Atomic Heart. Предыстория «Предприятия 3826» - Харальд Хорф

дорого заплатить за эту реформу.

— Вермахт перебросил на линию Зигфрида более половины всех своих сил, — Грант хмуро скривился. — Нацисты перешли в контрнаступление, и союзники потеряли половину Франции. Если бы не острый недостаток нефти, испытываемый фашистами, остановить Гитлера не удалось бы. США пришлось отправить союзникам три очень крупных конвоя с оружием, боевой техникой и боеприпасами, чтобы спасти их от неминуемого разгрома. При этом до берегов Англии дошли только два из них. Последний конвой был полностью потоплен немецкими подводными лодками. Погибли тысячи американцев.

— Это добавило неразберихи в позицию общества, — недовольно подытожил Даллес. — Общественное и политическое мнение в США разделилось. Одни требуют вступления в войну, другие, наоборот, за то, чтобы не нести потерь, которых можно избежать. Однако теперь, в свете полученных разведданных, стало предельно ясно, что отсидеться не получится. США должны вступить в войну прежде, чем остановить Гитлера станет невозможно.

— Поэтому Советы продолжили наступление? — Грант внимательно смотрел на директора резидентуры. — Они получили аналогичные разведданные?

— И вновь вы оценили обстановку правильно, полковник, — Даллес кивнул. — Сейчас, по прошествии определённого времени, причина бездействия Советов и замысел Гитлера выглядят более понятными. Гитлер не атаковал коммунистов ракетами, чтобы не мотивировать их на ещё большую активность. Он понимал, что человеческие ресурсы СССР в сравнении с Германией огромны. Как мы теперь видим, своей основной задачей вермахт имеет цель выиграть время для создания атомной бомбы. Поэтому распалять коммунистов сильней, чем уже есть, нацисты не хотели.

— И Сталин узнал об этом?

— В тот момент об этом не знал никто, — возразил Даллес. — Сталин просто использовал свою армейскую реформу, чтобы оказать давление на нас. Он знал, что вермахт, почувствовав затишье на Восточном фронте, использует эту возможность для контрнаступления на наших союзников. Это неприкрытый подлый шантаж, достойный того, кто, не раздумывая, предаёт своего партнёра по пакту о ненападении. Шантаж, направленный на нас. Таким способом Сталин хотел вынудить нас вступить в войну, чтобы наша армия понесла потери и к концу войны была менее сильной.

— В какой-то мере он добился своего, — констатировал Грант. — Вчера президент объявил войну Германии. Сегодня, если верить газетам, примеру США последовала Канада. Но сделано это было, как я понимаю, не ради Советов.

— Советы — это то, что сменит Гитлера в роли врага всего демократического мира уже очень скоро, — подтвердил Даллес. — Именно СССР будет целью нашей новой организации. Но в данный момент это уходит на второй план. Главное сейчас — не позволить Гитлеру получить атомную бомбу. Мы вступаем в войну, союзники мобилизуют всё, что у них есть, включая колониальные войска. Советы уже забрасывают вермахт трупами, не считаясь с потерями. Подозреваю, что коммунисты, в полной мере ощутив на себе, что такое новые немецкие «Фау-5», уже пожалели об этой своей реформе. Но ни Сталина, ни нас это не остановит. Все слишком хорошо понимают, что сейчас решается вопрос, существовать миру или нет.

— А также, — добавил Грант, — вопрос о том, кому достанется недостроенная атомная бомба Гитлера?

— В точку, полковник! — Даллес поглядел на Гранта с уважением. — Теперь я вижу, что мы с вами однозначно сработаемся. Итак, наша задача — заполучить всё, что только возможно: нацистских учёных, инженеров, документацию, заводы, оборудование. То, что окажется невозможным вывезти, необходимо уничтожить, но не отдать Советам. Первое, с чего вы начнете, это сбор учёных, эмигрировавших из Германии с началом войны. Некоторые из них осели в нейтральных странах, в том числе здесь, кто-то укрылся в Европе. Непосредственного отношения к работе над атомной бомбой никто из них не имел, этим занимается «Аненербе», но у нас есть данные, что некоторые из них могли принимать косвенное участие в разработках ещё до войны. Вам предстоит разыскать их, выяснить степень причастности и вывезти в США тех, кто представляет для нас интерес.

— Для этих целей потребуется самолёт, способный пересечь океан, — заметил Грант.

— У вас будет всё, что потребуется, — заверил его Даллес. — И даже больше. Как только наши войска начнут захватывать территорию Германии, ваши люди должны первыми появляться на любых объектах, которые имеют отношение к созданию атомной бомбы даже опосредованно. Картами предполагаемых районов размещения таких предприятий вас обеспечат. Однако у нас есть основания полагать, что секретные объекты нацистов, местоположение которых нам в той или иной степени известно, на самом деле лишь крайне небольшая часть их истинной инфраструктуры. Поэтому при работе с бывшими германскими учёными вы должны особо сосредоточиться на выяснении координат нацистских секретных заводов и лабораторий. США должны получить всё. У вас будут самые широкие полномочия, но действовать надо так, чтобы любая утечка информации была исключена.

— Сэр, я думаю, Советы станут действовать аналогично. — Грант вперил в Даллеса жёсткий и многозначительный взгляд. — Наверняка мы столкнёмся с их разведкой, имеющей такую же задачу. Поэтому у меня вопрос: я правильно понимаю понятие «самые широкие полномочия»?

— Абсолютно, полковник! — Даллес выдержал его взгляд, не дрогнув даже веком. — Ваш приказ прост и ясен: всё, что имеет отношение к атомной бомбе, должно попасть в США любой ценой. То же касается ракет «Фау» и прочих проектов «Аненербе». Любой ценой, полковник. Но без огласки и лишнего шума.

— Мы сделаем это, сэр, — спокойным тоном заверил его Грант. — Я могу привлечь в свою новую команду некоторых из своих проверенных людей? Тех, за кого я могу поручиться головой? Мне потребуются опытные диверсанты.

— Делайте как считаете нужным, полковник, — кивнул Даллес. — Завтра я хочу получить от вас список предложений. А сейчас вы можете идти. В соседней комнате вас ждёт мой помощник со всеми документами.

Даллес нажал на скрытую под подлокотником кнопку, и Грант услышал, как за спиной отодвигается стальная плита книжного шкафа.

Февраль 1941 г. Москва, Кремль, совместное заседание Государственного комитета обороны и Ставки Верховного Главнокомандования

— Партия, — обычно тихий голос Сталина сейчас звучал нервно, надтреснуто и непривычно высоко, выдавая крайнюю степень раздражения, охватившую вождя народов, — хочет получить от военного командования ответ: почему Советская армия до сих пор не взяла Берлин?!

Верховный главнокомандующий стоял за столом, опираясь руками на столешницу, и его возмущённый взгляд перепрыгивал с одного военачальника на другого, поочерёдно буравя то Тимошенко, то Жукова, то Ворошилова.

— Почему наши войска, — гневно продолжил вождь народов, — второй месяц топчутся на месте в семидесяти километрах от Берлина?! Советский Союз собрал ради этого одиннадцатимиллионную армию, у Гитлера осталось меньше трёх миллионов, и это включая силы, противостоящие союзникам! Союзников от Берлина отделяло свыше пятисот километров, но за это время они уже продвинулись на сто пятьдесят километров! Что же мешает вам,