Туда и обратно - Клиффорд Саймак

Комната оказалась большой, с единственной включенной лампочкой, и тени как бы наваливались на всех из темноты углов.

— Боюсь, — обратился к ним Прингл, — что вам придется самим позаботиться о себе. Мы с Кейсом все любим делать сами, и у нас нет никаких роботов. Хотя я могу приготовить вам что-нибудь поесть, если вы голодны, например, сандвичи и какой-нибудь горячий напиток.

— Мы поели перед тем, как приземлиться, — пояснила Ева. — Херкимер позаботился о том небольшом количестве вещей, которые мы захватили с собой.

— Тогда садитесь на этот стул, — предложил Прингл. — Вон на тот, он очень удобен.

— Боюсь, что это сейчас невозможно. Перелет был несколько утомительным.

— Вы не очень любезны, молодая леди, — произнес Прингл, и его слова прозвучали наполовину шутливо, наполовину угрожающе.

— Я просто усталая молодая леди.

Прингл подошел к стене и щелкнул выключателем. Зажегся свет.

— Спальные комнаты находятся наверху, — сказал он, — рядом с верандой. Кейс и я занимаем первую и вторую по левой стороне. Вы можете выбрать любую из оставшихся.

Он пошел вперед, чтобы проводить их вверх по лестнице. Но Кейс вдруг заговорил, и Прингл остановился в ожидании, держась рукой за перила.

— Мистер Саттон, — поинтересовался Кейс, — мне кажется, что я где-то слышал ваше имя.

— Не думаю, — ответил Саттон. — Я не особо важная фигура.

— Но именно вы убили Бентона.

— Кто вам сказал, что я убил его?

Кейс даже не улыбнулся, но интонации его голоса явно показывали, что ему весело.

— Тем не менее вы должны были убить его, поскольку я знаю, что единственный способ завладеть этим астероидом — это убить его владельца. Бентону он очень нравился, и если бы он был жив, то никогда с ним не расстался бы.

— Ну, если вы настаиваете, то я действительно убил Бентона.

Кейс встряхнул головой, как бы в изумлении:

— Это что-то невероятное, что-то удивительное.

— Доброй ночи, мистер Кейс, — вмешалась Ева, потом повернулась к Принглу. — Не беспокойтесь, мы сами найдем дорогу.

— Что вы, никакого беспокойства, — обернулся Прингл. — Никакого беспокойства.

Он опять смеялся. Быстро и легко он побежал по лестнице.

20

Прингл и Кейс — в них было что-то невероятное. Сам факт пребывания их в этом домике выглядел зловеще. В голосе Прингла постоянно слышалась насмешка, оба они издевались над ними, получая от этого какое-то странное наслаждение, удовольствие, забавляясь двусмысленными шутками, смысл которых был понятен только им одним.

Прингл оказался разговорчивым, но Кейс был строгим и корректным, во время разговора он отвечал только очень короткими резкими фразами.

В отношении Кейса к ним было что-то неуловимо знакомое, он кого-то напоминал, но кого… Саттон не мог вспомнить.

Сидя на краю постели, Саттон криво усмехнулся.

«Если бы я только мог вспомнить, что означает его манера говорить, двигаться, быть постоянно строгим и подтянутым. Если бы я мог ассоциировать это с чем-то определенным, что я знаю, — это могло бы многое объяснить, подсказать, кем на самом деле является Кейс. Он знает, что я убил Бентона, знает, кто я. Он должен бы скрывать это, но он этого не делает. Очевидно, это было нужно ему для того, чтобы укрепить свое «я». По всей видимости, он нуждается в таком укреплении, хотя и старается не продемонстрировать этого.

Ева также не доверяет им, поскольку она пыталась что-то шепнуть мне, когда мы расставались около ее двери. Я не мог отчетливо понять по движению ее губ, что она пытается сказать мне, хотя мне показалось, что она произнесла:

— Не доверяй им.

Будто бы я стал кому-нибудь доверять. Вообще кому-нибудь».

Саттон сидел и шевелил пальцами ног, разочарованно глядя на них. Он пытался шевелить ими в отдельности, но ему это не удалось.

«Я даже не могу как следует потренировать свое тело, — думал он. Это было странное направление мыслей. — Прингл и Кейс ждали нас», — сказал себе Саттон, но когда он думал об этом, то не был уверен, не начал ли он фантазировать. Действительно, как они могли ожидать их, когда даже не знали, что Херкимер и Ева направляются на астероид?

Он отрицательно покачал головой. Ощущение, что эти двое поджидали их, осталось. Эта мысль накрепко засела в голове Саттона.

В конце концов это было не так уж странно. Адамс знал, что он возвращается на Землю. Возвращается домой после двадцати лет отсутствия. Адамс знал и расставил для него ловушку. Хотя у Адамса не было никаких возможностей узнать об этом.

«Но почему, — спросил он себя, — почему Адамс устроил ловушку?

Почему Бастер бежал на какую-то отдаленную планету?

Что заставило Бентона послать мне вызов?

Почему Ева и Херкимер привезли меня на этот астероид?

Для того, чтобы я написал книгу, объяснили они. Но книга уже была написана».

Он потянулся к своему пиджаку, который был брошен на спинку стула. Из него он вытащил книгу, буквы на ее обложке были вытеснены золотом. Вместе с книгой из кармана выпало письмо и упало на ковер. Он поднял письмо и положил его на кровать рядом с собой, затем развернул книгу, открыл на титульном листе.

— «Это судьба», — прочитал он заглавие. — Автор — Ашер Саттон.

Под заглавием в самой нижней части была строчка, набранная мелким шрифтом.

Саттону пришлось поднести книгу поближе к глазам, чтобы прочесть ее. Там было напечатано: «Первоначальный вариант».

И это все. Не было даты публикации, никаких указаний на авторские права, кто был издателем.

«Как будто, — подумал Саттон, — книга была настолько известна, настолько являлась частью жизни каждого человека, что все остальное, кроме названия и имени автора, было излишним».

Он перевернул две страницы. Они оказались первозданно чистыми. Еще одна страница, и уже дальше начинался текст…

«Вы не одиноки.

И никто не одинок…»

С первого момента зарождения жизни, с первого малейшего движения живого существа на любой планете Галактики оно двигалось, ело, ползло по дороге жизни и одиночества.

«Вот оно, — подумал Саттон. — Именно так я хотел начать ее. Я должен был действительно написать ее когда-то и где-то, поскольку сейчас держу ее в руках».

Он закрыл книгу, осторожно положил ее в карман, а пиджак — на спинку кресла.

«Я не должен ее читать, — подумал он, — я не должен ее читать и знать, как она написана. Я не имею права этого делать. Я должен написать ее так, как сам представляю, как задумал в эти долгие годы. Это единственный способ создать ее. Необходимо быть честным: когда-нибудь человеческая и другие расы смогут прочесть ее, и потому каждое слово в ней должно быть именно таким, как оно есть, написана она должна быть хорошо и просто, чтобы любой мог прочесть и понять ее».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});