Докаюрон - Юрий Иванов-Милюхин

— Кажется, кто–то сказал, что свидание не деловое, — раскрыла она большие полные губы.

— Я не отрицаю, — встрепенулся мужчина. — А что такое?

— Тогда почему галстук строгой расцветки?

— Ты находишь? — недоверчиво хмыкнул он. — Подобный галстук я видел на господине Моруа из министерства иностранных дел Франции, когда тот присутствовал на званом ужине у моих друзей в Москве.

— Господин Моруа такое позволить себе может. Но ты ведь не чиновник?

— Хм, — вскинул голову мужчина. И сразу передумал защищаться. — Тогда что посоветуешь навесить?

— Думаю, в этом вопросе ты разберешься без меня.

Отвернувшись, женщина продолжила заниматься собой. Она не желала обидеть мужчину, она приучала его к самостоятельности. Ведь не всегда же он станет таскать ее за собой, впереди будет немало случаев, когда решения даже по таким, казалось бы, второстепенным вопросам ему придется принимать самому. Мужчина завозился в платяном шкафу. Набросив на плечо с десяток незавязанных галстуков, за спиной подружки стал примеривать их один за другим. Женщина усмехнулась снова, не желая напоминать о зеркале в другой комнате. Наверное, так ему было удобнее. Наконец, он выдернул из связки подходящий, остальные повесил обратно. Завязав в узел под воротником рубашки в редкую коричневую полоску, вынул расческу, поправил спереди волосы. Он не спросил, тот ли галстук надел, он понимал, что в обществе, в котором всю жизнь прожила его подружка, самостоятельность стоит на первом месте. Мелодично отозвался брошенный на диван сотовый телефон. Пора было выходить из гостиницы.

— Он тебе к лицу, — озабоченно ковыряясь в дамской сумочке, как бы мимоходом похвалила выбор женщина. И первой направилась к дверям.

У входа в особняк пригласившей их персоны, мужчину и женщину встретил в роскошном бархатном кафтане, в панталонах, с буклями на голове, привратник. Склонившись, указал рукой в сторону массивных дверных створок с двумя мушкетерами по сторонам.

— Прости, дорогой, ты ничего не перепутал? Это не костюмированный бал? — беспокойно огляделась вокруг женщина.

— Это не бал, и не прием в королевском дворце, — мягко взял ее под руку мужчина. Пояснил. — В фамилии хозяина присутствует приставка «де». Она до сего дня диктует правила ушедших столетий…

— Я поняла. В России и до подобного додуматься не смогли.

Снаружи, в зарослях кустов и высоких деревьев размеченного ровными дорожками парка, особняк выглядел не столь внушительно. Но внутри, когда прошли прихожую и ступили на сверкающий паркет довольно объемного зала, мужчина невольно напрягся. Несмотря на частые посещения подобных мест, он до сих пор не избавился от внутреней скованности. Молодая женщина, наоборот, вскинула голову, расправила плечи. С высокого потолка свисала ромбовидная хрустальная люстра со множеством продолговатых электрических лампочек. По бокам залы тоже горели начищенные медные канделябры. В обитых дорогим деревом стенах имелись просторные ниши, в которых стояли мягкие диваны. Впереди, выстроившись на небольшом выступе, играл негромкую музыку квартет. С левой стороны была зашторенная бархатными занавесками дверь, из которой обязан был появиться сам король. Гостей набралось уже немало. Показалось, что время по прежнему не имеет власти над собравшимися здесь людьми, разве что в одеяниях чувствовался налет современности. Костюмы и платья выглядели проще, без многочисленных рюшечек, оборочек и отворотов с колоколами. Но бриллианты, драгоценные камни, золото, платина, серебро сверкали как в те далекие столетия, когда обществом управляли благородные династические отпрыски.

Навстречу вновь вошедшим уже спешил сам хозяин, господин Дезмезон де Корнуэль. Высокий, сухощавый, как почти все деловые французы, с блестящими от бриолина волосами мужчина за пятьдесят лет. Из–за отворота двубортного пиджака выглядывала белая накрахмаленная рубашка с алмазными запонками. На широком с замысловатым рисунком галстуке сверкала алмазная заколка. Средний палец правой руки венчал перстень с крупным бриллиантом. Рядом с ним семенил прилизанный переводчик, хотя особой необходимости в этом не было в силу знания богатым французом с русскими корнями языка предков. Собрав глубокие — а ля Бельмондо — морщины в раскованную улыбку, он еще издали протянул руку женщине:

— Бонжур, мадам.

— О! Бонжур, месье, — слегка поклонилась она.

— Парле ву франсэ?

— Ви…, — женщина оглянулась на своего спутника. — Пардон, месье, пуркуа… Я знаю, что вы говорите по русски, почему бы нам не перейти и на ваш родной по прабабушке язык. Еще раз простите, я не хотела бы, чтобы разговор был в одни ворота.

— Пока я понимаю, — натянуто похмыкал спутник. — А что будет после, события покажут.

— Согласен, — пожимая руку женщине, рассмеялся и хозяин. — Потом, как это по русски… — он посмотрел на переводчика. — Racontez–nous le voyage gue vous avez fait.

— Я поняла, — упредила перевод женщина. — Обязательно, господин де Корнуэль.

— И не только о вояже. О первых совместных впечатлениях на французской земле тоже, — добавил ее спутник. — Ведь до сегодняшнего дня я посещал вас один.

— Мерси, месье, именно этот момент я имел ввиду, — подавая узкую ладонь партнеру по бизнесу, с незначительным акцентом подтвердил господин де Корнуэль. Склонил голову. — Прошу вас, в этом доме вы найдете достаточно общих знакомых.

— Некоторых из них я уже заприметил, — просовывая руку под локоть подружки, добродушно ухмыльнулся мужчина.

Глава восемь

Рандеву действительно бы носило ни к чему не обязывающий дружеский характер, если бы нестабильность на мировых биржах, в первую очередь на Ньюйоркской валютной, не вносила свои коррективы. То там, то здесь деловые люди забывали о дамах, с которыми пришли, уединялись в отдаленные углы и принимались обсуждать последние новости. Президент Буш официально объявил о долгосрочной корректировке финансового положения Америки на мировом рынке, в связи с этим доллар неуклонно продолжал пикировать вниз. Падение национальной валюты было выгодно американцам, но не европейцам и азиатам, привыкшим экномику полностью ориентировать на доллар. Нефть повышалась в цене, заставляя дорожать производимое на земле. При искусственно созданной нестабильности, евро не могло зацепиться за удовлетворивший бы всех конкретный уровень. Назревал переломный момент, при котором на плаву удержались бы немногие. Мужчина тоже примыкал то к одной группе, то к другой, неизменно через малый промежуток времени возвращаясь к спутнице. Она не сердилась, найдя себя в обществе сопереживающих спутникам прелестниц. В женском обществе разговоры велись, в основном, о нарядах и домашних делах, естественно, пересыпанных свежими сплетнями. Так она узнала, что принц Чарльз наконец–то назначил день свадьбы со своей возлюбленной Камилой Паркер Боулз. Что королева — мать с семьей, вроде бы, не против присвоить невесте королевский титул, из глубины веков передаваемый в титулованных родах по наследству. Конечно, покушение на принцессу Диану, ее смерть, заглаживать как–то было надо, народные массы успокаивать тоже, иначе так не долго распрощаться и с короной, и с самим троном. Подобные нонсенсы прокатывались по старой Европе один за другим. То в Швеции, то в Дании, то в Голландии вспыхивали великосветские скандалы, потрясающие монархические устои. В Норвегии дядя высокопоставленной особы шлялся по забегаловкам до тех пор, пока не надумал связать судьбу с обыкновенной уличной проституткой, до последнего момента промышляющей продажной любовью в этих самых питейных заведениях. Он перебрался с новой подружкой в однокомнатную захламленную квартиру, забросив ноги в ботинках на стол, пил и курил дешевые сигареты, просаживая здоровье. И никто ему был не указ. Слухи эти давно бродили в российских дворянских собраниях, заставляя членов русских именитых фамилий умерять послереволюционный пыл. Впрочем, без того было ясно, что после драки кулаками не машут, никто не собирался возвращать отобранное восемьдесят лет назад. Как никто не думал ломать шапки перед объявившимися потомками графов и князей. Но никто на этом здорово и не настаивал. Российские дворяне цену себе знали, по забегаловкам, как в кичливой Норвегии, не шлялись, на подзаборных бабах жениться не собирались. Всеми силами они старались помочь встать на ноги несмышленой родине, опять способной допетлять до того места, где Макар телят не пас. Ума у нее хватало пока только на это.

Наконец, прозвучал призыв отужинать. Ухоженные дамы под ручку с господами неспешно тронулись в банкетный зал, где был накрыт роскошный стол. Мужчина с женщиной оказались в первой десятке гостей по правую руку от хозяина. Это обстоятельство о чем–то говорило. Ближайшее окружение составляли, естественно, французы из деловых кругов. Блеснувшим от уважения взглядом спутница дала понять, что событие не осталось незамеченным. Мужчина в знак признательности мягко надавил пальцами на ее локоть. Рядом с их местом умостилась парочка японцев с бесконечными поклонами во все стороны. Напротив выделялись цветущим здоровьем и габаритами американские бизнесмены. Дальше застыли в отмуштрованной застольной стойке чопорные англичане, а за японцами без устали вертелись, размахивали руками, первые законодатели демократических устоев итальянцы. По узким хрустальным бокалам разлили рубиновое бургундское вино пятидесятилетней выдержки. Дезмезон де Корнуэль, как глава торжества, провозгласил тост на французском языке. Он говорил о все более сокращающихся расстояниях в связи с развитием современных средств передвижения, о возрождении России с ее неизмеримыми богатствами, о вступлении великой страны в ВТО, о скорейшем принятии ее в Евросоюз. Переводчики за спинами торопливо зашептались на разных языках. Молодая женщина требовательно посмотрела на своего соседа. Мужчина все понял, поднявшись, сделал благодарный поклон в сторону выступавшего. Раздались громкие аплодисменты, а господин де Корнуэль продолжил краткий анализ современной мировой экономики. Он напомнил об истощении природных богатств, о том, что их надо беречь, в связи с этим, необходимо сокращать добычу полезных ископаемых, по возможности заменяя их синтетическими продуктами. Для этого мировой капитал обязан отчислять деньги на развитие научных разработок. Но, пока мир живет по старинке, каждый присутствующий должен со вниманием относиться к проблемам делового партнерства, без принуждений со стороны делая все возможное для разрешения возникающих конфликтов. Окинув олигархов доброжелательным взглядом, выступавший улыбнулся и закончил: вот за дружбу давайте и выпьем. Приглашенные встали, потянулись друг к дружке наполненными бокалами. Чокнувшись со спутником, женщина грациозно изогнулась в сторону неустанно раздающей поклоны японки и ее соседа. И лишь потом обернулась к французам, скрестила свой бокал с остальными.