тихо отозвался я, вспоминая свои наблюдения.

Лара открыла глаза и простонала, переворачиваясь на спину. Сквозь мутную пелену на глазах посмотрела на врача и хрипло спросила:

— Кто вы? И как сюда попали?

— У вас дверь была открыта. Вот мы и вошли, — ласково ответил Сергей Игнатьевич. — Я ваш лечащий врач.

Лара попыталась сесть, но сразу же жалостно вскрикнув, упала обратно.

— Не надо. Сейчас вам нужно лежать. Остатки яда гуляют по телу, но скоро лекарство уничтожит его. А всё это время вам нужно лежать и ни о чём не волноваться.

— Кто вы? — прохрипела она. — Я не вызывала врача.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Но все же… он вам очень был нужен.

— Юная особа, — нараспев проговорил Илья Викторович. — Мы здесь, чтобы спасти вас от бездны.

— Бездна, — повторила Лара и посмотрела на мужчину. — Поздно. Бездна сказала, что мне не спастись.

— О! Дорогая моя, бездна на то и бездна, чтобы разрушать надежды человечества и подвергать их в бесконечную тьму. Но мы вас спасём. Вас круглосуточно будет охранять Марков. И можете верить, в обиду он вас не даст. — позитивно трепал языком Илья Викторович. А я смотрел на неё и понимал, что сейчас Лара и не видит меня в своей комнате. Потому что в отличие от стариков нахожусь слишком далеко от неё.

— Марков?! — еле слышно переспросила Лара.

— Марков, — кивнул Илья Викторович.

— Марков не придёт, — тускло сказала Лара. — Больше не придёт и не спасёт. И вы уходите. Оставьте меня. Я не хочу. Не хочу жить так… — пробубнила Лара и потеряла сознание.

От слов девушки внутри у меня похолодело. Хотелось кинуться перед ней на колени. Кричать, что рядом и никогда не покину, и не сделаю больно… Но в комнате слишком много посторонних людей. И это чертов запрет на любовь. Если Сергей Игнатьевич не донес на него за это, то Илья Викторович с удовольствием стуканет Виктории. И что тогда?! Я останусь на улице, как бездомная дворняга. Без документов на существование в человеческом мире. Когда для всех, кроме Лары, мёртв. Поэтому приходится держать свои эмоции под контролем. Сейчас я в безвыходной ситуации. Зависим от этой охоты, ну а дальше видно будет.

— Грустно как-то получилось, — нелепо брякнул Илья Викторович.

Врач поднялся с края кровати и подошел ко мне, вырвав тетрадный лист бумаги:

— Тут всё рекомендации по уходу. Внизу написан мой номер телефона. Если что-то случится, звони в любое время! Дальше, сейчас у неё поднимется температура и продержится сутки. Это так работает лекарство. Сбивать препаратами нельзя. Обтирания. Она же в школе работает?

— Да. Директор Ирина Степановна, — ответил я и обратил внимание на Илью Викторовича. При упоминании имени директрисы школы он резко побледнел и резко вышел из комнаты.

— Хорошо. Завтра тогда позвоню Ирине Степановне и сообщу, что Лара на больничном. Скажем, Грипп. А там и осложнение, если что припишем, — с сарказмом заявил Сергей Игнатьевич. — Ну, всё, мы пойдём. А ты хозяйничай, ухаживай, оберегай, — похлопал по плечу и последовал за Ильёй Викторовичем.

Я вышел проводить их, но Илья Викторович, уже одетый, ждал в прихожей врача. Тот быстро накинул пуховик, и они вышли из квартиры, негромко хлопнув дверью. Закрыв дверь на замок, выключил в прихожей свет. Прошел в гостиную, захватил плед, который лежал на диване, и отправился к Ларе.

Девушка лежала неподвижно. Её грудь тихо вздымалась. Я укрыл её пледом и прилег рядом в теплом свитере и джинсах. Аккуратно сжал в своей ладони её хрупкую руку и прошептал:

— Лара, я пришел и буду рядом столько, сколько ты этого сама захочешь. И не важно, какое наказание последует за нарушение запрета. Главное выздоравливай.

— Лёша, — сквозь сон прошептала Лара и затихла.

В комнате стало невыносимо холодно, и я отпустил руку Лары, поднялся и подошел к окну. Закрыл, посмотрев на улицу. Белое покрывало из снега освещало улицу, и я прижался лбом к стеклу. Тоска овладела сердцем. Прекрасно понимал, что любимая оказалась по моей вине в таком положении. Это я толкнул её в лапы бездны. И простить себе этого не смогу.

Я вернулся к Ларе слишком поздно. Нужно было бежать из секретного отдела. Бежать ещё тогда, когда выдалась возможность. Два года назад. Тогда бездна не стала крутиться возле неё. А теперь Ларочка в опасности, а он не знает, что делать дальше. Как жить.

О, её голос. Марков больше не придет! Как же это больно прозвучало. Глупышка! Неужели не понимает, что никому не позволю больше сделать больно. Я терзал себя мыслями. И ни о чём больше думать не мог. На глаза попался листочек, исписанный мелким подчерком Сергеем Игнатьевичем.