Королева Лис - Морган Даяна

– Подождите, пожалуйста, – вежливо остановила его Эль. – Я не решилась спросить у ароны Опирум, но, может, вы подскажете, вернут ли мне фотоаппарат?

Эльвия попыталась жестами показать предмет, о котором говорила. Ферхис нахмурился, не понимая, о чем речь. Айси посмотрела на подругу, недоумевая, как в подобной ситуации можно думать о таких бесполезных вещах, как старая техника, наверняка уже неработающая.

– Его забрали парни, которые нас поймали. Пожалуйста, это все, что у меня осталось от дедушки! – не унималась Эль, сделав самое печальное выражение лица, на какое только была способна. Вкупе с потекшим темным макияжем и просвечивающим синяком на левой щеке она действительно выглядела жалкой, словно вымокший под дождем брошенный котенок, что, скорее всего, и заставило Ферхиса проявить сострадание:

– Конечно, я позабочусь об этом.

– Спасибо, – с довольной улыбкой кивнула Эль и снова остановила профессора, удостоившись осуждающего взгляда Айсин. – А что такое серебрянка?

Ферхис сильно удивился вопросу, видимо, в его мире каждый ребенок знал о ней.

– Редкое, уникальное растение в виде серебряной нити, которое можно приручить, – пояснил профессор, словно говорил с малышами. – Его семена прорастают только в Лесном Королевстве, но, если маленький побег взять к себе, она всю жизнь верно прослужит своему хозяину, выполняя его команды.

– Ух ты! Вот это питомец! – восхитился Феликс, получив одобрительный кивок от Ферхиса, который, похоже, очень любил магические растения.

Он еще раз улыбнулся на прощание и направился к своим коллегам. Троица послушно опустились на стулья. Фел обрадованно проронил:

– Ну, нас хотя бы голодом не уморят.

Эльвия вгляделась в причудливое изображение на столе и восторженно произнесла:

– О, я знаю эти две руны по центру! Учила с дедушкой еще на Земле!

– И что они означают? – полюбопытствовал Феликс.

– Насколько я помню, это «райдо» и «йера» – «дорога» и «урожай».

Эль еще какое-то время всматривалась в четкие линии рисунка, а затем приложила к нему руку. В ту же секунду соединение рун испустило тусклое голубое свечение, и перед Эльвией появилось удивительное разнообразие блюд. Фел повторил жест и теперь с воодушевлением наблюдал, как его рунический круг тоже наполняется едой. Со всем старанием он кинулся отведывать пищу магического мира.

– Здорово тут! – с задором воскликнула Эль, протягивая руку к глубокой миске с салатными красными листьями, орехами, зернами граната, сладким перцем и тертым синим сыром.

– Да вам здесь нравится! – одновременно не веря и возмущаясь этому, прошипела Айсин, пытаясь не обращать внимания на перешептывание за их спинами.

Феликс пожал плечами, подвинув ближе блюдо с куриными ножками, запеченными до золотистой корочки в беконе и меде. Бекон тут же захрустел между зубами, и Фел зажмурил глаза от удовольствия.

– У меня такая логика: не получается поменять ситуацию – расслабься, – произнес он в перерыве между обгладыванием косточек.

– Айси, нам ведь сказали, что мы не сможем вернуться тем же путем, если вообще сможем. Что толку злиться, если мы действительно ничего не в силах сделать, – согласилась Эльвия, выудив из корзинки ломоть свежевыпеченного хлеба.

Вооружившись вилкой, она уминала салат, а свой густой и пряный тыквенный суп подвинула подруге. Айсин обиженно отвела взгляд и уставилась на миску с супом, источавшим приятный сладковатый запах. Отстранив тарелку, она откинулась на спинку стула и вновь перенеслась мыслями в кабинет директрисы – так язык возвращается на дыру в десне, где раньше был зуб, – это вызывало зуд и боль, но прекратить она не могла.

Айси гоняла монолог ароны Опирум туда-сюда, будто футбольный мяч, стараясь не забыть ни единого слова. Воспоминания обжигали горечью так же сильно, как и в минуты, когда директриса его произносила: «Порталы – одна из самых сложных на свете вещей, которую маги никогда не могли создавать сами, поэтому пользовались лишь природными. Это феномен непостоянный, истончившаяся материя, где два мира соприкасаются друг с другом. Я все еще в большом замешательстве от того, что вы втроем прошли сквозь портал. Для любого живого существа перемещение между мирами сродни ощущениям младенца, появляющегося на свет, однако, помимо этого, травмируется и сама ткань Вселенной. Она очень хрупка, и на восстановление требуются месяцы, а то и годы, если проходит хоть один человек. Я даже боюсь предположить, сколько потребуется времени после вашего перемещения… Кроме того, портал никогда не возникает в одном и том же месте. До разделения миров маги рассчитывали, где и когда появится следующий проход. Сейчас подобные практики запрещены, потому что официально доказано – использование порталов разрушает Вселенную».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Догоревшим пепелищем Айсин пришло осознание, какую ошибку она совершила, ввязавшись в глупые магические игры. Это стоило ей отца. Айси медленно вздохнула, чтобы успокоиться, но не смогла и поднялась, бросив на Эль, как на зачинщицу всего, ненавидящий взгляд. На трясущихся ногах она вышла из кабинета директора, закусывая до крови губу, попыталась осилить еще один вдох, но лишь всхлипнула и беззвучно разрыдалась. Боль копошилась мерзкими червями где-то глубоко внутри, куда не достать ни пальцами, ни медицинскими инструментами. Утро ее дня рождения, проведенного с отцом, теперь казалось идеальным. Теплое воспоминание о его улыбке окрасилось плесенью настоящего, отчего Айсин заревела в голос. Чьи-то крепкие руки заключили ее в надежные объятия.

– Эй, эй, Айси, я понимаю, что ты чувствуешь, – прошептал Феликс. – Мы с Эль точно в такой же ситуации. Стой, погоди. Я лишь хотел сказать, что ты не одна. Мы справимся.

– Как? Я потеряла отца. Я… Он остался один. И я больше его никогда не увижу!

Фел растерянно взъерошил волосы.

– Последнее, что я слышал, выходя из кабинета, – Нарина считает, что можно попробовать установить контакт с нашими близкими при помощи магии. Мы все выясним. А если не получится узнать в Шамадоре… Айси, я обещаю, мы перевернем весь этот мир и найдем портал на Землю.

Айсин восхитилась серьезностью парня и кивнула, вняв словам друга. Вытерев слезы, она решила во что бы то ни стало связаться с отцом и объясниться, а после – вернуться. Она понимала, что ей здесь не место, но выжить и приспособиться придется ради достижения цели. Как раз в этот момент Эль вышла из кабинета директрисы вместе с аро Олриманом, который проводил их до самой столовой.

Вернувшись мыслями к настоящему, Айси поняла, что потеряла счет времени – тыквенный суп перед ней уже подернулся пленкой. Она подняла задумчивый взгляд: Фел блаженно развалился на стуле, а Эльвия без устали вертелась, разглядывая магов и интерьер столовой. На ее тарелке остались лишь крошки хлеба.

– Ты вообще есть не будешь? – осведомился Феликс. В его карих с искорками расплавленного золота глазах виднелось такое недоумение, будто Айсин только что надругалась над его верой.

– Я не голодна, – сухо отозвалась она.

– Тогда я доем? – Получив утвердительный ответ, Фел перетянул суп к себе и вооружился ложкой под смех Эль.

– Ты только что уверял, что объелся до смерти! – подловила она его.

– Ну не пропадать же такой вкуснятине!

– Такое впечатление, что ты живешь ради еды, – Эльвия не удержалась от очередного смешка, на что Феликс лишь кивнул с полным ртом.

– Может, хватит веселиться, будто ничего страшного не произошло? – серьезно спросила Айси. – Фел, ты говорил про какой-то гипотетический способ, который поможет связаться с нашими родителями. Что это?

– Попридержи коней, подруга. – Эльвия махнула рукой, будто отгоняя надоедливую муху. – Почему нельзя просто насладиться моментом?

Она обвела жестом просторное помещение, которое медленно покидали ученики. За учительским столом еще оставалось несколько преподавателей. Женщина с густой копной волос цвета осеннего золота заразительно хохотала, а мужчины бросали на нее заинтересованные взгляды. Айсин смотрела на знакомый силуэт в зеленом костюме во главе стола. Нарина Опирум, допив последний глоток из чашки, тихо попрощалась с коллегами и направилась к землянам бойким шагом. За ней семенила полноватая женщина с хаосом коротких темных волос, вены на ее руках окрасились в пастельно-розовый цвет.