Записки нового репатрианта, или Злоключения бывшего советского врача в Израиле - Товий Баевский

В те годы было еще не просто получить разрешение на временный выезд, и Ш. отказывают. Он устраивает большой шум, пишет письма в министерство, ругается с местным КГБ, которое не дает разрешения. Наконец, скандал приобретает такой размах, что друзья из органов предупреждают — нужно смываться, а то посадят, поскольку он уже всех задолбал, и им поручено найти криминал в деятельности его кооператива.

Ш. быстро сворачивает всю деятельность, увольняется, переезжает в другой город и подает заявление на выезд в Израиль, куда вскоре и попадает вместе с женой и двумя детьми.

В Израиле он поселяется в маленьком зачуханном городишке на севере страны, и реально оценив свои шансы, отказывается от мысли получить медицинскую лицензию. Ш. открывает частную клинику по иглоукалыванию, благо в Израиле для этого не нужно никакой лицензии. Начинает работать, постепенно появляются пациенты, оценившие его профессиональный уровень. Он моментально давит всех конкурентов в городе, не способных работать столь же качественно. К нему начинают приезжать на лечение люди из других городов. Однажды ему удается вылечить от хронических болей в плече журналиста из крупной израильской газеты, который затем пишет о нем большую статью. После этого дела его идут еще лучше, пациентов полно, Ш. открывает филиал своей клиники в центре страны.

При этом он получает наслаждение от работы — занимается любимым делом, над ним нет никакого начальства, сам себе хозяин. Может позволить себе купить любое оборудование, любые монографии — живи и радуйся. Жена тоже устроена и работает, дети учатся.

Единственное, что огорчает — нестабильность жизни и постоянная угроза Израилю со стороны арабов. После войны в Персидском заливе, которую Ш. с семьей пережил в Израиле, после сирен по ночам, противогазов, и сидения в герметической комнате Ш. решает, что нужно перебираться в более спокойные места. Он готовится к этому заранее — кончает несколько разных курсов, часть экзаменов сдает экстерном, получает дипломы массажиста, физиотераписта, специалиста по иглотерапии, по мануальной терапии. Затем, вооруженный всем этим, проходит интервью в посольстве Канады. Будучи нужным для этой страны специалистом, он легко набирает нужное для эмиграции количество баллов и получает въездную визу.

После этого он уезжает в Канаду, и наша связь с ним вновь прерывается. Но у меня нет ни тени сомнения, что и там он сумел выучить язык, открыть свою клинику и встать на ноги.

Думаю, что в следующий раз я услышу о Ш. когда он уже будет миллионером, владельцем сети клиник по всему миру — с него станется.

Записка номер тринадцать

Приемный «покой»

После окончания всех ротаций я, наконец, начал работать в терапевтическом приемнике больницы Асаф Ха Рофе. Приемник состоял из терапевтического, детского отделений и хирургии сортопедией.

В терапевтическом подразделении было 18 коек. Все они расставлены рядом изголовьями к стене, отделены друг от друга занавесками, скользящими по специальному рельсу под потолком. Эти занавески можно сдвинуть в сторону или закрыть ими кровать со всех сторон так, что образуется маленькая отдельная кабинка. У изголовья каждой кровати в стену вделана система для подачи кислорода, воздухоотсос, лампа на длинной ножке, тут же на полочке стоит кардиомонитор. В середине зала расположен сестринский пост — длинный стол со стойкой как в баре, за которым и происходит вся административная работа. Сбоку от него стоит столик для врачей — те из них, которые уже осмотрели очередного больного, могут на минутку присесть и заполнить на него историю болезни, чтобы затем снова вскочить и продолжить работатьдальше.

За сутки поток больных мог составить 80 — 100 человек. За это время обычно случались одна-две реанимации, еще человека 3 проходили через лечение в шоковой комнате, человек 50 госпитализировались в отделения.

Пожалуй, в любой крупной больнице приемное отделение — самое тяжелое. Постоянная суета санитаров с каталками, звук сирен подъезжающих амбулансов, потоки больных и их родственников в приемник и обратно, иногда шум скандалов, когда приемник переполнен и нервы и у врачей и у больных на пределе.

Работа в приемнике — дело очень неблагодарное. Система построена так, что невозможно пропустить весь поток больных быстро — всегда тормозит лаборатория, рентген, консультации узких специалистов, поэтому иногда больные ждут в коридоре, когда освободится кабинка для осмотра, а после осмотра затем часами ожидают выписки, что сделать никак нельзя, пока не завершена вся диагностическая процедура.

Раздражение выплескивается на врачей и медсестер, иногда доходит почти до рукоприкладства. Была на моей памяти пара случаев, когда коллектив больницы даже объявлял забастовку после избиения дежурных врачей и медбратьев родственниками больных, недовольных обслуживанием в приемнике.

Редкие минуты затишья сменяются такой закруткой, что только и думаешь про себя «Скорее бы кончился этот кошмар, дотянуть бы еще несколько часов до конца смены». Работа крайне тяжелая как физически — вся смена на ногах, постоянные перебежки от одного больного к другому без остановки — так и психически — шум, суета, недовольство больных, постоянное напряжение, чтобы не сделать какую нибудь ошибку в диагнозе илилечении.

Одновременно ты занимаешься 5-ю — 6-ю больными — один только что поступил, и нужно расспросить его, все записать в карточку и дать назначения, другому нужно брать анализы и ставить катетер для инфузии в вену, третий уже 2 часа ждет консультации невропатолога и постоянно хватает тебя за рукав с вопросом — «Когда же невропатолог, наконец, явится».

Кому-то из пациентов нужно срочно снимать кардиограмму, кому-то вводить лекарство — все это дело дежурных врачей.

Одновременно (в приемнике все случается одновременно) какой-то из больных тяжелеет и сестра зовет тебя оказать ему помощь. К тебе постоянно подходят родственники твоих пациентов и спрашивают, что с ними происходит, когда придут результаты взятых анализов. А ты не знаешь, когда они придут — от тебя этоне зависит.

Ускорить получение анализов из лаборатории невозможно, узкие специалисты сами разрываются на части между приемником и другими отделениями, сеньор приемного покоя занят с другими больными, и не сразу удается представить ему нового больного, или уже обследованного, чтобы он, наконец, принял решение овыписке.

А не дай бог, случается какая нибудь катастрофа — и нужно все бросать и бежать в «шоковую» комнату кого нибудь реанимировать, а остальным больным на это наплевать — они-то хотят быстрее закончить мучительный процесс пребывания в этом аду, и или уйти домой, или подняться в спокойное и тихое после приемника отделение.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});