Дары Голема - Александр Смышляев

задал вопрос майор начальнику химической лаборатории.

– Не знаю, они уже много выпили.

– Кажется мы стоим на месте. – задумался Вася.

– В этой истории про заповедники что-то есть, может он использует чьи-то работы. – заподозрил начальник оперативной службы. – Я проверю текст на плагиат.

– С тобой понятно. Кто ещё не верит в его истории. Кто не верит в цели нашей операции поднимите руку, не уволю? – руки подняли практически все начальники, даже Ольга.

– Как можно верить в этот бред? – кто-то даже сказал вслух.

– И ты не веришь? – удивился Вася. – Значит так, Вы все отстранены, ну те кто поднял руки, нет, мне все люди нужны, поменяйтесь должностями со своими замами.

– Ещё – ещё – ещё хочу! – завопила Катя.

– Они сейчас начнут новую историю. – подсказала Ольга. – А мне тоже поменяться?

– Нет, ты же моя жена, может позже поверишь.

– Что ещё? – стал Саян копаться в своих мыслях.

– Можно я обрисую требования? – положила Оксана руку на ногу хозяину.

– Колян прикуривай своё лекарство. – попросила Катя, кидая крохи ревности на Оксану. – А ты подруга заказывай музыку, раз уж так получилось, что мой муж сегодня и тамада.

– Интересно! – выражала Оксана лёгкое удивление. – Ты, уважаемый пришелец, как-то слишком положительно влияешь на мою подругу, ей сносит крышу, у меня тоже свадьба. Свободы мне пожалуйста! Той, которая дороже жизни. Не мог бы ты рассказать про такую как Катя, не отходя от темы свадьбы, что ты в ней видишь? Была ли кто подобная?

– Немного поправлю тебя, что я в ней хочу видеть? Так будет полезней.

– Вот именно, это я и хотела сказать. Чтобы она соответствовала своей судьбе и не злилась.

– Сучка! Обыграла по-своему.

– Да и очень тонко. И вообще-то я тоже имею право трогать твоё, пусть даже и чудо. Да мы подруги, а он скоро умрёт, так что остынь моя дорогая, любимая, сама сучка.

История про сучку, внимание! – ликвидировал Саня дружеское напряжение.

– Так и назовёшь? – выдохнул Толян с улыбкой, в надежде что название таким и останется.

– Нет, назову – «танцующий город». Мы готовились к празднику заката, на не крутом склоне, прилегающим под массивным деревом, растущим на вершине холма. Самая знаменитая и единственная достопримечательность моего племени. Склон разместил на своей земле несколько десятков камней, на которых удобно размещались все жители деревни, неизменная и добровольная традиция собирала население до последнего грудничка каждый вечер, других мероприятий не было вообще, и в основном, абсолютный спрос завоевывался настоящей магией. Даже если эти два слова и могут противоречить друг другу, иначе назвать затруднительно. Когда все были почти готовы, по тропинке построенной специально для туристов вышли три человека в городской деловой одежде, таких встретить в городе практически невозможно, а среди туристов и фактически. Конечно они пришли по делу, старший удивился что я знаю их язык и предложил переехать, показав фотографии других тропических джунглей. Я даже не стал рассматривать вариант, сразу отказал и они остались посмотреть концерт, тогда я и почувствовал смерть. Выступала моя жена, единственная – белый житель деревни, сегодня она была в голубом, увидела моё одобрение и включила питание, от которого заработала световая анимация и колонки из городского мира, создавая аборигенам предвкушение к приближению того самого настоящего волшебства. Моя Амелия начала строки небесных стихов рождаясь на устах воздушного создания. Пауза вселяла смысл о любви, совершенную меланхолию, тоску по быстротечности времени, преобладающей памяти о бесконечности лабиринтов судьбы, удачу идущую плечом к плечу с болью от струящихся искр человеческих чувств. Стихи сотрясали дыхание зрителей в строго дозированных пропорциях, слово – возможность вдохнуть – слово, строчка – возможность отдышаться – строчка, и пройдя независимое, аккуратное вхождение в тайны, смешавшись с красотой голоса Амелии, клавишное, бьющее по струнам дополнение, разрушила для начала возможность отдышаться. После второго, равного первому, цикла, добавились басы, а в четвёртом цикле, басы наполнились высокими частотами, в пятом захватили последнюю возможность вдохнуть и в завершающей стадии, гармонирующая с голосом музыка, слилась в эротическом танце, сотворила настоящую волшебную песню, зачаровала в сумерках своих постоянных рабов. Завершающая мелодия проводила все искусственные лучи к талантливой певице и вместо аплодисментов, по случившейся изначально традиций, зал под открытым небом произнес тихим голосом, произрастающим от самого творца – «Вау!». Гости в пиджаках шептались. Прочитав по губам я понял, что помощники достойно оценили выступление, получили от главы взаимную оценку и похлопали. Аборигены, продолжая традиции, выстроились в очередь к дереву и целовали закрытыми глазами бронзовую фигурку размером с ладонь, частично обросшую стволом дерева, которая являлась символом племени и бесценным артефактом. Медитирующая в позе лотоса с закрытыми глазами женщина.

– Ты имеешь в виду пианино? – спросила Катя еле дождавшись паузы.

– В том мире было что-то похожее на пианино, но я был аборигенам и не часто ходил в мегаполис, очень далеко, я нашёл синтезатор, записывал музыку, а она её включала.

– Откуда электричество? – продолжил Колян.

– Я сделал генератор добывающий ток из нашего водопада. Утром, проснувшись я не нашёл свою жену в кровати, она не пришла после ночной медитации у дерева со статуэткой, нашёл Амелию убитой, а статуэтка была вырезана из ствола.

– Вот гады! – не ожидала Катя такого поворота.

– Уроды поганые! – обняла Оксана Катю. – Как можно было убить такую красоту?

– Ты отомстил? – спросил Колян.

– Мне не оставалось ничего другого. Превратив Амелию в дым, я залез на дерево и увидел город со строящимися в нашу сторону новыми кварталами, полгода назад его ещё не было. К сожалению, я не взял у тех гостей в пиджаках их контакты, прошелся по округе, изучил следы. Они приезжали на гусеничном транспорте, стоянку устраивали далековато, но к нам шли в сопровождении десятка военных. Я вернулся в деревню и начал собираться, одел одежду подаренную когда-то туристами. Уже выходил, как в дверях возникла одна местная, тоже переоделась в городское, умоляла взять её с собой, спустя пару минут я сдался, может пригодиться. И мы пошли по следам. Через несколько часов вышли к похожей на нашу деревни, где стояли гусеничные машины с прицепами, жители грузили туда свои вещи, которых у них было немного, собирались переезжать. Мне пришлось напасть на них, пока Ундина ждала меня в кустах, у водителей оказалось оружие. Я незаметно подкрался крайнему, обезоружил его и вырубил, застрелил остальных городских. Узнав меня аборигены разбежались, обо мне естественно ходили легенды, но в основном добрые. Допросив их раненого, мы отправились в город имея координаты местонахождения военного предприятия. Скоро мы уткнулись в невысокую, но сплошную стену города, через которую