По ту сторону черты - Колибри Клара

– Разумеется. Посуди сама. Служанки других невест завтракали сейчас в комнатке при кухне, а ты за нашим столом. Те девушки в дорогу отправляются все вместе и в одних санях, а про тебя князь сказал…

– Что поедем с тобой в одной карете, – закончила фразу за нее, наблюдая нахмуренные черные брови и искривленные капризные губы. – Да, так и есть. И чего же здесь странного? Разве в нас с тобой не одна кровь, Ивонна? Сколько еще будешь комедию ломать, будто мы не сестры? Уже вон и дору Вальтсору об этом известно стало, а ты все пытаешься отречься от нашего родства.

– Сама знаешь, в нашем доме принято молчать об этом. Потому что это неприятно матушке. Всегда так было! – сестрица чуть ни ножкой от расстройства притопнула. – И я не пойму, почему все так резко изменилось. И вообще, в каком качестве ты оказалась взята в эту поездку? Меня еще и другие невесты князя начали о тебе расспрашивать, а я сама ничего понять не могу. Может, ты мне… хм, по-родственному все объяснишь?

Она желала ясности. И я бы тоже от нее не отказалась. Наверное, надо было задать Адлару конкретный вопрос. И случай же был. Много раз даже представлялся. И по пути сюда, и потом. Но я все упустила. А теперь ощущала себя очень глупо.

– А ты исключаешь такую возможность, что еду в качестве возможной невесты? – вот на такой вопрос я решилась.

– Смеешься? Ты? Девица неизвестного рода и племени? Да еще и без искры! Ведь отец так и не открыл тайну, кто была твоя мать. Скорее всего, простолюдинка.

– Это не помешало Курту, к примеру, разговаривать со мной вполне уважительно. От тебя же слышу только издевки. И Его светлость к брату относится вполне тепло, хоть он тоже бастард. А ты… сестра называется!.. – меня возмущала заносчивость этой особы.

– ААА! – тут глаза Ивонны расширились. – Вот оно что, Курт? Ты же не зря про него сейчас сказала, да? И его брат имел недавно беседу с отцом!.. Мне об этом доложили. Теперь начинаю понимать… Вот оно как складывается…

Она что-то там начинала понимать, а я нисколько.

– Так тебя отец решил отдать за Курта? Папа подписал брачный договор?

– В чем дело, девушки? – за нашими спинами неожиданно раздался голос князя Вальтсора. – Разве я не сказал, чтобы зря время не тратили?

– Да мы, вот тут… – сразу попятилась Ивонна и опустила глаза в пол. – Проясняли кое-что.

– Да! – я твердо взглянула в лицо Адлару. – Сестра спросила, а я и не знала, что ей ответить… Так в каком качестве еду с вами в столицу?

Пропади оно все пропадом! Не могла так больше. Вот не мое оно, плести интриги. Пусть уж сразу все встанет на место.

– Как? – прищурился Инквизитор, и мне совсем не понравился этот его взгляд. – Разве отец не имел с тобой, Тьяна, беседу недавно? – а далее Светлость развернулся к Ивонне. – Эту девушку сватает мой сводный брат, княжна.

О чем это он? Что за новость? Кто из нас спятил?

– Вот оно что? – Ивонна тоже немного от такого сообщения растерялась. – Но папа ничего такого не говорил. И мама, похоже, тоже не в курсе…

– Потому что я еще не уверен, что дам согласие на этот брак. Вот и решил… взять время на раздумья. Тьяна поедет с нами, а там и видно будет, что к чему. И все! Быстро одеваться и спускаться вниз. Тьяна! Ты меня слышишь?

Ивонна просветлела лицом и упорхнула в комнату, а я, наверное, напротив, посерела. У меня голова пошла кругом, от этого даже на стену оперлась. Подозревала, что имела в тот момент совершенно недоуменный и глупый вид. Откуда взялось сватовство Курта? У кого случился бред? Меня здесь решили свести с ума? Я же была уверена, что Адлар хотел сделать своей любовницей. И ведьма только укрепила во мне такое мнение. Потом откуда-то засомневалась во всем, предположив, что та бумага, которую предлагал подписать Инквизитор, могла оказаться договором о браке с ним. Нет, какая наивность! Или… эта мысль так и продолжала жить в душе? Но это наваждение рассеялось быстро, стоило только приехать сюда и поговорить с дором Отто. А теперь… о, мне бы таблетку какую-то от головокружения!

И только так подумала, как ощутила крепкую руку Адлара у себя на локте. Он его сжал и повел… куда же? Оказалось, что в мою спальню. Завел в комнату, прислонил спиной к стене прямо около двери и навис надо мной.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Тебе теперь ясность понадобилась, Тьяна? – и почему от его голоса у меня так дернулась голова? – То договором швырялась, а то…

– Так причем здесь Курт? Умоляю! Скажите, что за бумага… тогда была? Ваш брат действительно просил меня у отца?

– Просил, – князь начал пугать собирающейся в его глазах грозой. – У меня разрешение на брак спросил. Да я сразу сказал ему, что ты не для него.

– То есть? Сразу? А зачем тогда привезли тот документ и давали мне, чтобы подписала?

– С чего ты взяла, что это была та бумага? Ее я с собой и не брал.

– Господи! Я с ума сейчас сойду! Можно уже просто сказать, что именно давали подписать?

– Договор-содержание. Я думал, ты это поняла.

Все! Вроде бы так и предполагала. Отчего тогда эти слова были сравнимы с выстрелом в упор? Кажется, этот мужчина меня сейчас убил. Я пошатнулась и съехала бы по стене на пол, да Адлар не позволил – снова поддержал под локоть.

– Я хочу, чтобы ты стала моей, – он смотрел в самые глаза.

– Но… невесты…

– Никто не снимет с меня долг перед родом, – сказал, как отчеканил. – Жену обязан выбрать среди одаренных. Она родит наследника. Это неизбежно. Но в дороге мне женские свары ни к чему. Поэтому объявим, что думаю над просьбой Курта. Ты слышишь меня? Тьяна! Любить я стану только тебя.

– Да разве же это любовь?

Я сказала те слова, или только подумала? В ушах появился гул, перед глазами темные мушки. Это обморок надвигался? Что-то совсем я в этом мире слаба стала.

Глава 9. Дорога в столицу

Забытье оказалось совсем кратковременным. Или это Адлар не дал мне грохнуться в обморок. Он крепко держал за плечи, даже до боли, и тряс меня.

– Что ты знаешь о страсти, девочка? Догадываюсь, что совсем ничего.

Князь воспользовался, что голова моя, болтающаяся на слабой шее, откинулась назад, и впился в рот поцелуем. Будто ужалил. Оторвался от губ, которые защипало, и жадно уставился на оголившуюся шею.

– Она может пробудиться в любой момент и в любом, а кто-то никогда не узнает, что это такое, – наклонился и бегло несколько раз коснулся горячим ртом моей кожи, проложив дорожку из коротких поцелуев от скулы и до самых ключиц. – И я, глупец, относил себя к последним.

Он так глухо засмеялся или зарычал, уткнувшись лицом в ложбинку у основания шеи?

– Много раз наблюдал страсть у других, – распрямился, взял мое лицо за подбородок, горящими глазами засматривал, казалось, в глубину души, а большим пальцем дотянулся до губ и принялся их гладить. – Она вспыхивала в них жарко и ярко, освещала им жизнь, меняла их и восприятие окружающего, а потом… угасала. Вот тут у всех было по-разному. У одних жар в крови стихал медленно, у других и конец чувствам был таким же стремительным, как начало.

В задумчивости нажал мне на губы. Собирался протолкнуть палец в рот? Нет, не стал. Адлар отдернул руку, моментально захватил мои губы ртом, а палец решил заменить своим языком. Это я застонала? Или он? Похоже, что мы вместе сотворили тот звук.

– Ты слабеешь от моих поцелуев. Точно чувствую! – задышал-захрипел в лицо, прервавшись лишь на минуту, а потом снова повел себя, как хозяин моего рта. – Бездна! Я хочу тебя, Тьяна, больше жизни! – не поняла даже, когда успел добраться освободившейся рукой до внутренней стороны моих бедер. – Хочу гореть вместе с тобой, внутри тебя, и никогда не отпускать те чувства, что тебе удалось во мне пробудить.

– Я… – попыталась говорить, пока мужчина захватнически осваивал зону декольте. Получалось не очень и через всхлипы. – Мне… Остановитесь!

– Никогда! – Адлар поднял ко мне лицо. – И у тебя нет выбора, дорогая – ты точно станешь моей… страстью.