Визит очумелой дамы - Наталья Александрова

Только-только мы с Кэсси устроились на диване, обнявшись, как Луша явилась из кухни и пресекла наше блаженное ничегонеделанье.

- Мария, - начала она строго, - ты в состоянии сейчас думать?

- После всего съеденного? - искренне изумилась я. - Нет, конечно!

- Очень плохо! - рассердилась моя неугомонная тетка. - Но все равно я тебя призываю сосредоточиться.

- На чем?

- На одной мысли, - ответила Луша, - на том, что нам делать дальше. Потому что, если ты в состоянии это осознать, мы зашли в тупик.

- Вот как? Я, можно сказать, рисковала жизнью.., а чего мы добились? Вытащили из сейфа завещание, перепрятали его и теперь будем трястись, что нас обнаружат бандиты, которым это завещание позарез нужно! И ведь ничегошеньки не ясно! Кто такой Караваев, почему он своей любовнице оставил не деньги, а контрольный пакет акций этого самого фонда "Чарити"?

- Пока вы с кошкой обнимались, я смоталась к Варваре, - заметила Луша, - так вот она сказала, что понятия не имеет ни о каком Караваеве, директора центра зовут Глухаренко Андрей Петрович, и Макарова Елизавета Васильевна никогда у них в центре не работала... Вот так-то.

- Но в завещании ясно указан этот самый центр "Чарити", так? - упиралась я. - Варвара - человек маленький, директор, может быть, такой же наемный работник, как и она. А хозяин - Караваев! Но ты права, нам это ничего не дает, потому что Караваев этот все равно умер.

- А кстати, почему ты думаешь, что он умер? Люди при жизни завещание составляют...

- А потому, - назидательно ответила я, - что только после смерти вокруг завещания начинается какое-то движение. Так лежит оно себе и лежит, никого не волнует, пока сам завещатель жив. А вот как помрет.., так наследники и начинают добро делить...

- Хватит рассуждать впустую! - В голосе Луши послышалось раздражение, тетка хоть и имеет хороший характер, но не любит, когда ее поучают. - Лучше скажи, что нам делать дальше? Теперь, когда мы вытащили завещание из банковской ячейки и спрятали его, мы не можем пустить дело на самотек!

- Тоже верно, - согласилась я, - значит, пока примем за гипотезу тот факт, что Макарова Елизавета Васильевна, упомянутая в злополучном завещании, это и есть та самая девушка, подруга Юли Молотковой, которая послала ей записку с просьбой о помощи.

- И как отыскать эту Елизавету Васильевну? Мы ничего про нее не знаем, - расстроилась Луша, - можешь себе представить, сколько Макаровых проживает в городе Санкт-Петербурге?

И тут я вспомнила свой разговор с бабулей, сушившей белье.

- Я не знаю, где ее искать. Но я знаю, что утром двадцать шестого июня к Юле приходил один человек и искал некую Лизу...

- Что же ты молчала? - оживилась Луша. - Это" же путеводная нить! Не может быть такого совпадения! Лиза - это и есть Елизавета Васильевна Макарова! Как зовут того типа?

- Зовут его Сыроенков Михаил Степанович, но больше ничего про него не известно, - вздохнула я. - Он оставлял бабке телефон, но внуки бумажку разорвали...

- Обязательно нужно найти его координаты, это наш последний шанс, - загорелась Луша.

- Ты уверена, что это правильное решение? - с сомнением спросила я. - Не забывай, этот Сыроенков сам искал Лизу, он понятия не имеет, где она сейчас находится. Это во-первых, а во-вторых, не будет ли ошибкой раскрывать ему информацию? Может, он работает на бандитов?

- Не думаю, - невозмутимо ответила Луша, - мне кажется, он честный человек. В противном случае он не оставил бы соседке свой телефон.

Я только плечами пожала - Лушу не переубедишь. У нее своя, несколько старомодная логика.

Луша уже набирала номер платной телефонной справки. Девушка попалась очень внимательная, но каково же было наше удивление, когда оказалось, что никаких Сыроенковых Михаилов Степановичей в городе вообще нету. То есть телефонов у них нету. И вообще нет ни одного мужчины с такой фамилией. Зато девушка любезно предложила нам номера трех дам с такой фамилией. Луша не менее любезно согласилась и записала всех:

Сыроенкова Маргарита Петровна, Сыроенкова Валентина Семеновна и Сыроенкова Эвелина Павловна...

***

- И главное - отчества у них никак не совпадают, - расстроенно вздохнула Луша, - но можно предположить, что одна из этих Сыроенковых является женой нашего.., и на нее оформлен телефон.

- Ага, значит, мы начинаем обзванивать всех дам и вначале спрашиваем, не ваш ли муж Сыроенков Михаил Степанович? И если нам отвечают утвердительно и, в свою очередь, интересуются, зачем нам их муж, мы начинаем плести что-то по поводу Юли и Лизы? Нет, Луша, таким путем мы ничего полезного не узнаем, - решительно сказала я, - будем действовать по-другому!

Если бы я по-прежнему жила у Генки, то вопрос не стоил бы выеденного яйца. Генка хоть и мерзавец, но у него есть отличный диск с базой данных. Там указаны все жители нашего города, их телефоны, адреса, даты рождения и еще много полезных сведений. Что ж, попытаемся дозвониться до Генки.

Я набрала номер и, когда на том конце сняли трубку, мило заворковала:

- Геночка, это Маша...

На этом воркование мое прервалось, потому что на том конце так заорали, что Кэсси встрепенулась и отскочила в сторону. Луша, наблюдая за вибрирующей трубкой, понимающе кивнула.

- Не расстраивайся, - утешила я ее, - у меня в запасе есть еще вариант.

У Генки есть приятель, сумасшедший программер Гошка. Гошке в жизни вообще ничего не нужно, только бы его не трогали и не мешали сидеть за его дорогим "Пентиумом" двадцать четыре часа в сутки. Он бы так и делал, если бы не его сестра Жанка. Жанка старше Гошки на три года и чувствует себя ответственной за его будущее. И поэтому, когда их родители, доведенные до отчаяния сумасшедшей платой за пользование Интернетом и тем, что постоянно занят телефонный номер, построили себе квартиру и собрались переезжать, Жанка сочла себя обязанной остаться с младшим братом. Прежде всего, она добилась еще одного телефонного номера специально для Гошки, так что теперь к ним в квартиру можно дозвониться. Затем она устроила Гошку в очень приличную компьютерную фирму. Ему все равно что делать, лишь бы не разлучаться со своим обожаемым "Пентиумом". Теперь Жанка живет припеваючи, потому что ей нужно только следить, чтобы братец вовремя поел и спал хотя бы изредка. Денег на себя он никаких не тратит, так как одежда ему не нужна, а какая девушка рискнет связаться с ненормальным программером?

Одним словом, я набрала их номер, и Жанка сразу же сняла трубку. Минут двадцать у нас ушло на обсуждение Генкиных подлых поступков. Жанка была полностью на моей стороне - еще бы, если вспомнить, сколько моих сигарет она выкурила, сколько выпила кофе и апельсинового сока!

Дальше я ввела ее в курс дела, то есть не полностью, конечно, и она обещала все выяснить, временно отстранив братика от компьютера.

Каково же было наше с Лушей удивление, когда и Жанка сообщила те же самые сведения, то есть назвала три женские фамилии. Правда, Жанкины сведения были развернутыми, она сообщила еще адреса и дату рождения каждой дамы.

- Приступим! - оживилась Луша. - Надо искать Сыроенкова! С кого начнем?

- Звони подряд.

Мы набрали все три номера, но ответили только по одному - Сыроенкова Валентина Семеновна, одна тысяча девятьсот шестидесятого года рождения. На деликатный вопрос Луши, не ее ли мужем является Михаил Степанович Сыроенков, дама нехорошо выругалась и бросила трубку.

- Это она, - заявила Луша, - определенно, это она, его жена. Сама посуди, станет человек так беситься из-за случайного совпадения фамилий? Вот что я тебе скажу, едем сейчас к ней, все на месте выясним.

Валентина Семеновна Сыроенкова жила у черта на куличках, в районе Сосновой поляны, на улице Матроса Бодуна. Но мою энергичную тетку это не смутило, и мы потащились в Сосновую поляну.

Выйдя из метро на конечной станции "Проспект Ветеранов", мы выяснили, что не проехали еще и половины дороги, что нужно еще ехать на автобусе полчаса до угла этой самой улицы Пьяного Матроса, а потом еще на троллейбусе три остановки по самой улице.

Невзирая на Лушины яростные протесты, я взяла машину.

Дом, где жила Валентина Семеновна, оказался обычной пятиэтажкой, как и все остальные окружающие дома.

Я, признаться, никогда раньше не бывала в этом отдаленном районе и теперь удивилась количеству этих самых домов, а стало быть, и количеству людей, в них проживавших.

- Всюду жизнь! - вздохнула Луша, правильно уловив мое настроение.

Я вспомнила картину известного художника-передвижника с таким же названием - там ребенок с радостной улыбкой наблюдает из окна арестантского вагона за голубями, - и от видения меня охватила еще большая тоска.

- Одного не пойму, - бормотала Луша, - как они отсюда на работу-то добираются? Ведь это часа два в один конец будет, не меньше...

- Может, их сюда вселили с условием, что они обязуются никогда в город не выезжать? - с сомнением предположила я. - Кстати, Луша, а ты подумала, под каким предлогом мы припремся к мадам Сыроенковой, если, конечно, она именно та женщина, жена Сыроенкова?